– Ценность камня нисколько не снизилась...
– У каждого свое мнение, – деликатно предположил Рауль. – Этот камень сейчас приобрел весьма неприятный вид. Мой хозяин Снага Оме просто не может рядом с ним находиться. Он спешит как можно быстрее пройти ту комнату, где хранится камень, чтобы только его не видеть. Обман глубоко уязвил Снагу Оме, но он просил меня передать, что он простил ее светлость и будет счастлив вернуть ей этот камень, если она вернет ему его вещь.
– Можете передать своему хозяину Снаге Оме, что ее светлость сначала увидит его в аду.
Саган нажал кнопку, открыл дверь и жестом подозвал охранника.
– А теперь, мне кажется, вам пора идти. У вашего спутника очень нездоровый вид.
Крошка скрючился от боли, но его большие глаза неотрывно смотрели на Мейгри, и сквозь выражение боли проглядывался и торжествующий блеск.
– Я лишь считаю необходимым сообщить вам, что мой хозяин Снага Оме неодобрительно относится к угрозам, – сказал Рауль, хватая своего спутника за шиворот и собираясь, судя по всему, выволочь его из каюты.
– Я никогда не угрожаю, – отпарировал Саган, – а лишь обещаю. Мои наилучшие пожелания вашему хозяину. Сообщите ему, что ее светлость и я с радостью появимся на его приеме.
– Да пребудет мир с вами, – приятным голосом сказал лоти, которого, похоже, ничто не могло вывести из состояния наркотической безмятежности.
– Да будет вечный мир над вами. – пробормотал Саган, раздраженно хлопнув ладонью по кнопкам, запирающим дверь.
Мейгри осталась рядом с ним, крепко сжимая его руку. Она не смотрела на него. Она ничего не говорила. В этом не было нужды. Он понимал. Ее душа была обнажена, открыта нараспашку.
Она медленно разжала пальцы, отпустила его руку. Саган взглянул на руку и увидел на своей коже, носившей отметины былых битв, четыре свежих отпечатка – следы ее боли. Она отошла от него твердой походкой, но двигалась слепо, словно в густой тени.
– Миледи, – заговорил Командующий, – в ночь революции я снял звездный камень с шеи и положил его в шкатулку из розового дерева. Она все еще у меня.
Она остановилась, но не обернулась к нему, продолжая смотреть прямо перед собой, в ночь.
– Мейгри, – тихо продолжал Командующий, – мой звездный камень черный. Он потемнел в тот же вечер.
– Это должно меня утешить, милорд?
– Наша связь закалилась в адском огне. Произнеси клятву.
Она оглянулась на него, тускло улыбнулась.
– Fortune rota volviture; descendo minoaratus... «Колесо фортуны поворачивается; обесчещенным лишаюсь я милосердия».
Она посмотрела ему в глаза пристально, безжизненно.
– Я произнесу клятву, милорд.
Она вышла.
Саган даже не посмотрел ей вслед. Он должен бы испытывать торжество по поводу своей победы. Клятва крепко соединит их. Она будет желать того же, что пожелает он. Они будут думать и действовать как одно целое. Да, он одержал победу, но Мейгри ухитрилась лишить его радости.
Она произнесла фразу из «Кармины Бураны», сборника песен средневековых вагантов. Он долго не вспоминал об этих песнях, а теперь они вдруг нахлынули на него голосом прорицателя, произносящего недоброе пророчество. Он повторил про себя заключительную строку:
«Quod per sortem sternit fortem, mecum omnes plangite! И поскольку судьба низвергла сильных, восплачьте все со мной!»
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Эта ночь никому не позволила спать.
Джакомо Пуччини. Тоска.
Как только прошли грозовые тучи, на небе Ласкара зажглись бесчисленные сверкающие новые звезды. На прием слетались гости Снаги Оме, и их челноки, орбитальные корабли и космопланы прочерчивали огненные следы по небосклону. В воздухе и эфире царило столпотворение, но местные наземные службы, привыкшие к ежегодному наплыву гостей, управлялись с прибывающими, и число мелких летных происшествий не превышало обычного уровня.
Места во всех лучших гостиницах для людей и инопланетян разных видов были заказаны за год; встречались и такие гости, что предпочитали сомнительный уют тесных гостиничных комнатушек более комфортабельным, хоть и менее экзотическим каютам своих челноков. Сборные домики росли как грибы после дождя. Стоянки для летательных аппаратов были переполнены. В этот теплый ласкарский вечер все местные жители высыпали на улицы, чтобы побродить и поглазеть на сказочные, сверкающие космические корабли, на затейливые мундиры охранников, на невероятно красивых жен и любовниц самых богатых и могущественных людей галактики.
Президент Галактической Демократической Республики Питер Роубс не прибыл, хотя его приглашали каждый год. Прием у Снаги Оме не был официальным мероприятием, и Роубс предпочитал держаться в стороне, что всегда производило благоприятное впечатление на прессу. Во время этого приема президент никогда не упускал возможности побывать в детской больнице на какой-нибудь планете победнее и сфотографироваться с каким-нибудь юным созданием, желательно небольшим, смышленым и покрытым шерстью. Однако здесь присутствовали его генералы, а также многочисленные конгрессмены.
А еще сюда слетались монархи, военачальники, главы корпораций из всех секторов. В ночь, предшествовавшую приему, улицы Ласкара заполнили самые богатые, красивые, могущественные – иллюстрация из справочника «Кто есть кто». Снага Оме и власти Ласкара приняли всевозможные меры безопасности. На это время туристам закрыли въезд на Ласкар. Из прессы были допущены лишь самые известные комментаторы вместе с репортерами-андроидами и съемочными бригадами.
Монархи и генералы, находившиеся в состоянии войны с другими монархами и генералами (а таковых было немало в связи с политической неразберихой в галактике), часто были вынуждены находиться рядом, что случалось на улицах Ласкара, по которым было принято прогуливаться и дышать воздухом, или на многочисленных частных приемах и балах, проводившихся в преддверии большого приема. Они проходили мимо своих недругов, всем своим видом выражая ледяное презрение и стараясь не замечать друг друга. Если вдруг какие-нибудь горячие головы затеяли бы свару, как иногда случалось, их тут же утихомирили бы зоркие охранники Снаги Оме и развели бы задир в разные стороны, чтобы те поостыли.
В основном эти стычки ограничивались перебранкой на повышенных тонах да швырянием перчаток в лица, но иногда случались инциденты посерьезней, как за семь лет до этого, когда во время супа на обеде у знаменитой актрисы Наташи Голосковой председатель совета директоров компании «Объединенное галактическое стальное стекло» застрелил главу корпорации «Объединенное галактическое пластиковое стекло». С тех пор распорядители помногу часов корпели над списками гостей, просматривая последние компьютерные сводки, чтобы определить, кто с кем в настоящее время воюет, и сделать так, чтобы враги, приглашенные на одно и то же мероприятие, были по крайней мере рассажены подальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
– У каждого свое мнение, – деликатно предположил Рауль. – Этот камень сейчас приобрел весьма неприятный вид. Мой хозяин Снага Оме просто не может рядом с ним находиться. Он спешит как можно быстрее пройти ту комнату, где хранится камень, чтобы только его не видеть. Обман глубоко уязвил Снагу Оме, но он просил меня передать, что он простил ее светлость и будет счастлив вернуть ей этот камень, если она вернет ему его вещь.
– Можете передать своему хозяину Снаге Оме, что ее светлость сначала увидит его в аду.
Саган нажал кнопку, открыл дверь и жестом подозвал охранника.
– А теперь, мне кажется, вам пора идти. У вашего спутника очень нездоровый вид.
Крошка скрючился от боли, но его большие глаза неотрывно смотрели на Мейгри, и сквозь выражение боли проглядывался и торжествующий блеск.
– Я лишь считаю необходимым сообщить вам, что мой хозяин Снага Оме неодобрительно относится к угрозам, – сказал Рауль, хватая своего спутника за шиворот и собираясь, судя по всему, выволочь его из каюты.
– Я никогда не угрожаю, – отпарировал Саган, – а лишь обещаю. Мои наилучшие пожелания вашему хозяину. Сообщите ему, что ее светлость и я с радостью появимся на его приеме.
– Да пребудет мир с вами, – приятным голосом сказал лоти, которого, похоже, ничто не могло вывести из состояния наркотической безмятежности.
– Да будет вечный мир над вами. – пробормотал Саган, раздраженно хлопнув ладонью по кнопкам, запирающим дверь.
Мейгри осталась рядом с ним, крепко сжимая его руку. Она не смотрела на него. Она ничего не говорила. В этом не было нужды. Он понимал. Ее душа была обнажена, открыта нараспашку.
Она медленно разжала пальцы, отпустила его руку. Саган взглянул на руку и увидел на своей коже, носившей отметины былых битв, четыре свежих отпечатка – следы ее боли. Она отошла от него твердой походкой, но двигалась слепо, словно в густой тени.
– Миледи, – заговорил Командующий, – в ночь революции я снял звездный камень с шеи и положил его в шкатулку из розового дерева. Она все еще у меня.
Она остановилась, но не обернулась к нему, продолжая смотреть прямо перед собой, в ночь.
– Мейгри, – тихо продолжал Командующий, – мой звездный камень черный. Он потемнел в тот же вечер.
– Это должно меня утешить, милорд?
– Наша связь закалилась в адском огне. Произнеси клятву.
Она оглянулась на него, тускло улыбнулась.
– Fortune rota volviture; descendo minoaratus... «Колесо фортуны поворачивается; обесчещенным лишаюсь я милосердия».
Она посмотрела ему в глаза пристально, безжизненно.
– Я произнесу клятву, милорд.
Она вышла.
Саган даже не посмотрел ей вслед. Он должен бы испытывать торжество по поводу своей победы. Клятва крепко соединит их. Она будет желать того же, что пожелает он. Они будут думать и действовать как одно целое. Да, он одержал победу, но Мейгри ухитрилась лишить его радости.
Она произнесла фразу из «Кармины Бураны», сборника песен средневековых вагантов. Он долго не вспоминал об этих песнях, а теперь они вдруг нахлынули на него голосом прорицателя, произносящего недоброе пророчество. Он повторил про себя заключительную строку:
«Quod per sortem sternit fortem, mecum omnes plangite! И поскольку судьба низвергла сильных, восплачьте все со мной!»
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Эта ночь никому не позволила спать.
Джакомо Пуччини. Тоска.
Как только прошли грозовые тучи, на небе Ласкара зажглись бесчисленные сверкающие новые звезды. На прием слетались гости Снаги Оме, и их челноки, орбитальные корабли и космопланы прочерчивали огненные следы по небосклону. В воздухе и эфире царило столпотворение, но местные наземные службы, привыкшие к ежегодному наплыву гостей, управлялись с прибывающими, и число мелких летных происшествий не превышало обычного уровня.
Места во всех лучших гостиницах для людей и инопланетян разных видов были заказаны за год; встречались и такие гости, что предпочитали сомнительный уют тесных гостиничных комнатушек более комфортабельным, хоть и менее экзотическим каютам своих челноков. Сборные домики росли как грибы после дождя. Стоянки для летательных аппаратов были переполнены. В этот теплый ласкарский вечер все местные жители высыпали на улицы, чтобы побродить и поглазеть на сказочные, сверкающие космические корабли, на затейливые мундиры охранников, на невероятно красивых жен и любовниц самых богатых и могущественных людей галактики.
Президент Галактической Демократической Республики Питер Роубс не прибыл, хотя его приглашали каждый год. Прием у Снаги Оме не был официальным мероприятием, и Роубс предпочитал держаться в стороне, что всегда производило благоприятное впечатление на прессу. Во время этого приема президент никогда не упускал возможности побывать в детской больнице на какой-нибудь планете победнее и сфотографироваться с каким-нибудь юным созданием, желательно небольшим, смышленым и покрытым шерстью. Однако здесь присутствовали его генералы, а также многочисленные конгрессмены.
А еще сюда слетались монархи, военачальники, главы корпораций из всех секторов. В ночь, предшествовавшую приему, улицы Ласкара заполнили самые богатые, красивые, могущественные – иллюстрация из справочника «Кто есть кто». Снага Оме и власти Ласкара приняли всевозможные меры безопасности. На это время туристам закрыли въезд на Ласкар. Из прессы были допущены лишь самые известные комментаторы вместе с репортерами-андроидами и съемочными бригадами.
Монархи и генералы, находившиеся в состоянии войны с другими монархами и генералами (а таковых было немало в связи с политической неразберихой в галактике), часто были вынуждены находиться рядом, что случалось на улицах Ласкара, по которым было принято прогуливаться и дышать воздухом, или на многочисленных частных приемах и балах, проводившихся в преддверии большого приема. Они проходили мимо своих недругов, всем своим видом выражая ледяное презрение и стараясь не замечать друг друга. Если вдруг какие-нибудь горячие головы затеяли бы свару, как иногда случалось, их тут же утихомирили бы зоркие охранники Снаги Оме и развели бы задир в разные стороны, чтобы те поостыли.
В основном эти стычки ограничивались перебранкой на повышенных тонах да швырянием перчаток в лица, но иногда случались инциденты посерьезней, как за семь лет до этого, когда во время супа на обеде у знаменитой актрисы Наташи Голосковой председатель совета директоров компании «Объединенное галактическое стальное стекло» застрелил главу корпорации «Объединенное галактическое пластиковое стекло». С тех пор распорядители помногу часов корпели над списками гостей, просматривая последние компьютерные сводки, чтобы определить, кто с кем в настоящее время воюет, и сделать так, чтобы враги, приглашенные на одно и то же мероприятие, были по крайней мере рассажены подальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124