Слушая причитания родственников погибших, Гилтас смотрел в глубь расселины и думал о том, что на дне ее, наверное, очень, очень прохладно. Внезапно он почувствовал, как жена прикоснулась к его руке.
— У нас гости. — Львица указала на север.
Прикрывая ладонью глаза от яркого солнца, Гилтас посмотрел в ту сторону: там, мерцая и колеблясь в горячем воздухе, виднелись силуэты трех всадников. Гилтас не мог разглядеть деталей — издалека все трое казались просто расплывчатыми пятнами. Вскоре глаза короля заслезились от пристального всматривания вдаль, и он решил подождать, пока всадники не подъедут сами. Однако те не двигались. Король замахал руками и закричал. Он кричал до тех пор, пока из его иссохшего горла не пошел хрип, но всадники остались на месте.
Не желая больше терять время, Гилтас отдал приказ снова трогаться в путь.
— Эти наблюдатели тронулись сразу после нас, — заметила Львица спустя несколько минут.
— Да. Только не в нашу сторону, — ответил Гилтас с нотками сильного разочарования в голосе.
Загадочные гости двигались параллельно беженцам, время от времени исчезая среди камней, но потом неизменно появляясь снова. Они совершенно не скрывали своего присутствия, словно хотели дать эльфам понять, что следят за ними. Их поведение не выглядело угрожающим. Правда, угроз и не требовалось — само солнце выступало сейчас против квалинестийцев, и в случае нападения его палящие лучи стали бы лучшим оружием их врагов.
Плач детей и стоны больных и умирающих стояли у Гилтаса в ушах. Он больше не мог этого выносить.
— Ты должен поговорить с ними, — сказала Львица голосом, надтреснутым от сухости в горле.
Гилтас просто кивнул — жажда не позволяла ему произносить лишних слов.
— Если к нам пожаловали жители Равнин, то учти, что они не любят непрошеных гостей, — предупредила Львица. — Они могут убить тебя.
Гилтас еще раз кивнул, взял руку жены и, поднеся ее к губам, поцеловал, а затем развернул лошадь и поскакал на север, в сторону таинственных всадников. Львица объявила небольшой привал, и эльфы бессильно попадали на горячую поверхность красной скалы. Некоторые из них наблюдали за удалявшимся Гилтасом, однако большинство уже настолько устали и пали духом, что больше не могли интересоваться ни королевской, ни своей собственной судьбой.
Всадники не устремились Гилтасу навстречу, но и не поскакали прочь. Они просто ждали его приближения. Король все еще не мог разглядеть никаких деталей внешности незнакомцев и, лишь подъехав ближе, понял почему — все трое оказались с ног до головы закутанными в белые одежды, защищавшие их от солнца и жары. У каждого сбоку висел меч.
Из-под матерчатых покрывал, которыми были обмотаны их головы, на Гилтаса внимательно смотрели темные, прищуренные от яркого солнечного света глаза. Впрочем, будучи слишком холодными и бесстрастными, они все равно ничего не говорили о мыслях хозяев.
Один из всадников подался вперед, и Гилтас сперва подумал, что это, вероятно, главный в группе. Но потом его внимание привлек другой всадник, державшийся чуть поодаль от остальных. Необычайно высокого роста, он казался на целую голову выше своих спутников, и Гилтас, сам не зная почему, именно в нем почувствовал главного.
Выехавший вперед всадник обнажил свой меч и, размахивая им, прокричал несколько слов на незнакомом языке.
Гилтас ничего не понял, однако меч говорил сам за себя, и король остановился. Он поднял свои обожженные солнцем руки, дабы показать, что безоружен.
— Бинон дуаут , — произнес Гилтас настолько внятно, насколько это позволяли ему спекшиеся губы. — Я приветствую вас..
Незнакомец ответил целым потоком незнакомых слов, слившихся в ушах короля в один нечленораздельный звук.
— Мне очень жаль, — потупился Гилтас, переходя на Общий, — но больше я ничего не могу сказать на вашем языке.
Воспаленное горло короля начало кровоточить, причиняя ему сильную боль.
Взмахнув мечом, всадник пришпорил коня и поскакал прямо на Гилтаса. Тот не двинулся с места. Он даже не вздрогнул, когда меч просвистел у него над головой. Нападавший развернулся и поскакал назад, а потом весьма лихо осадил своего скакуна, подняв целое облако пыли. Он собирался что-то сказать, когда его высокий спутник вдруг поднял руку и выехал вперед, глядя на Гилтаса с явным одобрением.
— Ты храбр, — заговорил он на Общем.
— Нет, — ответил Гилтас. — Просто я слишком устал и не могу позволить себе лишних движений.
Всадник расхохотался резким непродолжительным смехом. Сделав своему товарищу знак убрать меч, он снова обратился к Гилтасу:
— А с чего это вдруг эльфы решили покинуть свои плодородные земли и вторгнуться в нашу пустыню?
Гилтас не мог отвести глаз от седла незнакомца: там висел бурдюк, разбухший от влаги и украшенный, словно бисеринками, каплями холодной воды. Королю стоило большого труда заставить себя перевести взгляд с бурдюка на самого всадника.
— Мы не вторгаемся в вашу пустыню, — объяснил он, облизывая сухие губы, — а пытаемся ее пересечь. Я веду народ Квалинести в землю наших братьев сильванестийцев.
— Вы не собираетесь поселиться на Пыльных Равнинах? — Всадник не употреблял лишних слов, ограничиваясь лишь самым необходимым их набором, и Гилтас мысленно отнес его к категории людей, вообще не склонных тратить время на что бы то ни было, включая сочувствие.
— Нет, не собираемся, — заверил его король. — Мы любим зеленую траву и прохладную воду. — Гилтас вдруг почувствовал щемящую тоску по дому. Будь у него слезы, он бы разрыдался прямо перед незнакомцем, но, к счастью, их уже давно иссушило солнце. — Мы должны вернуться в наши леса. Иначе нас ждет неминуемая смерть.
— А почему вы бежали прочь от своей зеленой травы и прохладной воды? — поинтересовался всадник.
Гилтас закачался в седле. Он судорожно сглатывал слюну, пытаясь смочить горло, но это плохо ему удавалось, и следующие его слова прозвучали как лихорадочный шепот.
— Драконица Берилл атаковала наши земли. Она погибла, однако во время битвы была разрушена и наша столица. Многие эльфы, люди и гномы пали, защищая ее. Теперь королевство Квалинести захвачено Рыцарями Тьмы. Нераканцы хотят полного уничтожения квалинестийской нации, а мы слишком ослабели и не можем сейчас сражаться с ними, поэтому вынуждены…
Обессилевший Гилтас упал на землю, распростершись под немигающим оком беспощадного солнца. Придя в себя, он увидел, что один из всадников осторожно поит его водой из своего бурдюка, а высокий незнакомец сидит рядом на корточках, качая головой.
— Я даже не знаю, чего у эльфов больше — храбрости или глупости. Ехать жарким днем, не имея надлежащей одежды… — И он снова покачал головой.
Гилтас попытался сесть, но человек с бурдюком заставил его снова лечь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128