Прочь с глаз моих! Уйди, не то я плюну тебе в лицо!
Молодой человек не стал мешкать. Судья обратился к Говарду:
- Друг мой, согласны ли вы быть моим секундантом?
- Разумеется!
- Вон там перо и бумага. Пишите вызов на дуэль, не теряя времени.
- Он будет вручен графу через четверть часа, - заверил его Говард.
На сердце Тома легла тяжесть. Вместе с богатством и самоуважением у него пропал и аппетит. Он вышел из дому черным ходом и печально побрел по глухому переулку, раздумывая над тем, удастся ли ему, даже если он будет вести себя сверхпочтительно и в высшей степени примерно, снова завоевать расположение дяди и упросить его еще раз восстановить щедрое завещание, которое тот только что уничтожил у него на глазах. В конце концов Том пришел к заключению, что удастся. Ведь добился же он этого однажды, а то, что сделано один раз, может быть сделано и вторично. Он этим займется. Он употребит на это всю свою энергию и снова добьется успеха, даже если придется ему, любителю свободы, отказаться от каких-то удобств, даже если понадобится в чем-то ограничить свое привольное житье.
"Того, что я наворовал в городе, хватит, чтобы расплатиться с долгами, - размышлял он, - но на картах надо поставить крест раз и навсегда. Из всех моих пороков - это самый страшный, по крайней мере так мне кажется, потому что дяде легче всего дознаться об этом по милости нетерпеливых кредиторов. Он думает, что двести долларов, которые ему пришлось один раз уплатить за меня, это много. Так ли уж много, если я ставил на карту все его богатство! Но эта мысль, конечно, ему никогда не приходит в голову: ведь вот же есть люди, которые все мерят своей меркой! Если бы он знал, как я запутался в долгах, он уже давно бы выкинул ко всем чертям свое завещание, не дожидаясь этой истории с дуэлью. Триста долларов! Целый капитал! Слава богу, дядя никогда об этом не пронюхает! Вот выплачу этот долг - и буду спасен и никогда больше не притронусь к картам. Во всяком случае, пока дядюшка жив, клянусь! Итак, Том, ты делаешь последнюю попытку исправиться - и ты победишь! Зато уж если потом проштрафишься, все пропало!"
ГЛАВА XIII
ТОМ НА КРАЮ ГИБЕЛИ
Когда я раздумываю над тем, сколько неприятных
людей попало в рай, меня охватывает желание
отказаться от благочестивой жизни.
Календарь Простофили Вильсона
Октябрь - один из самых опасных месяцев в году
для спекуляции на бирже. Остальные опасные месяцы
июль, январь, сентябрь, апрель, ноябрь, май, март,
июнь, декабрь, август и февраль.
Календарь Простофили Вильсона
Так, скорбно беседуя с самим собой, Том миновал дом Простофили Вильсона, затем по переулку, вдоль которого тянулись огороженные пустыри, дошел до дома с привидениями и побрел обратно, то и дело мрачно вздыхая. Кто бы сейчас придал ему бодрости? Ровена! При этой мысли сердце его встрепенулось, но тут же упало: ведь ненавистные близнецы, наверно, там!
Проходя мимо обитаемой части дома Вильсона, Том заметил в гостиной свет. Что ж, на худой конец... Другие люди иной раз давали ему почувствовать, что он явился некстати, Вильсон же встречал его с неизменной вежливостью, а вежливость по крайней мере щадит твое самолюбие, даже если и не выдает себя за радушие. Вильсон услыхал шаги на крыльце, покашливание.
"Кто, как не он, этот ветреный шалопай! Небось, все приятели сегодня от него попрятались, кому охота водиться с этим дураком, после того как он так опозорился: трусишка, подал в суд за оскорбление личности!"
В дверь робко постучали.
- Войдите!
Вошел Том и, ни слова не говоря, повалился на стул. Вильсон спросил участливо:
- Что с тобой, мальчик? Зачем такое отчаяние? Не принимай все так близко к сердцу. Постарайся забыть этот пинок.
- О господи, - горестно откликнулся Том, - тут не в пинке дело, Простофиля! Тут кое-что другое, в тысячу раз хуже, в миллион раз хуже!
- Что именно, Том? Неужели Ровена дала тебе отставку?
- Нет, не она. Старик...
"Ага! - подумал Вильсон, сразу вспомнив таинственную девушку в спальне. - Дрисколлы начинают понемножку догадываться!" Но вслух он проговорил назидательно:
- Том, распущенность иногда приводит...
- Глупости, распущенность тут ни при чем! Он хотел, чтоб я вызвал на дуэль этого проклятого итальянского дикаря, а я не согласился.
- Понятно, это скорее в его духе, - как бы размышляя вслух, заговорил Вильсон. - Меня и то удивило, почему он не занялся этой историей вчера вечером и вообще разрешил тебе обращаться с таким делом в суд - хоть перед дуэлью, хоть после. Разве джентльмены решают такие дела судом? На твоего дядюшку это не похоже. Я не могу постичь, как это случилось.
- Да вот так и случилось, потому что он ничего не знал. Он уже спал вчера, когда я вернулся домой.
- И ты не разбудил его? Неужели правда, Том?
От этого разговора Тому не становилось легче. Он заерзал на стуле.
- Не пожелал я докладывать ему, вот и все. - вымолвил он наконец. Старик собирался ехать на заре с Пемброком Говардом удить рыбу, и я решил так: если засажу близнецов в каталажку... - а я был в этом уверен, разве я мог думать, что они за такое чудовищное оскорбление отделаются каким-то пустяковым штрафом, - так вот я и решил: если я засажу их в каталажку, они будут опозорены, и дядя не потребует, чтобы я дрался с такими темными личностями; наоборот, он даже не позволит...
- И тебе не стыдно, Том? Как ты можешь так относиться к своему доброму старому дядюшке? Выходит, я ему более надежный друг, чем ты; ведь если б я знал эти обстоятельства, то, прежде чем идти в суд, я поставил бы его в известность, чтобы он успел принять меры, как подобает джентльмену.
- Да неужели? - воскликнул Том с искренним удивлением. - Хотя это был ваш первый судебный процесс? Хотя вы прекрасно знаете, что процесс был бы отменен, прими только дядюшка меры? И вы прожили бы до конца своих дней в нищете и безвестности, вместо того чтобы стать, как сегодня, настоящим признанным адвокатом? Неужели вы и впрямь могли бы так поступить?
- Безусловно.
Том пристально взглянул на Вильсона, потом сокрушенно покачал головой и сказал:
- Я вам верю, честное слово. Не знаю почему, но верю. Слушайте, Простофиля Вильсон, да ведь вы самый большущий болван на свете!
- Очень благодарен!
- Не стоит благодарности.
- Итак, он потребовал, чтобы ты вызвал на дуэль этого итальянца, а ты отказался. Ты позор славного рода! Я краснею за тебя, Том!
- Ну и ладно! Теперь уж все равно, раз он снова уничтожил завещание.
- Признайся, Том, не был ли он сердит на тебя за что-нибудь еще, кроме этого суда и отказа драться на дуэли?
Вильсон испытующе уставился на Тома, но тот глядел на него невинными глазами и ответил без запинки:
- Нет, только за это. Если бы он раньше сердился, то начал бы волынку вчера: у него как раз было подходящее настроение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Молодой человек не стал мешкать. Судья обратился к Говарду:
- Друг мой, согласны ли вы быть моим секундантом?
- Разумеется!
- Вон там перо и бумага. Пишите вызов на дуэль, не теряя времени.
- Он будет вручен графу через четверть часа, - заверил его Говард.
На сердце Тома легла тяжесть. Вместе с богатством и самоуважением у него пропал и аппетит. Он вышел из дому черным ходом и печально побрел по глухому переулку, раздумывая над тем, удастся ли ему, даже если он будет вести себя сверхпочтительно и в высшей степени примерно, снова завоевать расположение дяди и упросить его еще раз восстановить щедрое завещание, которое тот только что уничтожил у него на глазах. В конце концов Том пришел к заключению, что удастся. Ведь добился же он этого однажды, а то, что сделано один раз, может быть сделано и вторично. Он этим займется. Он употребит на это всю свою энергию и снова добьется успеха, даже если придется ему, любителю свободы, отказаться от каких-то удобств, даже если понадобится в чем-то ограничить свое привольное житье.
"Того, что я наворовал в городе, хватит, чтобы расплатиться с долгами, - размышлял он, - но на картах надо поставить крест раз и навсегда. Из всех моих пороков - это самый страшный, по крайней мере так мне кажется, потому что дяде легче всего дознаться об этом по милости нетерпеливых кредиторов. Он думает, что двести долларов, которые ему пришлось один раз уплатить за меня, это много. Так ли уж много, если я ставил на карту все его богатство! Но эта мысль, конечно, ему никогда не приходит в голову: ведь вот же есть люди, которые все мерят своей меркой! Если бы он знал, как я запутался в долгах, он уже давно бы выкинул ко всем чертям свое завещание, не дожидаясь этой истории с дуэлью. Триста долларов! Целый капитал! Слава богу, дядя никогда об этом не пронюхает! Вот выплачу этот долг - и буду спасен и никогда больше не притронусь к картам. Во всяком случае, пока дядюшка жив, клянусь! Итак, Том, ты делаешь последнюю попытку исправиться - и ты победишь! Зато уж если потом проштрафишься, все пропало!"
ГЛАВА XIII
ТОМ НА КРАЮ ГИБЕЛИ
Когда я раздумываю над тем, сколько неприятных
людей попало в рай, меня охватывает желание
отказаться от благочестивой жизни.
Календарь Простофили Вильсона
Октябрь - один из самых опасных месяцев в году
для спекуляции на бирже. Остальные опасные месяцы
июль, январь, сентябрь, апрель, ноябрь, май, март,
июнь, декабрь, август и февраль.
Календарь Простофили Вильсона
Так, скорбно беседуя с самим собой, Том миновал дом Простофили Вильсона, затем по переулку, вдоль которого тянулись огороженные пустыри, дошел до дома с привидениями и побрел обратно, то и дело мрачно вздыхая. Кто бы сейчас придал ему бодрости? Ровена! При этой мысли сердце его встрепенулось, но тут же упало: ведь ненавистные близнецы, наверно, там!
Проходя мимо обитаемой части дома Вильсона, Том заметил в гостиной свет. Что ж, на худой конец... Другие люди иной раз давали ему почувствовать, что он явился некстати, Вильсон же встречал его с неизменной вежливостью, а вежливость по крайней мере щадит твое самолюбие, даже если и не выдает себя за радушие. Вильсон услыхал шаги на крыльце, покашливание.
"Кто, как не он, этот ветреный шалопай! Небось, все приятели сегодня от него попрятались, кому охота водиться с этим дураком, после того как он так опозорился: трусишка, подал в суд за оскорбление личности!"
В дверь робко постучали.
- Войдите!
Вошел Том и, ни слова не говоря, повалился на стул. Вильсон спросил участливо:
- Что с тобой, мальчик? Зачем такое отчаяние? Не принимай все так близко к сердцу. Постарайся забыть этот пинок.
- О господи, - горестно откликнулся Том, - тут не в пинке дело, Простофиля! Тут кое-что другое, в тысячу раз хуже, в миллион раз хуже!
- Что именно, Том? Неужели Ровена дала тебе отставку?
- Нет, не она. Старик...
"Ага! - подумал Вильсон, сразу вспомнив таинственную девушку в спальне. - Дрисколлы начинают понемножку догадываться!" Но вслух он проговорил назидательно:
- Том, распущенность иногда приводит...
- Глупости, распущенность тут ни при чем! Он хотел, чтоб я вызвал на дуэль этого проклятого итальянского дикаря, а я не согласился.
- Понятно, это скорее в его духе, - как бы размышляя вслух, заговорил Вильсон. - Меня и то удивило, почему он не занялся этой историей вчера вечером и вообще разрешил тебе обращаться с таким делом в суд - хоть перед дуэлью, хоть после. Разве джентльмены решают такие дела судом? На твоего дядюшку это не похоже. Я не могу постичь, как это случилось.
- Да вот так и случилось, потому что он ничего не знал. Он уже спал вчера, когда я вернулся домой.
- И ты не разбудил его? Неужели правда, Том?
От этого разговора Тому не становилось легче. Он заерзал на стуле.
- Не пожелал я докладывать ему, вот и все. - вымолвил он наконец. Старик собирался ехать на заре с Пемброком Говардом удить рыбу, и я решил так: если засажу близнецов в каталажку... - а я был в этом уверен, разве я мог думать, что они за такое чудовищное оскорбление отделаются каким-то пустяковым штрафом, - так вот я и решил: если я засажу их в каталажку, они будут опозорены, и дядя не потребует, чтобы я дрался с такими темными личностями; наоборот, он даже не позволит...
- И тебе не стыдно, Том? Как ты можешь так относиться к своему доброму старому дядюшке? Выходит, я ему более надежный друг, чем ты; ведь если б я знал эти обстоятельства, то, прежде чем идти в суд, я поставил бы его в известность, чтобы он успел принять меры, как подобает джентльмену.
- Да неужели? - воскликнул Том с искренним удивлением. - Хотя это был ваш первый судебный процесс? Хотя вы прекрасно знаете, что процесс был бы отменен, прими только дядюшка меры? И вы прожили бы до конца своих дней в нищете и безвестности, вместо того чтобы стать, как сегодня, настоящим признанным адвокатом? Неужели вы и впрямь могли бы так поступить?
- Безусловно.
Том пристально взглянул на Вильсона, потом сокрушенно покачал головой и сказал:
- Я вам верю, честное слово. Не знаю почему, но верю. Слушайте, Простофиля Вильсон, да ведь вы самый большущий болван на свете!
- Очень благодарен!
- Не стоит благодарности.
- Итак, он потребовал, чтобы ты вызвал на дуэль этого итальянца, а ты отказался. Ты позор славного рода! Я краснею за тебя, Том!
- Ну и ладно! Теперь уж все равно, раз он снова уничтожил завещание.
- Признайся, Том, не был ли он сердит на тебя за что-нибудь еще, кроме этого суда и отказа драться на дуэли?
Вильсон испытующе уставился на Тома, но тот глядел на него невинными глазами и ответил без запинки:
- Нет, только за это. Если бы он раньше сердился, то начал бы волынку вчера: у него как раз было подходящее настроение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43