Кандидат наук специализировался на
указницах-несовершеннолетках. Так сказать, растлитель-фетишист. Ни хрена в
спальне не было.
В кабинете Смирнов застрял надолго. По одной перетрясал книги.
Библиотека, правда, небогатая, томов двести, но сил затратил достаточно.
Перед тем, как начать потрошить письменный стол, отдохнул, сидя в кресле и
любуясь через окно Гоголевским бульваром. Не особо надеясь, Смирнов
приступил. Как и следовало ожидать, самый мизер - вероятно Курдюмов весьма
тщательно готовился к окончательному уходу из квартиры. Ни серьезных
бумаг, ни последних фотографий, ни телефонных книжек, ни записок для
памяти - ничего. Из писем - любовные малограмотные послания от юных
дурочек. Из бумаг - черновики докладов, с которыми выступали по
экономическим вопросам руководители партии и правительства.
Внимания заслуживали лишь карта Подмосковья, на которой чернильными
кружочками были отмечены несколько населенных пунктов, да два листочка,
исписанные Курдюмовской рукой. Убористый этот жесткий почерк был Смирнову
знаком: читал его рукописную автобиографию. Листки он нашел, вынув ящики
письменного стола. Часто случается, что неровно положенные бумаги при
выдвижении-задвижении ящика цепляются за стенки тумбы и дно верхнего ящика
и заваливаются по задней стенке вниз. Вот и эти два листочка завалились.
Ни карту, ни листки Смирнов на месте изучать не стал: сложил их в удобный
квадратик и спрятал в карман куртки.
Кухня, ванная... Ничего, кроме того, что Иван Вадимович был сыроедом,
аккуратистом, регулярно занимался зарядкой и по-дамски любовно относился к
собственной внешности.
Холл-гостиная вообще не представляла интереса, но он все же
подшерстил и ее. В баре он обнаружил бутылку черри-бренди, любимого своего
напитка. А что, заслужил. Налил себе большую рюмку и, ни о чем не думая, с
десять минут покайфовал в кресле. Тщательно вымыв и протерев рюмку в
ванной, он вернулся в холл. И тут пришла удача. Закрывая дверцы бара он
опустился на кривой ноге и, потеряв равновесие, темечком задел изящную
полку, на которой одиноко стояла венецианского стекла ваза с букетом
ковыля. Смирнов едва успел подхватить ее на лету. Полка располагалась чуть
выше его глаз, и поэтому когда, поправив букет, ставил вазу на место, он
не видел, что мешало стать ей плотно к стенке! Он пошарил по полке, и рука
наткнулась на нечто узкое и скользкое. Утвердив вазу, он стащил с полки
это нечто. В его руках оказалась кабинетная телефонная книжечка-алфавит.
Видимо, Курдюмов, звоня по телефону из холла, автоматически сунул книжечку
на полку и, увлеченный разговором или отвлеченный чем-то, начисто забыл
про нее. Смирнов наспех перелистал ее. Заполнена и довольно густо. Удача,
удача!
Он, таясь, вышел на балкон-лоджию. Маленькие-маленькие Казарян и
Кузьминский, стоявшие на углу Гоголевского бульвара и Гагаринского,
заметили его. Больше здесь делать нечего. Совершив инспекторский - не
оставил ли следов своего пребывания - обход, он открыл на щель дверь,
осмотрелся, выскочил из квартиры, закрыл ее и рванул к любимой своей
лестнице. На ходу сняв Варварины сильно маловатые ему меховые перчатки, он
расслабленно, с чувством хорошо исполненной работы, спустился вниз.
Делая акцент, Казарян страстно, как корова в стойле, ревел:
- Вот ты говоришь, нет его, не живет, а государственная организация -
справочное бюро пишет мне на бумажке, что есть! Видишь, видишь? Кому мне
верить - тебе или государству?
Не особо прячась, Смирнов пересек вестибюль и вышел на волю. В машину
лезть не хотелось. Постоял на перекрестке, ощущая любимую Москву.
Объявилась группа прикрытия. Войдя в роль приезжего кавказца, Казарян не
хотел выходить из нее. Ужасно закричал на Смирнова. С акцентом же:
- Ну, что стоишь, что стоишь?! Дело надо делать, дело! Залезай в
автомобиль, крути баранку, поехали!
Включая зажигание, Смирнов обернулся к ним, устроившимся на заднем
сидении, и, некрасиво раззевая пасть, пропел древнее:
- Как прекрасен этот мир, посмотри-и-и!
Кузьминский принюхался, возмущенно ахнул:
- Ну и ну! Ты, Иваныч, не только нарушаешь социалистическую
законность, но и приворовываешь по мелочам. Хозяйское черри хлестал?
- Ага, - самодовольно подтвердил Смирнов и поехал.
- Есть улов, Саня? - без акцента спросил Казарян.
- Кое-что имеется. По мелочам.
7
Был день выплаты недельной зарплаты. Сырцов и С.С.Горошкин сидели в
знаменитом кооперативном кафе на Кропоткинской и ждали заказа. О деньгах -
пока ни слова, светскую беседу вели.
- В сегодняшней жизни, Георгий, - попыхивая "Данхилом" делился
жизненным опытом Сергей Сергеевич, - на первое место выходит мобильность,
я бы даже сказал реактивность. На чем я сейчас легко обыгрываю
конкурентов? Только на мобильности. Мои компьютеры на пятнадцать процентов
дешевле, чем у них. Что, разве я закупаю товар за границей по более
дешевым ценам? Вовсе нет. На поверхностный взгляд я довольствуюсь малым:
тридцатью - тридцатью пятью процентами дохода, а у них от пятидесяти до
шестидесяти. Но пока они продадут одну партию, я продам две, а то и три.
Оборот - вот секрет успеха настоящей торговли.
- Не боитесь, что я ваши секреты конкурентам продам? - в паузе, пока
Сергей Сергеевич записал монолог "Боржоми", спросил Сырцов, чтобы как-то
участвовать в беседе.
- Да знают они эти секреты! - обрадовался Сергей Сергеевич. - Знают,
а ничего поделать с собой не могут. Им все равно кажется, что продать за
восемьдесят тысяч выгоднее, чем за семьдесят. Но на самом деле, чем
быстрее осуществляется процесс по марксовой формуле "деньги-товар-деньги",
тем и выгоднее.
- А мне казалось, что у Маркса формула несколько другая:
"товар-деньги-товар", - невинно заметил Сырцов и все же не удержался,
достал: - Впрочем, вам, как бывшему партийному работнику, знать Маркса сам
Бог велел.
- Так, - Сергей Сергеевич осторожно поставил на стол фужер с остатком
вяло кипящей "кока-колы". - Наводите справки о личности работодателя?
- Совершенно случайно узнал, - успокоил его Сырцов. Действительно
случайно. От Смирнова. Подошел карманный гладкий официант, расставил
многочисленные закуски, заботливо поправил приборы и заученно пожелал:
- Приятного аппетита!
За время присутствия официанта у столика, Сергей Сергеевич выпустил
пар. А поэтому улыбнулся и извлек из внутреннего кармана отлично сшитого
на заказ блайзера плоскую, слабо выгнутую, с техническим щегольством
выполненную из дюраля фляжку на пол-литра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
указницах-несовершеннолетках. Так сказать, растлитель-фетишист. Ни хрена в
спальне не было.
В кабинете Смирнов застрял надолго. По одной перетрясал книги.
Библиотека, правда, небогатая, томов двести, но сил затратил достаточно.
Перед тем, как начать потрошить письменный стол, отдохнул, сидя в кресле и
любуясь через окно Гоголевским бульваром. Не особо надеясь, Смирнов
приступил. Как и следовало ожидать, самый мизер - вероятно Курдюмов весьма
тщательно готовился к окончательному уходу из квартиры. Ни серьезных
бумаг, ни последних фотографий, ни телефонных книжек, ни записок для
памяти - ничего. Из писем - любовные малограмотные послания от юных
дурочек. Из бумаг - черновики докладов, с которыми выступали по
экономическим вопросам руководители партии и правительства.
Внимания заслуживали лишь карта Подмосковья, на которой чернильными
кружочками были отмечены несколько населенных пунктов, да два листочка,
исписанные Курдюмовской рукой. Убористый этот жесткий почерк был Смирнову
знаком: читал его рукописную автобиографию. Листки он нашел, вынув ящики
письменного стола. Часто случается, что неровно положенные бумаги при
выдвижении-задвижении ящика цепляются за стенки тумбы и дно верхнего ящика
и заваливаются по задней стенке вниз. Вот и эти два листочка завалились.
Ни карту, ни листки Смирнов на месте изучать не стал: сложил их в удобный
квадратик и спрятал в карман куртки.
Кухня, ванная... Ничего, кроме того, что Иван Вадимович был сыроедом,
аккуратистом, регулярно занимался зарядкой и по-дамски любовно относился к
собственной внешности.
Холл-гостиная вообще не представляла интереса, но он все же
подшерстил и ее. В баре он обнаружил бутылку черри-бренди, любимого своего
напитка. А что, заслужил. Налил себе большую рюмку и, ни о чем не думая, с
десять минут покайфовал в кресле. Тщательно вымыв и протерев рюмку в
ванной, он вернулся в холл. И тут пришла удача. Закрывая дверцы бара он
опустился на кривой ноге и, потеряв равновесие, темечком задел изящную
полку, на которой одиноко стояла венецианского стекла ваза с букетом
ковыля. Смирнов едва успел подхватить ее на лету. Полка располагалась чуть
выше его глаз, и поэтому когда, поправив букет, ставил вазу на место, он
не видел, что мешало стать ей плотно к стенке! Он пошарил по полке, и рука
наткнулась на нечто узкое и скользкое. Утвердив вазу, он стащил с полки
это нечто. В его руках оказалась кабинетная телефонная книжечка-алфавит.
Видимо, Курдюмов, звоня по телефону из холла, автоматически сунул книжечку
на полку и, увлеченный разговором или отвлеченный чем-то, начисто забыл
про нее. Смирнов наспех перелистал ее. Заполнена и довольно густо. Удача,
удача!
Он, таясь, вышел на балкон-лоджию. Маленькие-маленькие Казарян и
Кузьминский, стоявшие на углу Гоголевского бульвара и Гагаринского,
заметили его. Больше здесь делать нечего. Совершив инспекторский - не
оставил ли следов своего пребывания - обход, он открыл на щель дверь,
осмотрелся, выскочил из квартиры, закрыл ее и рванул к любимой своей
лестнице. На ходу сняв Варварины сильно маловатые ему меховые перчатки, он
расслабленно, с чувством хорошо исполненной работы, спустился вниз.
Делая акцент, Казарян страстно, как корова в стойле, ревел:
- Вот ты говоришь, нет его, не живет, а государственная организация -
справочное бюро пишет мне на бумажке, что есть! Видишь, видишь? Кому мне
верить - тебе или государству?
Не особо прячась, Смирнов пересек вестибюль и вышел на волю. В машину
лезть не хотелось. Постоял на перекрестке, ощущая любимую Москву.
Объявилась группа прикрытия. Войдя в роль приезжего кавказца, Казарян не
хотел выходить из нее. Ужасно закричал на Смирнова. С акцентом же:
- Ну, что стоишь, что стоишь?! Дело надо делать, дело! Залезай в
автомобиль, крути баранку, поехали!
Включая зажигание, Смирнов обернулся к ним, устроившимся на заднем
сидении, и, некрасиво раззевая пасть, пропел древнее:
- Как прекрасен этот мир, посмотри-и-и!
Кузьминский принюхался, возмущенно ахнул:
- Ну и ну! Ты, Иваныч, не только нарушаешь социалистическую
законность, но и приворовываешь по мелочам. Хозяйское черри хлестал?
- Ага, - самодовольно подтвердил Смирнов и поехал.
- Есть улов, Саня? - без акцента спросил Казарян.
- Кое-что имеется. По мелочам.
7
Был день выплаты недельной зарплаты. Сырцов и С.С.Горошкин сидели в
знаменитом кооперативном кафе на Кропоткинской и ждали заказа. О деньгах -
пока ни слова, светскую беседу вели.
- В сегодняшней жизни, Георгий, - попыхивая "Данхилом" делился
жизненным опытом Сергей Сергеевич, - на первое место выходит мобильность,
я бы даже сказал реактивность. На чем я сейчас легко обыгрываю
конкурентов? Только на мобильности. Мои компьютеры на пятнадцать процентов
дешевле, чем у них. Что, разве я закупаю товар за границей по более
дешевым ценам? Вовсе нет. На поверхностный взгляд я довольствуюсь малым:
тридцатью - тридцатью пятью процентами дохода, а у них от пятидесяти до
шестидесяти. Но пока они продадут одну партию, я продам две, а то и три.
Оборот - вот секрет успеха настоящей торговли.
- Не боитесь, что я ваши секреты конкурентам продам? - в паузе, пока
Сергей Сергеевич записал монолог "Боржоми", спросил Сырцов, чтобы как-то
участвовать в беседе.
- Да знают они эти секреты! - обрадовался Сергей Сергеевич. - Знают,
а ничего поделать с собой не могут. Им все равно кажется, что продать за
восемьдесят тысяч выгоднее, чем за семьдесят. Но на самом деле, чем
быстрее осуществляется процесс по марксовой формуле "деньги-товар-деньги",
тем и выгоднее.
- А мне казалось, что у Маркса формула несколько другая:
"товар-деньги-товар", - невинно заметил Сырцов и все же не удержался,
достал: - Впрочем, вам, как бывшему партийному работнику, знать Маркса сам
Бог велел.
- Так, - Сергей Сергеевич осторожно поставил на стол фужер с остатком
вяло кипящей "кока-колы". - Наводите справки о личности работодателя?
- Совершенно случайно узнал, - успокоил его Сырцов. Действительно
случайно. От Смирнова. Подошел карманный гладкий официант, расставил
многочисленные закуски, заботливо поправил приборы и заученно пожелал:
- Приятного аппетита!
За время присутствия официанта у столика, Сергей Сергеевич выпустил
пар. А поэтому улыбнулся и извлек из внутреннего кармана отлично сшитого
на заказ блайзера плоскую, слабо выгнутую, с техническим щегольством
выполненную из дюраля фляжку на пол-литра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81