1. Ненависть мелосцев представляет для Афин гораздо большую ценность, нежели их дружба.
2. Сильный давит слабого — таков закон цивилизации.
Диалог сторон происходил на берегу, за стенами города.
Мелосские лидеры не позволили афинянам обратиться через голову законного правительства прямо к народу.
— Ну хорошо, — сказали афиняне. — Поскольку нам не позволяют представить наши предложения народу, дабы он не услышал от нас соблазнительных и неопровержимых доводов, будем разговаривать здесь. Мы предлагаем процедуру, которая для вас вдвойне безопасна. Мы не будем произносить заранее приготовленные речи. Мы просто будем говорить, а вы — слушать. Вы тоже никаких речей произносить не станете. Однако вы можете прерывать нас и возражать по каждому отдельному пункту в случае несогласия с ним, и тогда мы вместе обсудим его, прежде чем перейти к следующему.
Это как — честно?
Было бы честно, отвечали мелосцы, если бы не угроза войны со стороны афинян: она представляется несколько противоречащей предложению побеседовать и попытаться без всякой спешки объяснить друг другу, чем хороша позиция каждого.
— Ибо мы видим, что вы пришли как судьи, с притязанием на окончательное решение в предстоящих переговорах. И, по всей вероятности, если мы при этом останемся правы, а потому не уступим, то будет война; если же согласимся, то нас ожидает рабство.
Если мелосцы пришли сюда, чтобы строить догадки о будущем или говорить о чем-то другом, а не об очевидных фактах, сказали афиняне, можно на этом и закончить и не тратить времени попусту. Мелосцы, озабоченные спасением своего города, пожелали переговоры продолжить.
Тогда, сказали афиняне, начнем с того, что вопрос о правах и справедливости мы оставляем в стороне.
— Давайте забудем о том, что честно или что правильно, а что неправильно, поскольку вы не хуже нас знаете, что право и честность имеют в человеческих спорах смысл только при равенстве сил обеих сторон.
Так уж устроен мир: сильный делает, что может, а слабый — что приходится.
Было бы целесообразно — мелосцам волей-неволей пришлось говорить о целесообразности, поскольку принцип права афиняне предпочли игнорировать, — чтобы афиняне не отбрасывали заодно и принцип общего блага. Не может ли случиться так, что афиняне себе же и повредят? Не станут ли жители иных островов, увидев, что произошло на Мелосе, страшиться, что афиняне и на них нападут?
— А нам того и надо, — ответили афиняне. — Мы больше полагаемся на страх других, чем на их преданность.
То же обстоятельство, что город Мелос меньше других городов, делает его подчинение тем пуще необходимым.
— Если мы позволим вам сохранить независимость, другие города решат, что причина тут в вашей силе, и если мы не нападем на вас, они станут думать, что мы испугались. Подчинившись же, вы укрепите наше владычество.
А на то, чтобы оставить мелосцев нейтральными, афиняне согласиться никак не могут.
— Ваша ненависть повредит нам не столь уж и сильно. Ваша дружба будет признаком нашей слабости, а вражда — доказательством мощи. Поэтому ваше подчинение, помимо расширения нашего господства, усилит нашу безопасность.
Нужно лишь понять, что афиняне пришли сюда ради сохранения своей империи и что подчинение Мелоса приведет к обоюдной выгоде.
— Но как же рабство может быть нам столь же полезно, как вам владычество?
— А так, что вам будет выгоднее стать подвластными нам, нежели претерпеть жесточайшие бедствия. Наша же выгода в том, что не нужно будет вас уничтожать. К тому же мы получим союзника и подвластный город.
Но посудите сами, сказали мелосцы, ведь если вы подвергаете себя столь великой опасности, как вы здесь рассказываете, чтобы сохранить свое господство, а уже порабощенные города идут на все, чтобы избавиться от него, то не проявим ли мы, мелосцы, пока еще сохраняющие свободу, трусость, отдавая то, чего сами афиняне никому давать не желают?
Вовсе нет, если только они примут добрый совет и обо всем здраво рассудят.
— Ведь это не состязание с равным противником, в котором выигрыш — честь, а проигрыш — позор, — говорили реалистичные афиняне. — Проблема, которая стоит перед вами, это проблема самосохранения — вы спасаете ваши жизни и ваш город вместо того, чтобы безрассудно сопротивляться тем, кто намного сильнее вас.
— Да, — сказали мелосцы, — но мы знаем, да и вам это известно, что военное счастье бывает иной раз беспристрастным и не всегда сопутствует тем, кто имеет безусловный перевес в силе. Если мы тотчас уступим вам, то лишимся всякой надежды. Если же будем действовать, то у нас останется хоть надежда выстоять, сохранив свободу.
Надежда — весьма недешевый предмет потребления, отвечали афиняне.
— Надежда действительно утешает во всякой опасности, особенно тех, кто обладает избытком средств. Таким людям надежда если и навредит, то хоть не погубит их окончательно. Но тот, кто ставит на кон все свое состояние, лишь в самый момент своего крушения видит, насколько она расточительна по природе. Не навлекайте же на себя, очень вас просим, такой судьбы по собственной воле, ибо вы слабы. И не позволяйте ложному чувству чести сбить вас с пути. Ничего нет бесчестного в подчинении величайшему городу Греции, когда он тихо-мирно предлагает вам стать его подвластным союзником, оставляя при этом возможность радоваться собственной свободе и уцелевшему имуществу.
Когда вам позволяют выбрать между войной и безопасностью, вряд ли имеет смысл хвататься за худший вариант.
— Самое верное правило, — внушали им афиняне, — состоит в том, чтобы противостоять равному, уступать сильному и проявлять умеренность в отношениях со слабыми.
Поскольку их дело правое, мелосцы склонялись к мысли довериться богам.
Афиняне и сами полагались на них без всякого страха, поскольку не оправдывали и не делали ничего противоречащего человеческой вере в богов или в то, что боги между собой признают справедливым.
— Ибо о богах мы предполагаем, о людях же из опыта знаем, что они властвуют, где имеют для этого силу. Этот закон не нами установлен и не мы первыми его применили, мы лишь обнаружили, что он существовал до нас и после нас будет существовать, на все времена. Мы всего лишь пользуемся им, зная что и вы (как и весь род людской), будь вы столь же сильны, как и мы, несомненно, стали бы действовать так же. Так что со стороны божества у нас, полагаем, нет оснований ожидать неудобств.
Мелосцы могут рассчитывать на помощь Спарты.
Тут афиняне могли бы громко рассмеяться.
— Мы нынче со Спартой не воюем.
— И все же…
— Должны вам сказать, что спартанцы с наибольшей откровенностью отождествляют приятное для них — с честным, а выгодное — со справедливым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80