— У нас с тобой, боюсь, тоже не получится, Присси. Я просто собираю вещи для бабушки. Она теперь живет в Стратбеге, знаешь? И решила там остаться. Я приехала в Тодхолл только затем, чтобы приготовить все к переезду. Дядя Джим договорился о перевозке и сказал про субботу, но я точно не знаю. Завтра я буду собираться. Как насчет понедельника? Если оттуда все увезут, мебели нам не хватит, но останутся стол, стулья и на чем готовить, а что еще надо?
— Извини, не могу, — отвечала Присси. — Мы в субботу уезжаем. Вот что я тебе скажу: я приеду завтра, помогу тебе, и мы пойдем куда-нибудь съесть что-нибудь вкусненькое…
— К примеру? — рассмеялась я. — Сэндвичи с консервированным колбасным фаршем от «Быка»? Ты совсем забыла, да? Но ничего, приходи к ланчу, поедим у меня, если только я не забуду оставить вилки и ножи. Будет чудесно, если ты придешь, и не волнуйся из-за моих сборов. Дэйви обещал помочь.
— Хорошо. Как скажешь. Я приеду.
Гарри начал что-то говорить, но тут рядом с нами Дэйви с шумом запустил мотор своего фургончика, заглушив слова.
— Мне надо ехать, — сказала я. — Рада была увидеться, Гарри, и надеюсь, все будет хорошо. У тебя здесь замечательно. Тогда до завтра, Прис, приезжай, когда захочешь, это будет чудесно. Извини, Дэйви, что заставила тебя ждать.
Я залезла в фургон, и мы тронулись.
— Ты знал, что у Присси Локвуд приятели в Бишоп-Окленд? — спросила я у Дэйви.
— Да. Ее муж и майор Хеслоп служили вместе в войну. В Бирме, что ли. Они туда иногда приезжают, но, насколько я знаю, на этой неделе она первый раз объявилась в Жаб-Холле.
Его косой взгляд вернул меня прямиком во времена начальной школы:
— Что, встреча друзей детства? Думаешь, она приехала сюда из-за Гарри? Она всегда была немножко в него влюблена.
— Дэйви, ну не веди себя как ребенок! Это было сто лет назад, и, как бы то ни было, это все детская чушь.
— Для тебя тоже?
— Да я же была девчонкой, такой же бестолковой, как все подростки! — Я повернулась к нему. — Если уж на то пошло, как насчет тебя и Пегги Тернер? Ты таскался за ней как щенок, что ты только в ней нашел!..
— Хорошо, хорошо, лады!
Вместо «мир» местная детвора говорила «лады», и я не слышала этого слова уже больше десяти лет. Я засмеялась, но мне внезапно и без причины захотелось плакать. Я поспешно отвернулась и посмотрела в окно. Вокруг простирались угодья Холла — летнее пастбище с редкими большими деревьями, нижние ветви которых, догола общипанные, тянулись строго параллельно земле. Каждое дерево создавало свой островок тени, где сгрудились овцы и другая скотина. Здесь все, как раньше, без перемен. То же самое вчера и сегодня. А завтра?
Дэйви молчал, пока мы ехали через главные ворота парка и с грохотом мчались милю до Лэйн-Эндс, северной границы деревни. Здесь никого не было. Местечко дремало в солнечном свете. Гуси исчезли, а Плюшка снова сидела у пруда. Причина и следствие, несомненно.
— На сколько ты уговорилась с викарием? — спросил Дэйви.
— На полчетвертого, в церкви.
— Сейчас около трех. Если хочешь, можешь обождать у нас.
— Нет-нет. Если ты высадишь меня у лавки, я присмотрю что-нибудь для завтрашнего ланча с Присси, а потом подожду викария, греясь на солнышке.
— Ладно. Выйдешь здесь?
— Да, спасибо. Спасибо еще раз, Дэйви, мне было очень приятно.
— Не стоит благодарности. Мне прийти завтра помочь тебе со сборами?
— Да, конечно, если у тебя найдется время.
— Время найдется. А если ты зайдешь в мастерскую после разговора с викарием, я провожу тебя домой.
— Спасибо, но…
— Тогда до встречи, — сказал он и уехал.
Я несколько мгновений смотрела ему вслед, потом сказала что-то вежливое Плюшке и пошла в лавку — поискать, чем бы назавтра накормить Присси.
Глава 18
Было уже почти без четверти четыре, когда викарий наконец торопливо пересек лужайку и направился к церковному двору, где я ожидала его, восседая на теплом камне ограды.
— Мне в самом деле очень неловко, миссис Херрик, но мы ездили на ланч в Седжфилд, жене понадобилась машина, и мне пришлось добираться домой автобусом, который, в свою очередь, опоздал, а дома меня тоже караулили, так что я никак не мог вырваться. Вы давно меня ждете?
— Не очень, и, в любом случае, кто откажется подождать в такой денек? Я с удовольствием посидела на солнышке. Чудесный день, не правда ли?
Но судя по выражению его лица, вряд ли викарий что-то замечал. Он уже надел сутану, а через руку перекинул чистый стихарь:
— Пойдемте внутрь. Бумаги в ризнице.
Я соскользнула со своего насеста и последовала за ним. В ризнице было прохладно и сумеречно. Он аккуратно повесил чистый стихарь на спинку стула, вынул из кармана ключ и отпер стоявший в углу старомодный сейф, немногим отличавшийся от металлического шкафчика с висячим замком. Я заметила внутри сейфа стопы книг, видимо метрических, кассу и еще что-то, завернутое в зеленое сукно: возможно — серебряную утварь для причастия. Он повернулся ко мне с длинным коричневым конвертом в руке.
— Копии тех записей, что есть у нас, — сказал он. — Может быть и что-то еще, но я смотрел по тем датам, которые вы указали, и сделал их копии.
— Это замечательно, — я взяла конверт. — Спасибо вам огромное.
— Рад, что смог оказаться вам полезным. Кстати, я говорил с Бобом Кроли, и он передал мне рассказ сестер Поуп о появлении в прошлые выходные чужака в Розовом коттедже, но потом он обошел там все кругом и не увидел никаких следов взлома.
— Я уже знаю об этом. Мисс Милдред говорила мне, что ей почудилось, будто бы она что-то там видела, и все. Не думаю, что это повод для беспокойства.
— Рад слышать, — пытливый взгляд поверх полукруглых стекол очков. — Не появилось ли у вас каких-либо догадок по поводу того, что могло произойти с пропавшими вещами?
— Никаких. Я расспрашивала соседей, но никто ничего не знает, и я уверена, что вор — не из местных. Даже если бы кто-то проник в дом и похитил монеты, медали и тому подобное, вряд ли бы они взяли бумаги, убедившись, что в конвертах нет банкнот. Еще раз спасибо вам. Может… Я хочу сказать, что, наверное, мне надо заплатить что-то за поиски?
— В самом деле… Я должен вытребовать с вас чрезвычайное вознаграждение за мое в высшей степени драгоценное время, — викарий улыбнулся. — Шесть шиллингов восемь пенсов, пожалуйста, если вы можете себе это позволить, — обычный гонорар нотариуса, — и не будете ли вы так добры опустить их в кружку для бедных, которая возле южной двери?
— Конечно. Но, если можно… есть еще одно дело, которое хорошо бы уладить до моего отъезда…
— Да? — Он уже отвернулся за стихарем. Сквозь приоткрытую дверь, ведущую к алтарю, до меня доносились голоса пришедших в церковь людей. Надо полагать, они явились на крестины. Я быстро ответила:
— Могильный камень моего деда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49