Твое сознание прояснится.
ШКОЛЬНИЦА. Ах, как скрипит моя поясница!
УЧИТЕЛЬ. Смотри, чтоб ступка все звенела
и зерна щелкали под пестиком.
Я вижу: ты позеленела
и ноги сложила крестиком.
Вот уже одиннадцатый случай
припоминаю. Ну что за притча!
Едва натужится бедняжка -
уже лежит холодный трупик.
Как это мне невыразимо тяжко!
Пока я влез на стул
и поправлял часы,
чтоб гиря не качалась,
она, несчастная, скончалась,
недокончив образования.
ШКОЛЬНИЦА. Ах, дорогой учитель,
я постигла скрытую теплоту парообразования!
УЧИТЕЛЬ. Прости, но теперь я тебя расслышать не могу,
хотя послушал бы охотно!
Ты стала, девочка, бесплотна
и больше ни гу-гу!
ОКНО. Я внезапно растворилось.
Я - дыра в стене домов.
Сквозь меня душа пролилась.
Я - форточка возвышенных умов.
1931 год, 15 марта.
* * *
НИКОЛАЙ II. Я запер дверь.
Теперь сюда никто войти не сможет.
Я сяду возле форточки
и буду наблюдать на небе ход планет.
Планеты, вы похожи на зверей!
Ты, солнце, - лев, планет владыка,
ты неба властелин. Ты - царь.
Я тоже царь.
Мы с тобой два брата.
Свети ко мне в окно,
мой родственник небесный.
Пускай твои лучи
войдут в меня, как стрелы.
Я руки разверну
и стану, как орел.
Взмахну крылами и на воздух,
с землей простившись, отлечу.
Прощай, земля! Прощай, Россия!
Прощай, прекрасный Петербург!
Народ бросает кверху шапки,
и артилерия гремит,
и едет в лентах князь Суворов,
и князь Кутузов едет следом,
и Ломоносов громким басом
зовет солдат на поле брани,
и средь кустов бежит пехота,
и едет по полю фельдмаршал.
ГОЛОС АЛЕКСАНДРЫ ФЕДОРОВНЫ.
Коля? Ты тут?
НИКОЛАЙ II. Да тут. Войди пожалуйста!
АЛЕКСАНДРА ФЕДОРОВНА.
Я не могу войти. Ты запер дверь.
Открой скорее. Мне надо тебе что-то сказать.
НИКОЛАЙ II. Сейчас открою. (О т к р ы в а е т д в е р ь.
В х о д и т А л е к с а н д р а Ф е д о -
р о в н а.)
АЛЕКСАНДРА ФЕДОРОВНА.
Ты что-то делал у окна.
Тебя Адам Адамыч со двора увидел
и, сильно напугавшись,
прибежал ко мне.
НИКОЛАЙ II. Да, это совершенно верно.
Я протирал оконное стекло.
Оно немножко запотело,
а я подумал: дай протру!
АЛЕКСАНДРА ФЕДОРОВНА.
Но ты же мог позвать лакея?
НИКОЛАЙ II. Я Митьку звал, но Митька не пришел.
АЛЕКСАНДРА ФЕДОРОВНА.
Тогда позвал бы Вальтазара.
НИКОЛАЙ II. А Вальтазар сидит на кухне,
он крутит с девками любовь.
А ты скажи мне, где Адам Адамыч?
АЛЕКСАНДРА ФЕДОРОВНА.
Адам Адамыч в розовой гостинной
ведет беседу с Воробьевым,
у Воробьева дочь Мария
сбежала в Тулу с женихом.
НИКОЛАЙ II. Да что ты говоришь?
Вот это новость!
А кто жених ее?
АЛЕКСАНДРА ФЕДОРОВНА.
Как будто Стасов.
НИКОЛАЙ II. Как Стасов?
Да ведь он старик почтенный!
АЛЕКСАНДРА ФЕДОРОВНА.
И старики бывают прытки на ходу.
* * *
ФАКИРОВ. Моя душа болит.
Перед глазами все как прежде,
а в книгах новая вода,
не успеваю прочитать страницу,
звонит над ухом телефон
и в трубку говорит мне голос:
Петр Нилыч, сегодня в три часа
обед у Хвалищевского,
вы будете?
Да, отвечаю, буду.
И книгу в сторону кидаю,
и одеваю лучшую пару,
и свою келью покидаю,
и стол, и кресло, и гитару.
И бреюсь, одеваю лучший галстук,
и выхожу к трамвайной остановке.
А вот вчера я покупал себе зубную щетку
и встретил в магазине Ольгу Павловну,
ужасную трещотку.
И 1.5 часа выслушивал рассказ
о комнатных перегородках,
о том, что муж ее без брюк
и ходит в парусиновых обмотках,
о Верочке в зеленых трусиках
и о Матвее с дьявольской улыбкой
в черных усиках.
А я всю жизнь, минуту каждую
премудрость жду, коплю и жаждую,
то в числа вглядываюсь острым взглядом,
то буквы расставляю друг за другом рядом,
то в соль подбалтываю соду,
то баламучу вилкой воду,
то электричество пытаюсь разглядеть
под микроскопом,
то повторяю все эксперименты скопом.
Я сам дошел до биквадратных уравнений
и, сидя в комнате, познал весенний бег олений,
я сам, своею собственной рукой,
поймал молекулу.
Вот я какой!
Д о с т а е т и з ш к а п а с л о ж н у ю м а ш и н у.
А эту сложную машину
я сделал сам из ячменя.
Кто разберет мою машину?
Кто мудростью опередит меня?
З а д у м ы в а е т с я.
Проект "Земля разнообразна"
я в Академию носил.
Но было пасмурно и грязно,
и дождик мелкий моросил.
И мой проект постигла неудача:
он на дожде насквозь промок,
его прочесть была великая задача,
и в Академии его никто прочесть не мог,
пойду сегодня к Хвалищевскому,
он приобрел себе орган.
Послушаем Себатиана Баха
и выпьем чай с вареною морошкой.
Где трость моя?
И где папаха?
Нашел.
Теперь пойдем, свернув табак собачьей ножкой.
У х о д и т. Н а с ц е н у в ы б е г а е т В е р о ч к а.
ВЕРОЧКА. Все хочу,
все хочу
и ежедневно забываю
купить баночку толмачу.
В магазинах не бываю.
Мое хозяйство -
это нож
прямо в сердце.
Жизнь - ложь.
Лучше лечь и умереть.
(З в о н о к.)
Надо двери отпереть.
ВЕРОЧКА. И все слышали?
СТУДЕНТ. Да.
В е р о ч к а з а к р ы в а е т л и ц о р у к а м и.
АНТОН АНТОНОВИЧ. Это форменное безобразие.
Укрыться негде, всюду соглядатаи.
Моя любовь, достигшая вершины,
не помещается в сердечные кувшины.
Я не имею больше власти
таить в себе любовные страсти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51