пропал
Финогенов за те секунды, пока я кручинился. А все другое
осталось: четкие, будто нарисованные на фаянсе, ели,
забор неподалеку, земля, закиданная прелой хвоей.
Я поползал, напрягая до предела свой электрический нюх -
нигде мужичье тело не лежит. Только магниторецепторы
зафиксировали прокатившуюся ауральную волну. По тренировкам
помню: такая испускается голодными амебами. Последопытил я еще
немного и нашел участочек почвы, внешне самый заурядный, однако,
с аурой живого существа. Пока я прикидывал, поработать ли
сквизером - все-таки это будет слишком заметно - смазалась
странная аура и почти исчезла. Остался лишь небольшой фон,
который можно списать на мох и погрешности наблюдения.
Ладно, будем считать, что Финогенов пропал из-за коварных
мудрецов-озерников. Когда-нибудь их призовут к ответу, а сейчас
пора сматываться, пока они руку не приложили к к моему
безответному исчезновению.
По-быстрому вернулся я обратно в избу-ставку. Бабка по
счастью уже отправилась на печку клопа давить. Я же вознамерился
свою команду по-быстрому поднять да и тикать отсюда - чтобы нам
не приписали уничтожения мирного селянина. Хочу уже крикнуть
ультразвуковым матом в дремлющий мозг Кактуса, как вдруг дверь
отворяется и тихо входит Финогенов. Весь важный, влажный, даже
одежка выглядит будто свежестиранная. Аура у него странная,
застывшая, в основном, как у покойника. И одновременно помеченная
очень живенькой вибрацией, которая людям вообще не свойственна!
Похожую я воспринимал только, когда простейшие, то есть
Protozoa, делились в банке в процессе шизогонии.
- Финогенов, ау, где был? Ты что, в стиральную машину
угодил?
Но явно протрезвевший мужчина, храня строгое молчание, словно
мальчонка, у которого за щеками спрятаны монетки, проследовал
мимо в свою комнатку. И при этом от него пыхнуло такой
расслабленностью, что мне сразу захотелось отдохнуть.
Мужик - живой. Кактус давно выдувает электрические трели,
хотя рука его и спрятана под мышку, где хранится лазерный меч
"Мясоруб" для быстрого шинкования людей. Фикса тоже
вроде отключилась. Однако, едва я улегся на лавку в стиле
позднего репрессанса, подняла голову. Я соратнице стал напевать
колыбельную про странные ауры на планете Грязь, про тот фокус,
который учудил хозяин избы, и, что мы, похоже, не смогли
врубиться в местные дела. Но вскоре заметил, ей в сущности не
до того - слезы на глазах космического монстра!
- Старая женщина-"бабка" назвала меня дочкой. Алекс, мне
никто никогда не говорил это слово. Я ведь обычный
инкубаторский номерок, вскормленный автопоилкой для женских
смертоносных эскадрилий, я - всего лишь органическая начинка
для боевой колесницы.
Тьфу на такое высказывание! Особенно мне не нравится, когда
меня по имени называют, я давно уж не в цыплячьем возрасте.
- Ты бы лучше всплакнула, когда размазала из импульсника
старателя, который всего лишь шлепнул по попке твоей
железобетонной. Его уже предупредили, он уже удирал на катере, а
ты догнала и трах-тарарах...
- Я тогда не знала, что мне делать с моей обидой. В нашей
эскадрилье все девушки были уверены в сверхценной своей миссии,
все стремились к идеалу суровой воительницы... Старатель был
таким же номерком, как и я. Одним-двумя меньше, какая разница -
инкубаторы все равно поддерживают численность касты на
необходимом начальству уровне. А сейчас вдруг дошло до меня, что
дело не в количестве, не в мощности инкубатора, что можно быть
не только боевой единицей.
Вот так Фикса, первая сломалась, хотя внушала доверие. Но
увы, как незатейливо была уверена, что она валькирия, так же
запросто и отреклась от своей сверхценной миссии. Надо бы
поскорее отправить ее отсюда, пока не начала фокусничать.
- Бесхитростный ты бабец, К111. Дело не только в количестве,
но и в качестве. Настоящее дело плодит героев, вспомни только
войну с плутонами. И поменьше метаний. Человек, выжимающий
одной левой сто кило, не подходит для душевных мук. Есть
божественный ветер, тот самый, что создал Космику, что раздует
ее на всю галактику. А ты струйка в нем. Ты все такое забыла,
потекла как сироп - а ИМ ведь только этого и надо.
Но моя проповедь-отповедь не завела Фиксу на борьбу.
- Кому ИМ? Это только мы все время накрученные, машем
кулаками в воздухе, да так, что палуба из-под ног вылетает.
Война, если и была, давно закончилась. Даже на Земле,
кибероболочки слезают с людей, как старая кожа со змеи. Здесь
ведь можно быть человеком, центром семьи, куском деревни, другом
козы и коровы, сестрой белки в лесу, родственником дуба на
полянке, а не какой-то там струей божественного ветра.
- Вот именно, дуба.
Я вижу разговор напрасен, ей теперь только промывание мозгов
поможет или перевод в сословие "мусорщиков", куда сбивается
всякая шушера. Я уже повернулся разочарованный на другой бок,
чтоб ее не видеть, а она мне вдруг предложила:
- Чмокни меня, Алекс.
Я, конечно, вспомнил, как она разорвала пасть одному
фобосскому монстрюку, мужику с большим зеленым хвостом, когда
тот пробовал ее обсосать. Но от неожиданности все-таки потерял
ориентацию и исполнил просьбу. С удивлением отметил, что губы у
нее не твердые, как чугун, а вполне мягкие, хотя в умении ей
далеко до дев радости из Кузьмабурга, что на Луне. А может?..
- Может и палочку сообразим?
Я от своего предложения быстро похолодел, сейчас как рубанет
ребром ладони по шее, и позвоночник пополам. Я, конечно, не
старатель и не монстрюк, но у солдаток принято оказывать
половые услуги только тем, кто их одолеет в учебном бою.
Впрочем, она не рубанула.
- Наверное, завтра. Я оттаяла только самую малость.
- Ну, ладно, оттаивай дальше, потом все равно заморозим.
Спалось мне, прямо скажем, не ахти, пусть привычный я к
напряженке, как мяч к пинкам. И вроде можно особо не
волноваться, если что, Анима разбудит, плюс рука лежит на
рукоятке моего размазывателя-сквизера, однако сон выдался
тревожный. В нем была деревня, зыбкая как туман. Привычные
очертания соблюдало лишь то, что попадалось на глаза, а
остальное пенилось, крутилось, вытягивалось, принимало недолгий
вид, жуткий, как у персонажей Босха. Вдруг, посреди всего этого
свинства, Анима затормошила меня. И, хоть веки неподъемные стали
как у Вия, я, тем не менее, продрал их. Биоинтерфейс резво
принялся докладывать о параметрах моего организма - где и что
выделилось - а меня больше всего заинтересовала господствующая
аура. В ней звучало присутствие твари, нечеловеческая хищность,
желание укусить и съесть.
Выйдя на крыльцо, я окинул внимательным ночным взглядом
окрестности - никто не сочился теплом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Финогенов за те секунды, пока я кручинился. А все другое
осталось: четкие, будто нарисованные на фаянсе, ели,
забор неподалеку, земля, закиданная прелой хвоей.
Я поползал, напрягая до предела свой электрический нюх -
нигде мужичье тело не лежит. Только магниторецепторы
зафиксировали прокатившуюся ауральную волну. По тренировкам
помню: такая испускается голодными амебами. Последопытил я еще
немного и нашел участочек почвы, внешне самый заурядный, однако,
с аурой живого существа. Пока я прикидывал, поработать ли
сквизером - все-таки это будет слишком заметно - смазалась
странная аура и почти исчезла. Остался лишь небольшой фон,
который можно списать на мох и погрешности наблюдения.
Ладно, будем считать, что Финогенов пропал из-за коварных
мудрецов-озерников. Когда-нибудь их призовут к ответу, а сейчас
пора сматываться, пока они руку не приложили к к моему
безответному исчезновению.
По-быстрому вернулся я обратно в избу-ставку. Бабка по
счастью уже отправилась на печку клопа давить. Я же вознамерился
свою команду по-быстрому поднять да и тикать отсюда - чтобы нам
не приписали уничтожения мирного селянина. Хочу уже крикнуть
ультразвуковым матом в дремлющий мозг Кактуса, как вдруг дверь
отворяется и тихо входит Финогенов. Весь важный, влажный, даже
одежка выглядит будто свежестиранная. Аура у него странная,
застывшая, в основном, как у покойника. И одновременно помеченная
очень живенькой вибрацией, которая людям вообще не свойственна!
Похожую я воспринимал только, когда простейшие, то есть
Protozoa, делились в банке в процессе шизогонии.
- Финогенов, ау, где был? Ты что, в стиральную машину
угодил?
Но явно протрезвевший мужчина, храня строгое молчание, словно
мальчонка, у которого за щеками спрятаны монетки, проследовал
мимо в свою комнатку. И при этом от него пыхнуло такой
расслабленностью, что мне сразу захотелось отдохнуть.
Мужик - живой. Кактус давно выдувает электрические трели,
хотя рука его и спрятана под мышку, где хранится лазерный меч
"Мясоруб" для быстрого шинкования людей. Фикса тоже
вроде отключилась. Однако, едва я улегся на лавку в стиле
позднего репрессанса, подняла голову. Я соратнице стал напевать
колыбельную про странные ауры на планете Грязь, про тот фокус,
который учудил хозяин избы, и, что мы, похоже, не смогли
врубиться в местные дела. Но вскоре заметил, ей в сущности не
до того - слезы на глазах космического монстра!
- Старая женщина-"бабка" назвала меня дочкой. Алекс, мне
никто никогда не говорил это слово. Я ведь обычный
инкубаторский номерок, вскормленный автопоилкой для женских
смертоносных эскадрилий, я - всего лишь органическая начинка
для боевой колесницы.
Тьфу на такое высказывание! Особенно мне не нравится, когда
меня по имени называют, я давно уж не в цыплячьем возрасте.
- Ты бы лучше всплакнула, когда размазала из импульсника
старателя, который всего лишь шлепнул по попке твоей
железобетонной. Его уже предупредили, он уже удирал на катере, а
ты догнала и трах-тарарах...
- Я тогда не знала, что мне делать с моей обидой. В нашей
эскадрилье все девушки были уверены в сверхценной своей миссии,
все стремились к идеалу суровой воительницы... Старатель был
таким же номерком, как и я. Одним-двумя меньше, какая разница -
инкубаторы все равно поддерживают численность касты на
необходимом начальству уровне. А сейчас вдруг дошло до меня, что
дело не в количестве, не в мощности инкубатора, что можно быть
не только боевой единицей.
Вот так Фикса, первая сломалась, хотя внушала доверие. Но
увы, как незатейливо была уверена, что она валькирия, так же
запросто и отреклась от своей сверхценной миссии. Надо бы
поскорее отправить ее отсюда, пока не начала фокусничать.
- Бесхитростный ты бабец, К111. Дело не только в количестве,
но и в качестве. Настоящее дело плодит героев, вспомни только
войну с плутонами. И поменьше метаний. Человек, выжимающий
одной левой сто кило, не подходит для душевных мук. Есть
божественный ветер, тот самый, что создал Космику, что раздует
ее на всю галактику. А ты струйка в нем. Ты все такое забыла,
потекла как сироп - а ИМ ведь только этого и надо.
Но моя проповедь-отповедь не завела Фиксу на борьбу.
- Кому ИМ? Это только мы все время накрученные, машем
кулаками в воздухе, да так, что палуба из-под ног вылетает.
Война, если и была, давно закончилась. Даже на Земле,
кибероболочки слезают с людей, как старая кожа со змеи. Здесь
ведь можно быть человеком, центром семьи, куском деревни, другом
козы и коровы, сестрой белки в лесу, родственником дуба на
полянке, а не какой-то там струей божественного ветра.
- Вот именно, дуба.
Я вижу разговор напрасен, ей теперь только промывание мозгов
поможет или перевод в сословие "мусорщиков", куда сбивается
всякая шушера. Я уже повернулся разочарованный на другой бок,
чтоб ее не видеть, а она мне вдруг предложила:
- Чмокни меня, Алекс.
Я, конечно, вспомнил, как она разорвала пасть одному
фобосскому монстрюку, мужику с большим зеленым хвостом, когда
тот пробовал ее обсосать. Но от неожиданности все-таки потерял
ориентацию и исполнил просьбу. С удивлением отметил, что губы у
нее не твердые, как чугун, а вполне мягкие, хотя в умении ей
далеко до дев радости из Кузьмабурга, что на Луне. А может?..
- Может и палочку сообразим?
Я от своего предложения быстро похолодел, сейчас как рубанет
ребром ладони по шее, и позвоночник пополам. Я, конечно, не
старатель и не монстрюк, но у солдаток принято оказывать
половые услуги только тем, кто их одолеет в учебном бою.
Впрочем, она не рубанула.
- Наверное, завтра. Я оттаяла только самую малость.
- Ну, ладно, оттаивай дальше, потом все равно заморозим.
Спалось мне, прямо скажем, не ахти, пусть привычный я к
напряженке, как мяч к пинкам. И вроде можно особо не
волноваться, если что, Анима разбудит, плюс рука лежит на
рукоятке моего размазывателя-сквизера, однако сон выдался
тревожный. В нем была деревня, зыбкая как туман. Привычные
очертания соблюдало лишь то, что попадалось на глаза, а
остальное пенилось, крутилось, вытягивалось, принимало недолгий
вид, жуткий, как у персонажей Босха. Вдруг, посреди всего этого
свинства, Анима затормошила меня. И, хоть веки неподъемные стали
как у Вия, я, тем не менее, продрал их. Биоинтерфейс резво
принялся докладывать о параметрах моего организма - где и что
выделилось - а меня больше всего заинтересовала господствующая
аура. В ней звучало присутствие твари, нечеловеческая хищность,
желание укусить и съесть.
Выйдя на крыльцо, я окинул внимательным ночным взглядом
окрестности - никто не сочился теплом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24