- Вас прикрыть пледом? - спросил дипломат. Господин утвердительно
промычал, и дипломат накинул на него снятый с полки ярко-полосатый плед.
Нет, не дали особо порезвиться на воле истомленным пассажирам.
Только-только разбрелись они, гуляя, как советская администрация, выражая
интересы трудящихся масс, объявила по радио:
- Уважаемые пассажиры! Вам необходимо срочно собраться в зале
ожидания, где перед вами выступит командир корабля с важным сообщением.
Повторяю...
Местный диктор гундосо повторял, а пассажиры потянулись в аэропорт.
Дипломат, бойко сбежавший по трапу, на земле глубоко вдохнул
замечательный воздух предгорья, огляделся победительно и увидел
здоровенного добродушного мужика, который стоял у самолетного шасси и
бессмысленно рассматривал небо.
- Что же вы тут? - спросил дипломат. - Нас зовут.
- А что он скажет? - лениво откликнулся амбал. - Скажет, что все в
порядке, неполадка, сейчас все исправим и полетим. Нет уж, лучше я здесь
погуляю.
- Вам виднее, - почему-то обиделся дипломат и побежал к зданию
аэровокзала.
11
Заматеревший в полетах и жизненных передрягах первый пилот мрачно
оглядел пестрое сборище и начал глубоким басом:
- Я командир корабля, пилот первого класса Рузаев Сергей Сергеевич...
Бесцеремонно перебив, духовые по этому поводу изобразили страстный и
неуемный восторг саксофонной руладой.
- Прошу не безобразничать, - пилот первого класса Сергей Сергеевич
Рузаев строго посмотрел на лабухов и, откашлявшись продолжил: - Через
полчаса, минимум через сорок минут из республиканского центра на вертолете
прибудет ремонтная бригада с запчастями, которая устранит замеченные
экипажем в полете незначительные неисправности левого двигателя. Ремонт
ориентировочно продлится около часа. Так что продолжение полета последует,
если брать с запасом, через два часа. Сейчас будут сгружены контейнеры с
пищей, и вы поужинаете здесь, потому что салон самолета может понадобиться
ремонтной бригаде. Кроме того, будет торговать ларек на валюту. По всем
интересующим вас вопросам можете обращаться к экипажу. - Трое молодцев в
синем за его спиной охотно покивали публике. Закончил свою речь Сергей
Сергеевич весьма эффективно: - А теперь попросим все вместе наших
музыкантов дать нам маленький концерт!
И зааплодировал, зараза. Бездельные пассажиры с радостью аплодисменты
эти подхватили. Захлопали и аборигены: любопытно было им послушать
недобредавших еще сюда столичных гастролеров.
Дэн вышел на свободное пространство, прищурил один глаз, другим без
удовольствия осмотрел аудиторию и заявил нахально:
- Ну что ж, пеняйте на себя - мы будем играть. Но играть вот... - он
пальцем указал на Александра Ивановича, - для папика. В надежде поймать
драйв. Если поймаем - спасибо вам.
Никто ничего не понял, но на всякий случай все зааплодировали. И
началось.
- Композиция "Черное вино"! - выкрикнул Дэн.
У барабанов не было барабанов, и он, усевшись на пол у намертво
скрепленной пятерки стульев, выдал на их фанерных сиденьях вступительный
брэк. Вошел саксофон, мотая душу, загудели гитары, а Дэн запел негромко и
лающе. Он пел о черном вине ночи, которое пьет человек, потерявший
надежду, идя в полной тьме в никуда из ниоткуда.
Поначалу культурные граждане из самолета с большим вниманием
врубились в андерграундовую пьесу: наслышаны были, что модно это. Но тут
три бортпроводницы вкатили в зал три алюминиевых контейнера, и культурные
граждане стали, стыдясь и таясь (голод не тетка), расхватывать извлекаемые
из контейнеров подносы с пресловутой авиационной курицей и джемом.
Но музыканты не обижались на них. Музыканты забыли про них. Они уже
достигли того, чего хотели. Они поймали драйв, они тащились. Они играли
для себя и отчасти для папика, который стоял рядом, слушая их, и которому
хотелось выпить, а не есть. Но прежде дослушать ребят, работавших для него
истово и самозабвенно. Пьесы без паузы переходили одна в другую, а
пассажиры бесшумно поглощали казенную пищу.
Так продолжалось долго. Пассажиры насытились, сдали бортпроводницам
подносы и по новой старались понять современную музыку.
Звук вертолета, еле слышимый звук, незаметно присоединился к звучанию
инструментов и в первые мгновения воспринимался как звук еще одного
музыкального инструмента. Но постепенно звук этот перешел в
жизнеутверждающий всепоглощающий рев.
Музыканты прекратили играть, и раздались бурные аплодисменты. Однако
было непонятно, чему аплодировала публика: то ли выступлению артистов, то
ли появлению вертолета. Скорее все-таки вертолету. Быстренько покончив с
рукоплесканием, народ рванул на волю.
12
Вертолет опускался рядом с самолетом. Пружинисто опустился. Утихал
моторный рев, стали видны лопасти крутящегося раскидистого винта. Еле
удерживая фуражку обеими руками, к создавшему буранный ветер вертолету
побежал второй пилот. Из обширного вертолетного брюха выпрыгнули по
очереди четыре человека в рабочей униформе. Объединились со вторым
пилотом, бурно заговорили, изображая нечто непонятными жестами. На людей,
на аэровокзал, на горы они не смотрели, не интересовало их это.
- Граждане пассажиры! - голосом Сергея Сергеевича прорезалось сквозь
утихающий шум местное радиовещание. - Настоятельно просим вас вернуться в
зал ожидания. Своим присутствием на летном поле вы мешаете ремонтной
бригаде производить работы.
Ничему они, честно говоря, не мешали. Но ремонтная бригада, ведомая
вторым пилотом, поднялась в самолет, наблюдать было не за чем, и пассажиры
подчинились командирскому приказу.
Обладатели СКВ рванули к заманчивому киоску. Но их опередили:
рок-группа и Александр Иванович, предусмотрительно не участвовавшие в
экскурсии к вертолету, уже причащались у импровизированной стойки.
Жаждущим пришлось выстраиваться в очередь.
Аборигены были, как выражался Остап Бендер, чужими на этом празднике
жизни. Они стояли у стен и тоскливо следили за тем, как отоваренные
счастливчики ретиво опрокидывали и опустошали только что наполненные
бокалы. Когда очередь рассосалась и прилавок с напитками обнажился во всей
своей красе, один из темно-серых ватников не выдержал и, как сомнамбула,
направился к вожделенной стойке.
- Сто пятьдесят. Вот этого, - приказал он стюардессе-продавщице,
щелкнув толстенным черно-желтым ногтем по зеленому боку "Балантайна", и
протянул двадцатидолларовую бумажку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18