— Мой народ, — проговорил кадавр. — Я должен вернуться к моему народу.
Те же слова — но иной тон. Голос кадавра изменился еле заметно, почти неуловимо. Он больше не произносил слова механически, нет — теперь Эдмунд, казалось, размышляет над ними. И Эпло понял, что не может больше думать об Эдмунде только как о кадавре, как о чем-то неодушевленном. Незрячие глаза прозрели. Принц смотрел на лазара, и в глазах его скользнула тень сомнения. И тогда Эпло понял, куда девался дух Эдмунда. Он снова воссоединился с телом.
Бросив взгляд на лазара, он понял, что Джера видела то же, что и он, и вовсе не была довольна этим.
Эпло не знал, почему, да ему и не было до этого дела. Странные вещи происходили в этой комнате. Чем дольше он был здесь, тем меньше ему это нравилось, да и с самого начала он не слишком хорошо чувствовал себя здесь. Но ведь можно же хоть как-то погасить эти проклятые голубые огни…
— Стол, — внезапно сказал Альфред. — Стол — это ключ.
Он подошел к столу, осторожно обходя мертвецов. Эпло зашагал рядом с ним, нога в ногу.
— Ты только посмотри! Те, что лежат вокруг стола, упали ногами к нему — как будто защищали его!
— И именно они не были вооружены, — прибавил Эпло. — Священные руны, стол, который эти люди пытались защитить… Если бы это были менши, я бы сказал, что стол был их алтарем.
Он встретился глазами с Альфредом и прочел в них тот же вопрос, который сейчас задавал себе.
Сартаны считали себя богами. Чему они могли поклоняться?
Они с Альфредом теперь стояли возле стола; Джонатан, присоединившись к ним, изучал его поверхность. Он сдвинул брови и протянул руку.
— Не трогайте его! — вскрикнул Альфред. Герцог отдернул руку:
— Что? Почему?
— Руны. Разве вы не можете их читать?
— Не слишком хорошо, — герцог покраснел. — Это древние руны.
— Очень древние, — серьезно подтвердил Альфред. — Магия имеет отношение к связи.
— Связь? — Эпло был разочарован. — И это все? Альфред начал медленно разбирать переплетение знаков.
— Это древний стол. Очень древний. Он не из этого мира. Они принесли его с собой из старого мира, из того, который был разделен. Они принесли его сюда и установили здесь, и это было первым, что они построили. С какой целью? Что было первым, что попытались сделать эти древние сартаны?
— Установить связь! — проговорил Эпло, разглядывая стол с большим интересом, чем прежде.
— Установить связь. Но не между собой, не между теми, кто жил в этом мире, — это можно было сделать с помощью магии. Они попытались установить связь с иными мирами.
— И им это не удалось.
— Не удалось? — Альфред разглядывал столешницу. Он провел раскрытыми ладонями над столом.
— Положим, пытаясь установить связь с иными мирами, они вместо этого услышали что-то… или кого-то другого?
«Сила, противостоящая нам, — древняя и могущественная сила. С ней нельзя бороться, ей нельзя противостоять. Слезы не тронут ее, и все наше оружие бессильно против нее. Слишком поздно признаем мы ее существование — и склоняемся перед ней…»
Эпло вспомнил эти слова, но никак не мог сообразить, где же слышал их. В ином мире. На Арианусе? На Приане? Мысленным взором он увидел сартана, произносящего эти слова, но ведь он никогда не говорил ни с одним сартаном, кроме Альфреда, по крайней мере, до того, как попал на Абаррах. Бессмыслица какая-то…
— Там говорится, как нам отсюда выбраться? — спросил Эпло.
Альфред, услышав недобрые нотки в голосе патрина, помрачнел:
— Один из нас сам должен попытаться установить связь.
— С кем?
— Я не знаю.
— Хорошо. Все, что угодно — только бы все это кончилось. Нет, погоди, сартан. Я тоже приму в этом участие, — сумрачно обронил Эпло. — Все, что слышишь ты, услышу и я.
— А вы, Джонатан? — Альфред обернулся к герцогу:
— Вы — представитель этого мира.
— Да. Быть может, я узнаю, как помочь… — Джонатан взглянул на свою жену и умолк. — Да, — тихо повторил он.
— Я буду охранять дверь, — предложил лазар и встал возле закрытых дверей.
— В этом нет особой необходимости. — Альфреду было тяжело смотреть на женщину. Он пытался, но невольно отводил взгляд. — Никто не может войти в этот Священный чертог.
— В прошлый раз вошли, — сказал лазар.
— …вошли… — прошептал ее призрак.
— Верно! — Альфред облизнул сухие губы и тяжело сглотнул.
— Мы не можем сейчас раздумывать над этим, — резковато проговорил Эпло. — Что нам делать?
— Положите ваши… э-э, положите ваши руки на стол. Вы увидите — там показано, куда. Вот так: ладонями вниз, пальцы веером, большие пальцы соприкасаются. Эпло, последи за тем, чтобы ни одна руна на твоей коже не соприкасалась с деревом. Пусть твой разум станет чистым…
— Думать, как сартан, верно? Я с этим справлюсь.
Эпло последовал инструкциям Альфреда. Осторожно положил ладони на стол. Невольно напрягся, ожидая удара, боли… чего, он и сам точно не знал. Но ничего не произошло. Он коснулся дерева — прохладного, гладкого и твердого.
— Предупреждаю вас, я не знаю, что произойдет, — проговорил Альфред, кладя дрожащие руки на стол.
Джонатан, стоящий напротив них, сделал то же.
Альфред начал петь руны. Мгновением позже, после некоторого колебания, герцог присоединился к нему — правда, говорил он неуклюже и неуверенно. Эпло сидел неподвижно и молчал. Пес свернулся калачиком на полу подле хозяина.
Вскоре все трое не слышали уже ничего, кроме пения Альфреда.
Потом они не слышали даже этого.
Лазар стоял у дверей, безмолвно следя за живыми. Он видел, как Альфред повалился вперед, как опустилась на стол голова Эпло, как Джонатан приник лицом к белому прохладному дереву столешницы. Глаза пса сонно моргнули и закрылись.
Тогда лазар возвысил голос и заговорил:
— Идите ко мне. Идите на мой зов. Не бойтесь охранных рун. Они для живых. Они не имеют власти над мертвыми. Придите ко мне. Придите в этот чертог. Они откроют вам двери, как когда-то уже сделали это, и впустят свою судьбу. Живые сотворили это с нами.
— …сотворили это с нами… — шепнуло эхо.
— Когда живых не станет, — медленно проговорил лазар, — мертвые будут свободны.
— …свободны…
Глава 38. ЧЕРТОГ ПРОКЛЯТЫХ, АБАРРАХ
…Чувство сожаления и глубочайшей печали наполнило душу Альфреда. И хотя эта печаль и была болезненным чувством, даже она, даже то, насколько несчастным он чувствовал себя сейчас, было лучше, много лучше, чем то скорбное бесчувствие, в котором он жил, пока не присоединился к этому братству. Тогда он был пустым сосудом, скорлупой без ядра. Мертвые — чудовищные порождения тех, кто начинал увлекаться некромантией, — были более живыми, чем он. Альфред глубоко вздохнул и поднял голову. Взглянув на сидевших за столом, он увидел, что те же чувства отражаются на лицах мужчин и женщин, сидящих за столом в священном чертоге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110