Татьяна задумалась.
- Как же так в кухарки? Кухарки у богатых бывают, у купцов; а бедные сами стряпают. А на артель готовить, на рабочих... Ну уж это совсем последнее дело!
- Да мне бы хоть у богатого жить, а с бедными знаться. А то как я с ними сойдусь? Не все же такой случай выдет, как с вами.
Татьяна опрокинула пустую чашку на блюдечко.
- Это дело мудреное, - промолвила она наконец со вздохом, - около пальца не обвертишь. Что умею - покажу, а многому я сама не учена. С Егорычем потолковать надо. Ведь он какой? Книжки всякие читает! - и все может сейчас как руками развести. - Тут она взглянула на Марианну, которая свертывала папироску... - И вот еще что, Марианна Викентьевна: извините меня, но коли вы, точно, опроститься желаете, так это уж вам придется бросить. - Она указала на папироску. - Потому в тех званиях, хоть бы вот в кухарках, этого не полагается: и вас сейчас всякий признает, что вы есть барышня. Да.
Марианна выбросила папироску за окно.
- Я курить не буду... от этого легко отвыкнуть. Простые женщины не курят: стало быть, и мне не след курить.
- Это вы верно сказали,Марианна Викентьевна. Мужской пол этим балует и у нас; а женский - нет. Так-то!.. Э! да вот и сам Василий Федотыч сюда жалует. Его это шаги. Вы его спросите: он вам сейчас все определит - лучшим манером.
И точно: за дверью раздался голос Соломина.
- Можно войти?
- Войдите, войдите! - закричала Марианна.
- Это у меня английская привычка, - сказал, входя, Соломин. - Ну каково вы себя чувствуете? Не заскучали еще пока? Я вижу, вы здесь чайничаете с Татьяной. Вы слушайте ее: она разумница... А ко мне сегодня мой хозяин приезжает... вот некстати! И обедать остается. Что делать! На то он хозяин.
- Что за человек? - спросил Нежданов, выходя из своего уголка.
- Ничего... Тряпки не сосет. Из новых. Вежлив очень - и рукавчики носит, а глаз всюду запускает, не хуже старого. Сам шкурку дерет - и сам приговаривает: "Повернитесь-ка на этот бочок, сделайте одолжение; тут есть еще живое местечко... Надо его пообчистить!" Ну, да со мной он шелковый; я ему нужен! Только я пришел вам сказать, что уж сегодня вряд ли удастся нам свидеться. Обед вам принесут. А на двор не показывайтесь. Как вы думаете, Марианна, Сипягины будут вас отыскивать, за вами гнаться?
- Я думаю, что нет, - ответила Марианна.
- А я так уверен, что да, - сказал Нежданов.
- Ну, все равно, - продолжал Соломин, - надо быть осторожным на первых порах. Потом обойдется.
- Да; только вот что, - заметил Нежданов, - о моем местопребывании должен знать Маркелов; надо его известить.
- Зачем?
- Нельзя иначе; для нашего дела. Он должен всегда знать, где я. Слово дано. Да он не проболтает!
- Ну хорошо. Пошлем Павла.
- А платье мне будет готово? - спросил Нежданов.
- То есть костюм? - как же...как же. Тот же маскарад. Спасибо-недорого. Прощайте, отдохните. Татьяна, пойдем.
Марианна и Нежданов опять остались одни.
XXVIII
Сперва они опять крепко пожали друг другу руки; потом Марианна воскликнула: "Постой, я помогу тебе убрать твою комнату", - и начала выкладывать его вещи из саквояжа и мешка. Нежданов хотел было помочь ей; но она объявила, что все сделает одна. "Потому что надо привыкать служить". И действительно: сама развесила платье на гвоздики, которые нашла в ящике стола и вбила собственноручно в стену оборотной стороною щетки, за неимением молотка; уложила белье в старенький комодец, находившийся между окон.
- Что это? - спросила она вдруг, - револьвер? Он заряжен? На что он тебе?
- Он не заряжен... А впрочем, дай его сюда. Ты спрашиваешь: на что? Как же без револьвера в нашем-то звании?
Она засмеялась и продолжала свою работу, встряхивая каждую отдельную вещь и хлопая по ней ладонью; поставила даже две пары сапог под диван; а несколько книг, пачку бумаг и маленькую тетрадку со стихами расположила торжественно на трехногом угловом столе, назвав его письменным и рабочим, в противность другому, круглому, который назвала обеденным и чайным. Потом, взяв стихотворную тетрадь в обе руки, приподняв ее в уровень своего лица и глядя через ее край на Нежданова, она с улыбкой промолвила:
- Ведь мы все это перечтем вместе, в свободное от занятий время! А?
- Дай мне эту тетрадь! я ее сожгу! - воскликнул Нежданов. - Она другого не стоит!
- Зачем же ты ее взял с собою, коли так? Нет, нет, я тебе ее не дам на сожжение. А впрочем, говорят, сочинители только грозятся - и никогда своих вещей не жгут. Но я все-таки лучше унесу ее к себе!
Нежданов хотел протестовать, но Марианна выскочила в соседнюю комнату с тетрадью - и вернулась без нее.
Она подсела к Нежданову - и тотчас же встала.
- Ты у меня еще не был... в моей комнате. Хочешь посмотреть? Она не хуже твоей. Пойдем - я тебе покажу.
Нежданов тоже встал и последовал за Марианной. Комнатка ее, как она выразилась, была немного меньше его комнаты; но мебель в ней была как будто почище и поновей; на окне стояла хрустальная вазочка с цветами, а в углу железная кроватка.
- Видишь, какой он милый, Соломин, - воскликнула Марианна, - только не надо себя слишком нежить: такие квартиры нам не часто попадаться будут. А вот что я думаю; вот было бы хорошо: так устроиться, чтобы нам обоим, не расставаясь, на какое-нибудь место поступить! Трудно это будет, - прибавила она, погодя немного, - ну, там подумаем. Ведь все равно: в Петербург ты не вернешься?
- Что мне в Петербурге делать? В университет ходить да уроки давать? Это уж никуда не годится. - Вот что Соломин скажет, - промолвила Марианна, - он лучше решит, как и что.
Они вернулись в первую комнату и опять сели друг подле друга. Похвалили Соломина, Татьяну, Павла; упомянули о Сипягине, о том, как прежняя жизнь вдруг так далеко от них ушла, словно туманом покрылась; потом опять пожали друг другу руки - обменялись радостными взглядами; потом поговорили о том, в какие слои должно стараться проникать и как им надо будет держаться, чтобы их не подозревали.
Нежданов уверял, что чем меньше об этом думать, чем проще себя держать, тем лучше.
- Конечно! - воскликнула Марианна. - Ведь мы хотим опроститься, как говорит Татьяна.
- Я не в этом смысле, - начал было Нежданов. - Я хотел сказать, что не надо принуждать себя...
Марианна вдруг засмеялась.
- Я вспомнила, Алеша, как это я нас обоих назвала: опростелые!
Нежданов тоже посмеялся, повторил: "опростелые..." - а потом задумался.
И Марианна задумалась.
- Алеша! - промолвила она.
- Что?
- Мне кажется, нам обоим немного неловко. Молодые - des nouveaux maries, пояснила она, - в первый день своего брачного путешествия должны чувствовать нечто подобное. Они счастливы... им очень хорошо - и немножко неловко.
Нежданов улыбнулся - принужденной улыбкой.
- Ты очень хорошо знаешь, Марианна, что мы не молодые - в твоем смысле.
Марианна поднялась с своего места и стала прямо перед Неждановым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75