Встретившись позже с Уэстоном — он приехал с инженером обследовать обломки аэроплана, — Лесли ни словом не обмолвилась ни о предложении Эдди, ни о своем посещении Беркли-сквер. Терри порадовали другие ее новости.
— Вас приняли в «Дорри»? Знаю, слышал — хорошая старая фирма, и жалованье отличное. Вам повезло, Лесли! Как вы нашли их?
— Это они нашли меня, наверно, через бюро. Получила телеграмму с просьбой зайти. Тихое такое заведение, на Остин-фриарс. Крошечный банк и эмиссионный дом. Приступаю завтра.

…В девять часов утра Лесли приступила к знакомству со своим новым местом работы. Фирму основало семейство Дорри. Их история уходила корнями в прошлое на два столетия. Они были банкирами, агентами по экспорту, чайными плантаторами и снимали пробу почти с каждого коммерческого пирога, который замешивался и испекался на Востоке. Обитая дубом контора была завешена портретами великих Дорри прошлого.
Когда Лесли показали ее рабочее место, она подумала, что произошла ошибка.
— Разве здесь место для секретаря?
— Нет, все верно, мисс Рейнджер, — ответил старший клерк. — Мистер Дорри распорядился, чтобы вам отвели именно этот кабинет.
— Он здесь?
— Нет. Сказать по правде, он давно здесь не бывал. Живет в Кенте. Дела у нас идут не так блестяще, как раньше… Когда я был мальчиком, «Дорри» считали одним из самых крепких домов в Сити…
Найдя в Лесли благодарного слушателя, старик долго еще предавался воспоминаниям. А в конце признался, что ему семьдесят, и когда Лесли великодушно слукавила, что на столько он не выглядит, растрогался. Почти всему персоналу было за пятьдесят, кроме трех или четырех стенографисток, попутно исполняющих и обязанности бухгалтеров.
Клерк провел с девушкой час, объясняя характер и сущность операций «Дорри», и Лесли отчетливо поняли, что дело доживает последние дни. Теперь это была даже не компания с ограниченной ответственностью, а что-то вроде непонятного товарищества, в котором какие-то подозрительные лица имели микроскопические акции. Лесли слегка приуныла.
Впрочем недавно часть акций купил новый партнер некий мистер Паттерн. Однако в контору он так ни разу и не наведался.
— Какая доля осталась у мистера Дорри, я, конечно, не знаю, — признался старик. — Мистер Паттерн стал партнером шесть месяцев назад. Говорят, пожилой джентльмен; живет где-то в Брадфорде.
В полдень Лесли поговорила с управляющим банком и открыла для себя поразительную вещь: она фактически представляет фирму. Лесли имела право подписывать чеки, искать партнеров и заключать договора. Подчинялась она лишь мистеру Дорри, который давно уже одряхлел и не мог никем и ничем управлять, и мистеру Паттерну.
— Для молодой леди это очень большая ответственность, — сказал управляющий. — Восемьдесят тысяч фунтов кредита в наличной форме и почти сто тысяч в деле — это не так уж мало.
После обеда Лесли представили персоналу. Она с небольшим удивлением узнала, что один из тех, кого легкомысленно назвали стенографисткой, на самом деле мужчина, очень молчаливый и необщительный, исполняющий должность бухгалтера. Он проработал в фирме всего три месяца, но уже успел вызвать стойкую неприязнь всех служащих.
Лесли еще не до конца разобралась во впечатлениях своего первого дня в качестве главы фирмы, но уже поняла, что недолюбливаемый бухгалтер — единственный компетентный специалист в штате. Это он проводил операции по импорту, договаривался о кредитах; только от него она смогла добиться толкового ответа на вопрос о состоянии счетов; только он мог дать ей консультации по всем финансовым сделкам.
Перед самым уходом Лесли к ней в кабинет заглянул старший клерк.
— Чуть не забыл, мисс Рейнджер: мистер Дорри особо просил напомнить вам, что ни при каких обстоятельствах обсуждать дела фирмы ни с кем из посторонних вы не должны.
Лесли вспыхнула.
— В этом предупреждении не было необходимости.
Лесли провела три загруженных работой дня, наводя порядок в деле, заставляя шевелиться дремлющий персонал с риском также вызвать нарекания в свой адрес. В субботу Лесли получила из главной конторы письмо, в котором сообщалось, что господа Дорри настолько удовлетворены работой мисс Рейнджер, что ее жалованье повышено до двух тысяч фунтов в год. В коридоре, потирая руки, к ней подошел старший клерк.
— Вы принесли нам удачу, мисс Рейнджер. За эту неделю у нас открыто восемнадцать новых счетов! Вот так-то. Над нами могут посмеиваться, но мы уже были в деле, когда обо всех этих новоиспеченных акционерных компаниях еще никто и не слышал!
Безусловно, этим можно было гордиться, но на практике использовать было нельзя. Прошло то время, когда здесь имели счета, и весьма значительные, крупные индийские дома и торговцы Восточной Индии. Конкуренция со стороны современных банков и работа по старинке привели к постепенному сворачиванию операций; теперь здесь имелось в наличии не более пятидесяти счетов. Лесли подсчитала, что каждый месяц убывало по одному счету.
В такой ситуации приток новых клиентов вселял уверенность. Правда, Лесли отнюдь не связывала это со своим появлением в фирме. Но услышать слова старика ей было приятно.
Она не подводила мистера Дорри и с инспектором Уэстоном свои дела не обсуждала. Не зря же он когда-то в мыслях присудил ей звание «Мисс выдержка и строгость». Терри не знал даже, что ее жалованье претерпело такой поразительный рост.
Глава 21
В буре, потрясшей Лондон, настало временное затишье. Общественное мнение в язвительной передовице выразила одна из газет:
«Два дня обошлись без стрельбы. Что случилось? Гангстеры взяли отпуск? Нельзя не предположить, что это полиция восстановила законность и правопорядок».
Статья появилась именно в тот день, когда Скотленд-Ярд узнал о новом предупреждении — красным цветом. Письмо направили состоятельному пивовару, мистеру Рипл-Даркоту, который к тому же был и членом парламента. И — предел наглости — на конверте написали адрес палаты общин.
Это был вызов, который нельзя было оставить без ответа. Пивовар проболтался о случившемся другим парламентариям, письмо попало в Скотленд-Ярд. Джигс нацепил очки и дотошно прочел его.
— Ударили по рукам, — кивнул он. — Я этого ждал. Текст «зеленых», а у «голубых» позаимствовали только идею с телефоном вместо свечей в окнах. Этот сенатор, или кто он там, богатый человек?
— Миллионер. Живет на Парк-Лейн.
Джигс медленно кивнул.
— Где он сейчас — в парламенте? Так вот, дам вам один совет. Пошлите туда броневик и упрячьте парня в Тауэр.
За неделю до этого Терри просто отмахнулся бы от такого дикого предложения.
— Не знаю, как отнесется к этому кабинет, но ваше предложение разумно.
— Конечно, разумно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49