Мой "газон" угнали!
- Как угнали? - ахнул замордованный второй пилот. - Что же это
делается?
- Как угнали, дорогой? - повторил вопрос неизвестно откуда
появившийся милиционер.
- Стоял мой "газон" на стоянке, да? Ушел я немножко. Дела у меня
были. Пришел, а его нет. Что делать, начальник? - горестно вопросил
водитель.
- Пойдем посмотрим. А потом думать будем, - предложил милиционер.
- На что смотреть? Там же нет ничего! Раньше "газон" был, а теперь
нет его. На что смотреть? - удивился водитель, но покорно последовал за
милиционером.
- Пойду и я, - устало решил второй пилот, - пора кончать со всем
этим.
И пошел, с трудом пробиваясь сквозь толпу, хлынувшую в дверь.
Недовольные самоуправством стюардесс, пассажиры усаживались на фанерные
стулья, устраивались у стен.
Дэн внимательно осмотрел зал и объявил:
- Первый номер посвящается нашему другу, которого мы случайно
обидели!
Гитара давала тональность, ударник держал четкий внутренний ритм,
саксофон вел мелодию. Дэн на хорошем английском, играя голосом, пел
"Беззаботного".
- Простите, - сказал Александр Иванович Галине Георгиевне и, мягко
освободившись от ее руки, направился к рок-группе. Подошел, дождался
проигрыша и прокричал Дэну в ухо: - Козлы!
Дэн согласно кивнул и пошел на заключительный куплет.
Рок в конце концов взял и эту, столь не похожую на привычную
аудиторию сейшенов публику. Хиты завели солидных граждан, и они уже
прихлопывали ладонями в такт. А некоторые непроизвольно обозначали пляс.
Гремела музыка, изредка взвывали самолетные двигатели. Наконец
двигатели замолчали, и раздался воющий свист вертолетных лопастей. Свист
нарастал и нарастал, достиг нестерпимости и стал удаляться. Он удалялся,
превращаясь в комариный писк, и освобождал место для тишины, потому что и
рокеры прекратили играть. В полной тишине раздался торжественно-гундосый
голос диктора местной радиоточки:
- Внимание! Объявляется посадка на самолет, следующий рейсом Москва -
Сингапур. Повторяю: объявляется посадка...
14
- Осторожнее, трап ненадежен. Осторожнее, трап ненадежен, -
настойчиво повторяла стюардесса. Но жаждущие перемен одуревшие пассажиры
взлетали по ненадежному трапу, как горные козлы. Оживленно и быстро
рассаживались на привычные места, добро улыбались стюардессам,
переговаривались, перешучивались.
Двинулись в последний поход посерьезневшие бортпроводницы.
Приговаривая беспрерывно: "Пристегнитесь, пристегнитесь", они придирчиво
следили за процессом пристегивания.
Старшая вошла в первый класс. Дипломат, закинув ногу на ногу,
почитывал газетку на заграничном языке.
- Пристегнитесь, пожалуйста, - ласково напомнила старшая.
- Сей момент, - с готовностью откликнулся дипломат и встал. - Сейчас
вот только плед возьму. К вечеру холодать стало. А под пледом вон как
сладко спится!
Дипломат кивком указал на мирно сидящего господина. Старшая
озабоченно посоветовала:
- Может, разбудим, чтобы пристегнулся?
- А он и не расстегивался, - успокоил ее дипломат и потянулся к
верхней полке за пледом.
Дипломат был мал ростом, а плед завалился в глубину. Дипломат
осторожно, чтобы не запачкать, носком безукоризненного башмака ступил на
сиденье, приподнялся. Ухватил было плед, но тонкая галантерейность
воспитания его подвела: носок башмака соскользнул, и он, несолоно
хлебавши, вернулся на исходную, неловко раскорячившись. Стремясь сохранить
равновесие, дипломат на одно мгновение коснулся плеча господина.
Плед, покрывавший господина целиком, сполз и открыл его лицо.
Старшая и дипломат увидели это лицо. Вываленный из криво открытого
рта язык, вылезшие из орбит неподвижные, пустые глаза.
Господин в шляпе (в настоящий момент без шляпы) был мертв.
15
Обладатель оговоренного гонорара (две бутылки виски), сильно уже
поддавший Дэн с некоторых пор называл Александра Ивановича полковником.
- Полковник, - говорил он, - на грудь перед взлетом? Для порядка, а?
- Только, когда взлетим, - упрямился полковник.
Прикрывая рот и нос носовым платком, по проходу к хвосту самолета
вихрем пронеслась старшая и тотчас в сопровождении двух подруг
возвратилась в отсек первого класса. В том же бешеном темпе.
- Ну давай выпьем, - настаивал Дэн. Льстя добавил: - Может тебе
обидно, что я тебя полковником называю? Хочешь в генералы произведу?
- Погоди, - сказал Александр Иванович и поднялся с кресла.
Музыкальный слух руководителя рок-группы мгновенно уловил резкий перепад в
настроении собеседника.
- Ты что, опять обиделся?
- Погоди, - повторил полковник-генерал и быстро зашагал по проходу.
- Туда нельзя! - робко сказала одна из проводниц, караулившая вход в
первый класс.
- Мне можно, девочка, - жестко возразил Александр Иванович и бережно
отодвинул ее.
Выставив ноги в проход, дипломат сидел в самом отдаленном от мертвеца
кресле и, ритмично растирая свои колени нервными руками, повторял:
- Разрешите мне отсюда уйти. Разрешите мне отсюда уйти.
А старшая монотонно отвечала:
- Командир велел, чтобы вы здесь были.
Александр Иванович боком присел в кресло рядом с покойником и,
оттянув плед на его острые колени, деловито осмотрел шею.
- Вы что делаете? - возмущенно спросила старшая.
- Смотрю.
- Нельзя здесь, нельзя! - не объясняя, чего нельзя, запретительно
закудахтала старшая.
Не отвечая, Александр Иванович проследовал к пилотской кабине.
Бесцеремонно громко постучал в дверь и, не дожидаясь разрешения, распахнул
ее.
Экипаж, сидя на своих местах, в безнадеге тупо размышлял. На вход
постороннего отреагировал лишь командир. Он поднял голову и грубо
распорядился:
- А ну, отсюда!
- Я бывший начальник первого отдела МУРа полковник запаса Смирнов.
Могу оказаться вам полезным, - холодно и почти приказно предложил свои
услуги Александр Иванович.
- Покиньте кабину. Вам же сказали, - раздраженно высказался второй
пилот.
Александр Иванович Смирнов не желал его слушать. Глядя на командира,
он спросил:
- Местным уже сообщили?
- Нет еще, - признался командир.
- Так какого черта расселись! - вдруг заорал Смирнов. - Свяжитесь с
ними и прикажите, чтобы всех, кто ошивается в аэропорту и возле, всех без
исключения, собрали в одно место и изолировали. Быстро, быстро!
Без возражения командир, поняв целесообразность предложенного
Смирновым, забубнил, стараясь быть спокойным, в микрофон:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
- Как угнали? - ахнул замордованный второй пилот. - Что же это
делается?
- Как угнали, дорогой? - повторил вопрос неизвестно откуда
появившийся милиционер.
- Стоял мой "газон" на стоянке, да? Ушел я немножко. Дела у меня
были. Пришел, а его нет. Что делать, начальник? - горестно вопросил
водитель.
- Пойдем посмотрим. А потом думать будем, - предложил милиционер.
- На что смотреть? Там же нет ничего! Раньше "газон" был, а теперь
нет его. На что смотреть? - удивился водитель, но покорно последовал за
милиционером.
- Пойду и я, - устало решил второй пилот, - пора кончать со всем
этим.
И пошел, с трудом пробиваясь сквозь толпу, хлынувшую в дверь.
Недовольные самоуправством стюардесс, пассажиры усаживались на фанерные
стулья, устраивались у стен.
Дэн внимательно осмотрел зал и объявил:
- Первый номер посвящается нашему другу, которого мы случайно
обидели!
Гитара давала тональность, ударник держал четкий внутренний ритм,
саксофон вел мелодию. Дэн на хорошем английском, играя голосом, пел
"Беззаботного".
- Простите, - сказал Александр Иванович Галине Георгиевне и, мягко
освободившись от ее руки, направился к рок-группе. Подошел, дождался
проигрыша и прокричал Дэну в ухо: - Козлы!
Дэн согласно кивнул и пошел на заключительный куплет.
Рок в конце концов взял и эту, столь не похожую на привычную
аудиторию сейшенов публику. Хиты завели солидных граждан, и они уже
прихлопывали ладонями в такт. А некоторые непроизвольно обозначали пляс.
Гремела музыка, изредка взвывали самолетные двигатели. Наконец
двигатели замолчали, и раздался воющий свист вертолетных лопастей. Свист
нарастал и нарастал, достиг нестерпимости и стал удаляться. Он удалялся,
превращаясь в комариный писк, и освобождал место для тишины, потому что и
рокеры прекратили играть. В полной тишине раздался торжественно-гундосый
голос диктора местной радиоточки:
- Внимание! Объявляется посадка на самолет, следующий рейсом Москва -
Сингапур. Повторяю: объявляется посадка...
14
- Осторожнее, трап ненадежен. Осторожнее, трап ненадежен, -
настойчиво повторяла стюардесса. Но жаждущие перемен одуревшие пассажиры
взлетали по ненадежному трапу, как горные козлы. Оживленно и быстро
рассаживались на привычные места, добро улыбались стюардессам,
переговаривались, перешучивались.
Двинулись в последний поход посерьезневшие бортпроводницы.
Приговаривая беспрерывно: "Пристегнитесь, пристегнитесь", они придирчиво
следили за процессом пристегивания.
Старшая вошла в первый класс. Дипломат, закинув ногу на ногу,
почитывал газетку на заграничном языке.
- Пристегнитесь, пожалуйста, - ласково напомнила старшая.
- Сей момент, - с готовностью откликнулся дипломат и встал. - Сейчас
вот только плед возьму. К вечеру холодать стало. А под пледом вон как
сладко спится!
Дипломат кивком указал на мирно сидящего господина. Старшая
озабоченно посоветовала:
- Может, разбудим, чтобы пристегнулся?
- А он и не расстегивался, - успокоил ее дипломат и потянулся к
верхней полке за пледом.
Дипломат был мал ростом, а плед завалился в глубину. Дипломат
осторожно, чтобы не запачкать, носком безукоризненного башмака ступил на
сиденье, приподнялся. Ухватил было плед, но тонкая галантерейность
воспитания его подвела: носок башмака соскользнул, и он, несолоно
хлебавши, вернулся на исходную, неловко раскорячившись. Стремясь сохранить
равновесие, дипломат на одно мгновение коснулся плеча господина.
Плед, покрывавший господина целиком, сполз и открыл его лицо.
Старшая и дипломат увидели это лицо. Вываленный из криво открытого
рта язык, вылезшие из орбит неподвижные, пустые глаза.
Господин в шляпе (в настоящий момент без шляпы) был мертв.
15
Обладатель оговоренного гонорара (две бутылки виски), сильно уже
поддавший Дэн с некоторых пор называл Александра Ивановича полковником.
- Полковник, - говорил он, - на грудь перед взлетом? Для порядка, а?
- Только, когда взлетим, - упрямился полковник.
Прикрывая рот и нос носовым платком, по проходу к хвосту самолета
вихрем пронеслась старшая и тотчас в сопровождении двух подруг
возвратилась в отсек первого класса. В том же бешеном темпе.
- Ну давай выпьем, - настаивал Дэн. Льстя добавил: - Может тебе
обидно, что я тебя полковником называю? Хочешь в генералы произведу?
- Погоди, - сказал Александр Иванович и поднялся с кресла.
Музыкальный слух руководителя рок-группы мгновенно уловил резкий перепад в
настроении собеседника.
- Ты что, опять обиделся?
- Погоди, - повторил полковник-генерал и быстро зашагал по проходу.
- Туда нельзя! - робко сказала одна из проводниц, караулившая вход в
первый класс.
- Мне можно, девочка, - жестко возразил Александр Иванович и бережно
отодвинул ее.
Выставив ноги в проход, дипломат сидел в самом отдаленном от мертвеца
кресле и, ритмично растирая свои колени нервными руками, повторял:
- Разрешите мне отсюда уйти. Разрешите мне отсюда уйти.
А старшая монотонно отвечала:
- Командир велел, чтобы вы здесь были.
Александр Иванович боком присел в кресло рядом с покойником и,
оттянув плед на его острые колени, деловито осмотрел шею.
- Вы что делаете? - возмущенно спросила старшая.
- Смотрю.
- Нельзя здесь, нельзя! - не объясняя, чего нельзя, запретительно
закудахтала старшая.
Не отвечая, Александр Иванович проследовал к пилотской кабине.
Бесцеремонно громко постучал в дверь и, не дожидаясь разрешения, распахнул
ее.
Экипаж, сидя на своих местах, в безнадеге тупо размышлял. На вход
постороннего отреагировал лишь командир. Он поднял голову и грубо
распорядился:
- А ну, отсюда!
- Я бывший начальник первого отдела МУРа полковник запаса Смирнов.
Могу оказаться вам полезным, - холодно и почти приказно предложил свои
услуги Александр Иванович.
- Покиньте кабину. Вам же сказали, - раздраженно высказался второй
пилот.
Александр Иванович Смирнов не желал его слушать. Глядя на командира,
он спросил:
- Местным уже сообщили?
- Нет еще, - признался командир.
- Так какого черта расселись! - вдруг заорал Смирнов. - Свяжитесь с
ними и прикажите, чтобы всех, кто ошивается в аэропорту и возле, всех без
исключения, собрали в одно место и изолировали. Быстро, быстро!
Без возражения командир, поняв целесообразность предложенного
Смирновым, забубнил, стараясь быть спокойным, в микрофон:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18