– Лесть ничего тебе не даст.
– Я не льщу, ты выглядишь прекрасно. У тебя немного водорослей в волосах, а это платье выглядит так, будто его вылили на тебя из грязного кувшина, твои глаза большие, как мельничные колеса, и черные, как открытый космос.
– Я курила наркотики, вот почему.
– Du vrai? Я так и подумал. Понравилось?
– Это ад. Думаешь, что это приятно, перестаешь беспокоиться, а потом вдруг обнаруживаешь, что кости вроде как сгнили изнутри, мозги сделаны из старых тряпок и ты даже не можешь думать. Ой, Чарльз, это было так ужасно, они производят наркотики… они планировали месяцами…
– Дорогая, знаю. Летман рассказал мне весьма много, очевидно, больше, чем понимал. Знаешь, что он законченный наркоман?
– Графтон сказал. Я должна была угадать по его виду, но никогда об этом не думала. Он сказал тебе, что бабушка Ха умерла?
– Я это знал.
Я уставилась на него.
– В смысле с самого начала? Это ты из этого устраивал такую тайну?
– Боюсь, что так.
– А как ты обнаружил?
– Для начала, угадал. Ты когда-нибудь знала, что у нее та же фобия, что и у тебя? По полной программе и безо всяких тормозов?
– Правда? Не думаю, чтобы слышала. У нас никогда, конечно, дома не было кошек, поэтому, когда она гостила у нас, вопрос не мог подняться. Да, теперь вижу. Значит, как только я рассказала, что у нее в комнате кошка, ты понял, что что-то не так. Но Графтон наверняка знал бы?
– Он мог не осознавать в ту ночь, что в комнате кошка. А скорее всего, никогда об этом не думал. Во дворце всегда должны были существовать кошки, если вспомнить про крыс в серале, но при жизни бабушки Ха они никогда бы не зашли в ее комнату.
– Из-за собак?
– Похоже на то. Судя по тому, как эти ужасные животные ведут себя с тобой и мной – он показал на Стара и Софи, которые улыбались и виляли хвостами, – их когда-то любили и позволяли бегать по всему дворцу. А Самсон всегда спал в ее кровати, а он был смертью для кошек. Раз «доктор» боялся собак и запирал их, произошло неизбежное… Пойдем куда-нибудь, откуда все видно?
Мы начали пробираться по каменистой вершине скалы через самый густой кустарник.
– Рассказывай дальше.
– Этот кошачий бизнес заставил меня подумать, что что-то там нескладно. Я решил пробраться внутрь, осмотреться и выяснить, что вообще случилось с настоящей бабушкой Ха. Тот факт, что Летман и компания разрешили тебе болтаться по дворцу где угодно, говорил о том, что она нигде не спрятана. Я подумал, что она умерла. Потом, когда я увидел, как валяются ее вещи, Коран и собаки Фо, и что Самсон умер и не был как следует похоронен в присутствии священнослужителей, как другие собаки, стал в этом уверен. Поэтому когда ты отправилась спать, я пошел на разведку, и знаешь, что случилось. Меня поймали, избили и заперли, такие дела. Мы пришли, спокойно, придержи собак и постарайся, чтобы тебя никто не видел. Бог мой!
Мы дошли до угла и теперь могли наблюдать. Это была будто сцена из цветного фильма эпических пропорций. Черные стены возносились вверх, за ними волновалось пламя. Одна высокая горящая крыша уже превратилась в осыпающуюся призрачную сеть. Окна пульсировали светом. С каждым порывом ветра огромные облака бледного дыма, наполненные искрами, скатывались вниз и опускались на толпу, осаждавшую главные ворота. Арабы восхищенно кричали, смеялись и ругались, но не отходили, оставались в облаке. Ворота были открыты, высокие двойные створки широко распахнуты, взад и вперед постоянно ходили люди. Значит, какая-то спасательная работа все же велась, но Графтону повезет, если он еще раз увидит хоть часть спасенных вещей.
Приходилось признать, что остальные обитатели дворца в безопасности. Мулов определенно вывели, тут и там среди толпы виднелись их злобные вскидывающиеся головы, блики огня на зубах и глазах. На их блестящие спины нагружались вещи и вопящие арабы пытались сдвинуть безнравственных животных с места за веревки. Потом я увидела коня, его шкура светилась, кто-то, наверняка Джон Летман, стоял у его головы. Он стягивал что-то похожее на одеяло с головы животного, должно быть укутывал глаза и ноздри, чтобы вывести из горящей конюшни. Перепуганный гнедой сопротивлялся, брыкался, и Летман пытался вывести его из толпы.
Я сжала локоть Чарльза.
– Летман здесь! Вывел коня. Чарльз, он залезает на него и сейчас уедет!
– Пусть себе. Мы ничего сделать не можем. Вот Графтон… Смотри, они его останавливают.
Летман верхом на коне пробивался коленями, кнутом и веревкой к углу, за которым спрятались мы, и к дороге вдоль стены сераля к горам и свободе. Животное, плотно прижав уши к черепу, отчаянно кружилось и топталось в пыли, а толпа собралась прямо перед ним, кроме одного человека, который, увертываясь от копыт, пытался схватиться за уздечку и остановить гнедого. Он кричал что-то Летману. Тот показал рукой на горящее здание и закричал неожиданно четко и ясно, так что голос заглушил рев толпы. Лица повернулись к нему, как листья под порывом ветра. Летман ударил кнутом стоящего перед ним человека и поскакал галопом к укрывшей нас роще.
Араб, сбитый конем, отлетел в сторону, покатился по земле и вскочил, целый и невредимый. Насирулла. Два или три человека побежали за Летманом, один вопил как дервиш, и размахивал коротким ружьем. Насирулла вырвал его у него, прицелился и выстрелил.
Но конь уже завернул за угол и проскакал в нескольких футах от нас. Я не разглядела лица Летмана, он казался тенью на фоне сияющей гривы. Гнедой бил копытами с жутким треском и в ужасе всхрапывал. Не заметила я и того момента, когда Стар и Софи покинули нас. Мне показалось, что я вижу две легкие стройные и беззвучные тени за деревьями, исчезающие в пыли, а когда я оглянулась в поисках гончих, их не было рядом. Выстрел отбил кусок камня от угла дворца. Бежавшие в нашу сторону мужчины, заколебались, поняли, что преследование бесполезно, и бесцельно побрели обратно, перекрикиваясь.
– Думаю, любовь моя, это знак, что нам пора уходить, – сказал Чарльз мне на ухо. – В любую минуту они могут отправиться искать задний вход.
– Подожди… Смотри!
То, что случилось в следующий момент, происходило слишком быстро, чтобы что-то можно было понять, и явно слишком быстро, чтобы суметь это описать.
Насирулла даже не остановился, чтобы посмотреть попал ли его выстрел в цель. Еще осыпалась сбитая пулей штукатурка, а он уже повернулся и, распихивая всех, пошел к воротам. Остальные толпились за его спиной. Потом мы увидели Генри Графтона. Он явно не так сильно стукнулся головой, чтобы потерять сознание надолго, и, очевидно, организовывал спасательные операции. Толпа у ворот поредела, и я увидела, как он выходит с грузом в руках.
Два человека побежали вперед, очевидно, чтобы помочь ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69