Еще в меньшей степени поддаются описанию запах, вкус или ощущение незнакомого вещества.
Только при помощи сравнения я могу передать вам ландшафт, который простирался перед нашим взором. А в нашем мире нет ничего, с чем бы я мог его сравнить — этот сияющий облачный слой вверху, бледные нежные пастельные цвета луга и леса, туманные горы вдали. Ни резкого света, ни густых теней. Странный, прекрасный, жутковатый пейзаж. Манящий, таинственный, всегда зовущий к новым исследованиям, новым приключением.
На равнине между обрывом и лесом небольшими группами росли деревья. Между ними лежали, или паслись на открытых местах животные, которые были для меня совершенно новыми. Я не встречал таких ни здесь, ни на Земле. Даже беглого взгляда было достаточно чтобы понять, что они принадлежали к разным видам.
Некоторые были большими и неуклюжими, другие маленькими и изящными. Но все они были от нас слишком далеко, чтобы рассмотреть их в подробностях. Я был рад этому, ибо подозревал, что среди такого разнообразия диких животных по крайней мере некоторые должны оказаться опасными для человека. Но, как и все животные, за исключением голодных хищников и человека, они не проявляли стремления напасть на нас, пока мы не цепляемся к ним сами и не подходим слишком близко.
— Я вижу, что мы здесь не останемся голодными, — заметила Дуари.
— Надеюсь, что некоторые из этих маленьких созданий хороши на вкус, — засмеялся я.
— Я уверена, что вот тот большой под деревом на вкус замечателен, вот тот, который на нас смотрит, — она указала на огромное косматое животное размером со слона. Дуари обладала чувством юмора.
— Быть может, у него такая же уверенность насчет нашего вкуса, — предположил я. — Смотри, он идет сюда.
Огромный зверь действительно направлялся к нам. Мы все еще находились в сотне ярдов от леса.
— Бежим? — спросила Дуари.
— Боюсь, что это будет смертельно. Знаешь, звери почти инстинктивно бросаются преследовать любого, кто от них убегает. Думаю, лучшее, что мы можем сделать — это продолжать идти к лесу, не выказывая спешки. Если оно не увеличит скорость, то мы достигнем деревьев первыми. Если мы побежим, есть возможность, что оно догонит нас, ибо из всех созданий человек, похоже, один из самых медленных.
Мы продолжали идти, непрестанно оглядываясь на косматую угрозу, которая шла по нашему следу. Зверь неуклюже двигался, не проявляя знаков волнения. Но его длинные ноги уменьшали расстояние между нами. Я понял, что он догонит нас прежде, чем мы достигнем леса, и почувствовал крайнюю беспомощность со своим жалким луком и маленькими стрелами перед этой возвышающейся горой мускулов.
— Ускорь чуть-чуть шаг, Дуари, — велел я.
Она послушалась, но через несколько шагов обернулась.
— Почему ты остановился, Карсон? — спросила она.
— Не спорь, — прикрикнул я немного резко. — Делай, как я сказал.
Она остановилась и подождала меня.
— Я буду поступать так, как сочту нужным, — заявила она. — Мне не нравится, что ты хочешь принести ради меня такую жертву. Если тебя убьют, пусть меня убьют вместе с тобой. Кроме того, Карсон Нэпьер, прошу тебя не забывать, что я дочь джонга и не привыкла, чтобы мне приказывали.
— Если бы у меня не было более насущных дел, я бы отшлепал тебя, — проворчал я.
Она в ужасе посмотрела на меня. Затем в ярости топнула маленькой ножкой и вскричала:
— Ты пользуешься своим преимуществом надо мной, потому что меня некому защитить, — выкрикнула она. — Ненавижу тебя, ты, ты…
— Но я стараюсь защитить тебя, Дуари. А ты только затрудняешь мою задачу.
— Я не хочу никакой защиты от тебя. Я лучше умру. Умереть — гораздо более приемлемо для моей чести, чем терпеть такое обращение. Я дочь джонга!
— Мне кажется, что ты уже несколько раз упомянула этот факт, — холодно сказал я.
Она вздернула подбородок и пошла выпрямившись, не оглядываясь меня. Даже ее маленькие плечи и спина излучали оскорбленное достоинство и сдержанную ярость.
Я оглянулся назад. Могучий зверь был едва в пятидесяти футах от нас. Впереди примерно на таком же расстоянии — лес. Дуари меня не видела. Я остановился и повернулся лицом к колоссу. К тому времени, как он доберется до меня, Дуари уже будет в сравнительной безопасности ветвей ближайшего дерева.
Я держал лук в руке, но стрелы оставались в грубом колчане. Я обычно носил его за правым плечом. У меня было достаточно соображения понять, что единственное действие, которое они могут оказать на эту гору покрытой шерстью плоти — это разозлить ее.
Когда я остановился, зверь стал приближаться медленнее, почти с опаской. Два маленьких широко посаженных глаза внимательно рассматривали меня. Два больших уха, похожих на уши мула, стояли торчком, трепещущие ноздри расширились.
Существо приближалось, теперь очень осторожно. Костяной вырост, который торчал из его рыла до самого лба, начал подниматься, превратившись перед моим изумленным взором в остроконечный рог. Страшное оружие нападения поднималось, пока не направилось прямо на меня.
Я не двигался. Мой опыт обращения с земными животными научил меня тому, что очень немногие нападают без провокации, и я рискнул сделать ставкой в игре свою жизнь в предположении, что такое же правило действительно и на Венере. Но есть другие провокационные чувства, кроме страха или злобы, и самая сильная — голод. Однако это создание выглядело травоядным, и я надеялся, что оно и было таковым. Но я не мог забыть басто, который напоминал американского бизона, а питался мясом.
Огромный зверь подходил все ближе — очень и очень медленно, как будто преисполненный сомнений. Он возвышался надо мной, как живая гора. Я чувствовал тепло его дыхания на своем почти обнаженном теле. Но еще сильнее я обонял его дыхание — сладкое, не противное, дыхание едока травы. Мои шансы увеличивались.
Животное наклонило ко мне голову. Тихое ворчание раздалось из его необъятной груди. Ужасный рог прикоснулся ко мне, затем я почувствовал прикосновение холодных влажных губ. Зверь фыркнул на меня. Медленно рог убрался.
Неожиданно животное с фырканьем развернулось и галопом поскакало прочь, брыкаясь и подпрыгивая, как виденный мной когда-то игривый бычок. Его крошечный хвост стоял торчком. Это было самое нелепое зрелище — как если бы паровой локомотив танцевал на проволоке. Я рассмеялся, быть может, слегка истерически, так как мои ноги неожиданно ослабели. Если я и не был близок к смерти, по крайней мере, я считал, что был.
Повернувшись обратно к лесу, я увидел Дуари, которая замерла, глядя на меня. Подойдя к ней, я обнаружил, что глаза ее расширены, и она вся дрожит.
— Ты очень храбрый, Карсон, — сказала она, и у нее слегка перехватило дыхание. Кажется, ее злость прошла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Только при помощи сравнения я могу передать вам ландшафт, который простирался перед нашим взором. А в нашем мире нет ничего, с чем бы я мог его сравнить — этот сияющий облачный слой вверху, бледные нежные пастельные цвета луга и леса, туманные горы вдали. Ни резкого света, ни густых теней. Странный, прекрасный, жутковатый пейзаж. Манящий, таинственный, всегда зовущий к новым исследованиям, новым приключением.
На равнине между обрывом и лесом небольшими группами росли деревья. Между ними лежали, или паслись на открытых местах животные, которые были для меня совершенно новыми. Я не встречал таких ни здесь, ни на Земле. Даже беглого взгляда было достаточно чтобы понять, что они принадлежали к разным видам.
Некоторые были большими и неуклюжими, другие маленькими и изящными. Но все они были от нас слишком далеко, чтобы рассмотреть их в подробностях. Я был рад этому, ибо подозревал, что среди такого разнообразия диких животных по крайней мере некоторые должны оказаться опасными для человека. Но, как и все животные, за исключением голодных хищников и человека, они не проявляли стремления напасть на нас, пока мы не цепляемся к ним сами и не подходим слишком близко.
— Я вижу, что мы здесь не останемся голодными, — заметила Дуари.
— Надеюсь, что некоторые из этих маленьких созданий хороши на вкус, — засмеялся я.
— Я уверена, что вот тот большой под деревом на вкус замечателен, вот тот, который на нас смотрит, — она указала на огромное косматое животное размером со слона. Дуари обладала чувством юмора.
— Быть может, у него такая же уверенность насчет нашего вкуса, — предположил я. — Смотри, он идет сюда.
Огромный зверь действительно направлялся к нам. Мы все еще находились в сотне ярдов от леса.
— Бежим? — спросила Дуари.
— Боюсь, что это будет смертельно. Знаешь, звери почти инстинктивно бросаются преследовать любого, кто от них убегает. Думаю, лучшее, что мы можем сделать — это продолжать идти к лесу, не выказывая спешки. Если оно не увеличит скорость, то мы достигнем деревьев первыми. Если мы побежим, есть возможность, что оно догонит нас, ибо из всех созданий человек, похоже, один из самых медленных.
Мы продолжали идти, непрестанно оглядываясь на косматую угрозу, которая шла по нашему следу. Зверь неуклюже двигался, не проявляя знаков волнения. Но его длинные ноги уменьшали расстояние между нами. Я понял, что он догонит нас прежде, чем мы достигнем леса, и почувствовал крайнюю беспомощность со своим жалким луком и маленькими стрелами перед этой возвышающейся горой мускулов.
— Ускорь чуть-чуть шаг, Дуари, — велел я.
Она послушалась, но через несколько шагов обернулась.
— Почему ты остановился, Карсон? — спросила она.
— Не спорь, — прикрикнул я немного резко. — Делай, как я сказал.
Она остановилась и подождала меня.
— Я буду поступать так, как сочту нужным, — заявила она. — Мне не нравится, что ты хочешь принести ради меня такую жертву. Если тебя убьют, пусть меня убьют вместе с тобой. Кроме того, Карсон Нэпьер, прошу тебя не забывать, что я дочь джонга и не привыкла, чтобы мне приказывали.
— Если бы у меня не было более насущных дел, я бы отшлепал тебя, — проворчал я.
Она в ужасе посмотрела на меня. Затем в ярости топнула маленькой ножкой и вскричала:
— Ты пользуешься своим преимуществом надо мной, потому что меня некому защитить, — выкрикнула она. — Ненавижу тебя, ты, ты…
— Но я стараюсь защитить тебя, Дуари. А ты только затрудняешь мою задачу.
— Я не хочу никакой защиты от тебя. Я лучше умру. Умереть — гораздо более приемлемо для моей чести, чем терпеть такое обращение. Я дочь джонга!
— Мне кажется, что ты уже несколько раз упомянула этот факт, — холодно сказал я.
Она вздернула подбородок и пошла выпрямившись, не оглядываясь меня. Даже ее маленькие плечи и спина излучали оскорбленное достоинство и сдержанную ярость.
Я оглянулся назад. Могучий зверь был едва в пятидесяти футах от нас. Впереди примерно на таком же расстоянии — лес. Дуари меня не видела. Я остановился и повернулся лицом к колоссу. К тому времени, как он доберется до меня, Дуари уже будет в сравнительной безопасности ветвей ближайшего дерева.
Я держал лук в руке, но стрелы оставались в грубом колчане. Я обычно носил его за правым плечом. У меня было достаточно соображения понять, что единственное действие, которое они могут оказать на эту гору покрытой шерстью плоти — это разозлить ее.
Когда я остановился, зверь стал приближаться медленнее, почти с опаской. Два маленьких широко посаженных глаза внимательно рассматривали меня. Два больших уха, похожих на уши мула, стояли торчком, трепещущие ноздри расширились.
Существо приближалось, теперь очень осторожно. Костяной вырост, который торчал из его рыла до самого лба, начал подниматься, превратившись перед моим изумленным взором в остроконечный рог. Страшное оружие нападения поднималось, пока не направилось прямо на меня.
Я не двигался. Мой опыт обращения с земными животными научил меня тому, что очень немногие нападают без провокации, и я рискнул сделать ставкой в игре свою жизнь в предположении, что такое же правило действительно и на Венере. Но есть другие провокационные чувства, кроме страха или злобы, и самая сильная — голод. Однако это создание выглядело травоядным, и я надеялся, что оно и было таковым. Но я не мог забыть басто, который напоминал американского бизона, а питался мясом.
Огромный зверь подходил все ближе — очень и очень медленно, как будто преисполненный сомнений. Он возвышался надо мной, как живая гора. Я чувствовал тепло его дыхания на своем почти обнаженном теле. Но еще сильнее я обонял его дыхание — сладкое, не противное, дыхание едока травы. Мои шансы увеличивались.
Животное наклонило ко мне голову. Тихое ворчание раздалось из его необъятной груди. Ужасный рог прикоснулся ко мне, затем я почувствовал прикосновение холодных влажных губ. Зверь фыркнул на меня. Медленно рог убрался.
Неожиданно животное с фырканьем развернулось и галопом поскакало прочь, брыкаясь и подпрыгивая, как виденный мной когда-то игривый бычок. Его крошечный хвост стоял торчком. Это было самое нелепое зрелище — как если бы паровой локомотив танцевал на проволоке. Я рассмеялся, быть может, слегка истерически, так как мои ноги неожиданно ослабели. Если я и не был близок к смерти, по крайней мере, я считал, что был.
Повернувшись обратно к лесу, я увидел Дуари, которая замерла, глядя на меня. Подойдя к ней, я обнаружил, что глаза ее расширены, и она вся дрожит.
— Ты очень храбрый, Карсон, — сказала она, и у нее слегка перехватило дыхание. Кажется, ее злость прошла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54