— Я хорошо знаю это, милорд. Я сделал вид, что не знал о том, что король окончил игру в рунные кости, и вломился прямо в залу. Кадавры как раз оттирали кровь с пола — большую лужу свежей крови. Рядом лежало копье с окровавленным наконечником. Сомнений быть не может. Они мертвы.
Джера покачала головой и вздохнула:
— Бедный принц. Бедный юноша, такой красивый, такой достойный… Но, как говорят, несчастье одних может обернуться удачей для других.
— Да, — с какой-то яростной радостью проговорил старик. — Нашей удачей!
— Нам нужно только спасти кадавров, добыть тела принца и вашего друга. — Джера стремительно обернулась к Альфреду:
— Это, конечно, будет опасно, но… дорогой сэр, с вами все в порядке? Джонатан, принеси ему сталагмы.
Альфред сидел, уставившись на герцогиню, не в силах сдвинуться с места, не в силах рассуждать хоть сколько-нибудь разумно. Он неловко поднялся, и слова полились потоком:
— Эпло, принц… мертвы. Убиты. Мой народ — убивает. А вы — вы так черствы и бессердечны… Вы смотрите на смерть как на недоразумение, как на мелкое неудобство вроде простуды!
— Вот, выпейте. — Джонатан подал ему кубок с отвратительно пахнущим пойлом. — Вам нужно было больше есть за обедом…
— Обед! — хрипло выкрикнул Альфред. Он оттолкнул кубок, отступая все назад и назад, пока не уперся спиной в стену. — Двое людей лишились жизни, а вы можете говорить об обеде! О том, чтобы… чтобы… добыть их тела!
— Сэр, я уверяю вас, о телах хорошо позаботятся, они будут в великолепной сохранности, — заговорил Томас. — Я знаю хранителя, работающего несколько последних циклов, знаю его лично. Он весьма искушен в этом мастерстве. Вы почти не заметите изменений в своем друге…
— Не замечу изменений! — Альфред провел дрожащей рукой по волосам. — Смерть дает смысл жизни. Смерть, уравнивающая всех. Мужчин, женщин, крестьян и королей, богатых и бедных: все мы идем по одной дороге, в конце которой — смерть. Жизнь священна, драгоценна, ее нужно ценить и оберегать, это не та вещь, с которой можно обращаться легко — прожил, и ладно! Вы утратили все уважение к смерти, а с ним и уважение к жизни. Похитить у человека жизнь для вас преступление не большее, чем… чем стащить у него кошелек!
— Преступление? — вмешалась Джера. — И вы говорите о преступлении? Это вы совершили преступление! Вы уничтожили тело, вы отправили призрака в небытие, в забвение, где он будет пребывать вечно, лишенный образа, лишенный облика…
— У него были и образ, и облик! — воскликнул Альфред. — И вы видели это! Он наконец стал свободен! Он умолк, озадаченный и изумленный тем, что сказал.
— Свободен? — ошеломленно проговорила Джера. — Свободен — для чего? Что он может сделать? Куда пойти?
Лицо Альфреда залила жаркая краска, но его тело била ледяная дрожь. «Сартаны, полубоги, сумевшие создать новые миры из мира обреченного. Способные творить. Но творение это было вызвано к жизни разрушением. Путь нашей магии вел к некромантии. Этот шаг был неизбежен. От власти над жизнью — к власти над смертью.
Но почему же тогда это столь ужасно? Почему от самой мысли об этом меня бросает в холодный пот?»
И снова он увидел мавзолей на Арианусе, где в саркофагах покоились тела его друзей. Когда он последний раз приходил туда — прежде, чем покинуть Арианус, — он ощущал печаль, но печаль эта была скорее не по ним, а по нему самому. Он остался один.
И еще он вспомнил смерть своих родителей в Лабиринте…
Нет, это просто воспоминания смешались. То были родители Эпло. Но он чувствовал невыносимую боль, ярость, страх… И снова — за себя. Вернее сказать, за Эпло. Он остался один. Те же, что сражались, были мертвы, их искалеченные тела обрели покой. Смерть научила Эпло ненавидеть, ненавидеть врага, который заточил его родителей в темницу, — врага, который убил их. Хотя Эпло мог и сам не подозревать об этом, смерть дала ему и другие уроки.
«Теперь Эпло мертв. А я уже начал было думать, что, быть может, он…»
Тут размышления Альфреда прервало жалобное поскуливание. Холодный мокрый нос ткнулся в его руку, по его пальцам проехался шершавый язык…
Альфред едва не подпрыгнул от неожиданности.
Черный неописуемый пес с тревогой смотрел на него, склонив голову набок. Он поднял лапу и положил ее на колено Альфреду. В карих глазах читалось сочувствие, словно пес ощущал беду, пусть даже и не понимая, что произошло.
Альфред уставился на пса, потом, придя в себя от первого потрясения, обнял зверя за шею, зарылся руками в шерсть. Он чувствовал, что вот-вот заплачет.
Пес приготовился посочувствовать сартану, но подобной фамильярности он не ожидал и терпеть не был намерен, а потому он высвободился из рук Альфреда и озадаченно воззрился на него: мол, что это ты?.. Я только приказ выполняю.
«Следи за ним», — было последнее распоряжение Эпло.
— Х-хороший мальчик, — проговорил Альфред и, протянув руку, погладил лохматую голову пса.
Пес это стерпел, явно демонстрируя всем своим видом, что поглаживание по голове принимает, и их отношения вполне могут дойти до почесывания за ухом, но что где-то нужно провести черту, и он, пес, надеется, что Альфред это понимает.
Альфред это понял.
— Эпло не умер! Он жив! — воскликнул сартан. Оглядевшись по сторонам, он заметил, что все взгляды прикованы к нему.
— Как вы это сделали? — У Джеры даже губы побелели. — Тело животного было уничтожено! Мы видели это!
— Объясни же мне, дочь моя, о чем ты говоришь, — раздраженно потребовал граф.
— Этот… этот пес, отец! Это тот пес, которого стражник швырнул в кипящую грязь!
— Ты уверена? Быть может, он просто напоминает…
— Конечно, я уверена, отец! Посмотрите на Альфреда. Он знает этого пса. А пес знает его!
— Еще один фокус? А этот как вам удался? — спросил граф. — Что это за дивная магия? Если вы можете возрождать уничтоженные тела…
— Я же говорила вам, отец! — Джера задыхалась от волнения. — Пророчество!
Воцарилось молчание. Джонатан смотрел на Альфреда, широко распахнув глаза, с детским искренним восторгом и изумлением. Граф, его дочь и вестник разглядывали сартана задумчиво, словно бы прикидывая, как лучше его использовать.
— Это не фокус! И я ни при чем! Я ничего не делал, — оправдывался Альфред. — Пса вернула вовсе не моя магия. Это Эпло…
— Ваш друг? Но, уверяю вас, сэр, он мертв, — проговорил Джонатан. В его взгляде, адресованном жене, ясно читалось: «Бедняга сошел с ума».
— Нет-нет, он не мертв. Ваш друг, стоящий здесь, ошибается. Ведь вы же не видели само тело? — спросил Альфред Томаса.
— Нет, не видел. Но копье, кровь…
— Говорю вам, — настаивал Альфред, — что, если бы Эпло был мертв, пса бы здесь не было. Я не могу объяснить, откуда знаю это, потому что я даже не уверен, что мои мысли касательно этого зверя верны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110