Он изредка - зимой чаще, а летом
всего раза два - захаживал на хутор его матери, находившийся возле
Пшеничной деревни. Тогда волосы Солтериса были темными, как сейчас во-
лосы его матери, но сам Керис уродился светловолосым, в своего отца.
Иногда казалось, что от отца Керис унаследовал еще что-то, не только
цвет волос. Когда Керис давал торжественную клятву в присутствии всего
Совета Кудесников, он обещал защищать архимага всеми силами - а у него
было куда больше силы физической, нежели волшебной.
А вообще Керис старался думать о том, что касалось его напря-
мую - о постоянных тренировках по совершенствованию воинского искусс-
тва. И уж он выкладывался на этих тренировках как подобает, размахивая
деревянным мечом под неусыпным оком наставника. Обычно тренировки про-
исходили в самом нижнем этаже дома, в полуподвале, куда обычно во вто-
рой половине дня сквозь стрельчатые окна падал солнечный свет уже уга-
савшего дня. Несмотря на пять лет непрерывных тренировок, каждый вечер
после занятий Кериса свербила одна и та же мысль: все, так больше не-
возможно. Все эти "Вперед-назад", "Коли-руби" и "раз-два" надоели ему
до черта, тем более, что умение настоящего воина к нему упорно не же-
лало приходить. Но зато во время тренировок в голове не оставалось ни-
каких мыслей - так учил наставник. Он говорил, что думать нужно только
этими "вперед-назад" - "Коли-руби", вспоминая уроки фехтования, полу-
ченные когда-то, иначе в бою стоит только отвлечься, как враг сразу
одолеет тебя. И на разные другие беспокойные размышления тоже времени
не оставалось, что тоже было неплохо.
К десяти часам вечера уже темнело, но гулять Керису после за-
нятий совершенно не хотелось - тренировки выматывали из него последние
силы. Поплескавшись над лоханью с теплой водой, он, как подкошенный,
падал в свою постель и засыпал крепким сном. Но теперь он задумался
над тем, что же все-таки произошло. Спросил про деда, причем вопрос
казался самым что ни на есть невинным. Но реакция на него была совер-
шенно непредсказуемой. Неужели волшебство архимага и в самом деле про-
пало?
Уже давно Керис перестал верить в то, что он сам обладал хоть
какими-то зачатками волшебства. Но теперь, лежа и уставя глаза в неп-
роницаемую тьму, он понимал, как многое за эти годы стало значить для
него волшебство. Без волшебства, размышлений о нем душа становилась
как бы пустой, выхолощенной, если не сказать еще хуже. Это можно было
сравнить с тем, как если бы глаза стали видеть окружающий мир в чер-
но-белом свете.
Иногда до него доносились обрывки разговоров, которые волшеб-
ники шепотом вели между собой о том, от чего именно зависит волшебная
сила человека. Судя по этим разговорам, волшебство держалось благодаря
либо врожденной способности, либо каким-нибудь амулетам и скарабеям,
сделанным из чего угодно - от глины до драгоценных камней, носимых
только очень богатыми людьми или знатными особами. Волшебство можно
было вызвать специальными заклинаниями, заклинаниями можно было и
уничтожить или уменьшить чей-то волшебный дар. Но это все не то. Керис
представлял свою душу как глиняную форму для отливки какого-то предме-
та, из которой уже вытопили прежний воск, но бронзу или золото не за-
лили. Так и влачит она пустое существование. И в такую пустоту обычно
набивается просто пыль.
Молодой человек даже заплакал бы, да вот только воинская клят-
ва не давала ему на это право.
Нет, заснуть положительно невозможно. Воин оделся и, стараясь
поскорее выбраться из душной тьмы спальной комнаты, стал спускаться
вниз по лестнице. Все та же назойливая воинская клятва нашептывала
ему, что он должен еще и обуться, а также не забыть свое верное ору-
жие. Но то, что парень открыл неожиданно для самого себя пустоту своей
души, занимало его больше всего. Потому-то воинской клятвой можно было
пренебречь хотя бы сейчас. Свежий воздух улицы сразу влил в ум яс-
ность. Из-под крыш домов, стоявших по другую сторону площади, доноси-
лось гурготание голубей, обсуждавших свои птичьи дела. Да, у всех
проблемы. И тут ночную тишину разорвало кукареканье какого-то непуте-
вого петуха, явно спутавшего время суток.
Итак, Тирле сказал, что такого не может быть. Почему? Не может
быть, потому что быть попросту не может? Но это чепуха. Но вот прошлой
ночью сам Керис проснувшись, почувствовал сквозь биение своего сердца,
что из него вытекает то немногое волшебство, которое еще осталось в
его душе. И тогда его пронзил холодный ужас. Это было что-то такое,
что не должно и не могло случиться, как сказал Тирле... А уж теперь
его душа была полностью лишена волшебства.
Керис прислонился к покрытому затейливой резьбой дверному на-
личнику, ощущая в душе эту странную пустоту. Странно, но это было даже
не огорчение, а так, какое-то неопределенное чувство - именно пустота.
Тут взгляд молодого человека упал на высокие узкие окна дедова дома, и
он подумал, вернулся ли старик или нет. Света в окнах не было, но это
еще не означало, что он спит - архимаг часто сидел в своем кресле и
читал, не зажигая света. На то он и был архимагом, чтобы быть способ-
ным на такие дела. Возможно, он знал и умел нечто такое, о чем старый
Тирле и понятия не имел.
Но что теперь говорить об этом. Что прошло, того уже не вер-
нешь. Это как человеческая невинность, которая не возвращается, как ты
не старайся. С запада доносился какой-то неясный шум. Впрочем, это бы-
ло нетрудно объяснить - кварталы западной части города Ангельской Руки
были очень густо населены, а возле замка-цитадели Святого Благодетеля
находились различные увеселительные заведения, причем жизнь в некото-
рых из них не прекращала бить ключом даже глубокой ночью. Затем отку-
да-то донесся стук колес кареты по брусчатке улицы, кто-то закричал.
Наверное, пьяный... Вот она, беспокойная городская жизнь.
Даже не думая о том, что он делает, Керис медленно стал спус-
каться вниз по ступенькам. Его рука нащупала в кармане кошелек. Куда
это он собрался? И тут Керис понял - ноги сами несут его в таверну
"Стоящий конь", в которой он сегодня наверняка напьется до потери соз-
нания.
Напиться? Парень остановился, ошеломленный и чувствующий отв-
ращение к себе самому. Вообще-то воинская клятва не ограничивала пьян-
ство, но когда товарищи Кериса отправлялись в таверны, и ему приходи-
лось составлять им компанию, то он хоть и пил, но всегда при этом ос-
тавался трезвым, вливая в себя ровно столько огненной воды, сколько
позволяло ему держаться на ногах и контролировать свой рассудок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
всего раза два - захаживал на хутор его матери, находившийся возле
Пшеничной деревни. Тогда волосы Солтериса были темными, как сейчас во-
лосы его матери, но сам Керис уродился светловолосым, в своего отца.
Иногда казалось, что от отца Керис унаследовал еще что-то, не только
цвет волос. Когда Керис давал торжественную клятву в присутствии всего
Совета Кудесников, он обещал защищать архимага всеми силами - а у него
было куда больше силы физической, нежели волшебной.
А вообще Керис старался думать о том, что касалось его напря-
мую - о постоянных тренировках по совершенствованию воинского искусс-
тва. И уж он выкладывался на этих тренировках как подобает, размахивая
деревянным мечом под неусыпным оком наставника. Обычно тренировки про-
исходили в самом нижнем этаже дома, в полуподвале, куда обычно во вто-
рой половине дня сквозь стрельчатые окна падал солнечный свет уже уга-
савшего дня. Несмотря на пять лет непрерывных тренировок, каждый вечер
после занятий Кериса свербила одна и та же мысль: все, так больше не-
возможно. Все эти "Вперед-назад", "Коли-руби" и "раз-два" надоели ему
до черта, тем более, что умение настоящего воина к нему упорно не же-
лало приходить. Но зато во время тренировок в голове не оставалось ни-
каких мыслей - так учил наставник. Он говорил, что думать нужно только
этими "вперед-назад" - "Коли-руби", вспоминая уроки фехтования, полу-
ченные когда-то, иначе в бою стоит только отвлечься, как враг сразу
одолеет тебя. И на разные другие беспокойные размышления тоже времени
не оставалось, что тоже было неплохо.
К десяти часам вечера уже темнело, но гулять Керису после за-
нятий совершенно не хотелось - тренировки выматывали из него последние
силы. Поплескавшись над лоханью с теплой водой, он, как подкошенный,
падал в свою постель и засыпал крепким сном. Но теперь он задумался
над тем, что же все-таки произошло. Спросил про деда, причем вопрос
казался самым что ни на есть невинным. Но реакция на него была совер-
шенно непредсказуемой. Неужели волшебство архимага и в самом деле про-
пало?
Уже давно Керис перестал верить в то, что он сам обладал хоть
какими-то зачатками волшебства. Но теперь, лежа и уставя глаза в неп-
роницаемую тьму, он понимал, как многое за эти годы стало значить для
него волшебство. Без волшебства, размышлений о нем душа становилась
как бы пустой, выхолощенной, если не сказать еще хуже. Это можно было
сравнить с тем, как если бы глаза стали видеть окружающий мир в чер-
но-белом свете.
Иногда до него доносились обрывки разговоров, которые волшеб-
ники шепотом вели между собой о том, от чего именно зависит волшебная
сила человека. Судя по этим разговорам, волшебство держалось благодаря
либо врожденной способности, либо каким-нибудь амулетам и скарабеям,
сделанным из чего угодно - от глины до драгоценных камней, носимых
только очень богатыми людьми или знатными особами. Волшебство можно
было вызвать специальными заклинаниями, заклинаниями можно было и
уничтожить или уменьшить чей-то волшебный дар. Но это все не то. Керис
представлял свою душу как глиняную форму для отливки какого-то предме-
та, из которой уже вытопили прежний воск, но бронзу или золото не за-
лили. Так и влачит она пустое существование. И в такую пустоту обычно
набивается просто пыль.
Молодой человек даже заплакал бы, да вот только воинская клят-
ва не давала ему на это право.
Нет, заснуть положительно невозможно. Воин оделся и, стараясь
поскорее выбраться из душной тьмы спальной комнаты, стал спускаться
вниз по лестнице. Все та же назойливая воинская клятва нашептывала
ему, что он должен еще и обуться, а также не забыть свое верное ору-
жие. Но то, что парень открыл неожиданно для самого себя пустоту своей
души, занимало его больше всего. Потому-то воинской клятвой можно было
пренебречь хотя бы сейчас. Свежий воздух улицы сразу влил в ум яс-
ность. Из-под крыш домов, стоявших по другую сторону площади, доноси-
лось гурготание голубей, обсуждавших свои птичьи дела. Да, у всех
проблемы. И тут ночную тишину разорвало кукареканье какого-то непуте-
вого петуха, явно спутавшего время суток.
Итак, Тирле сказал, что такого не может быть. Почему? Не может
быть, потому что быть попросту не может? Но это чепуха. Но вот прошлой
ночью сам Керис проснувшись, почувствовал сквозь биение своего сердца,
что из него вытекает то немногое волшебство, которое еще осталось в
его душе. И тогда его пронзил холодный ужас. Это было что-то такое,
что не должно и не могло случиться, как сказал Тирле... А уж теперь
его душа была полностью лишена волшебства.
Керис прислонился к покрытому затейливой резьбой дверному на-
личнику, ощущая в душе эту странную пустоту. Странно, но это было даже
не огорчение, а так, какое-то неопределенное чувство - именно пустота.
Тут взгляд молодого человека упал на высокие узкие окна дедова дома, и
он подумал, вернулся ли старик или нет. Света в окнах не было, но это
еще не означало, что он спит - архимаг часто сидел в своем кресле и
читал, не зажигая света. На то он и был архимагом, чтобы быть способ-
ным на такие дела. Возможно, он знал и умел нечто такое, о чем старый
Тирле и понятия не имел.
Но что теперь говорить об этом. Что прошло, того уже не вер-
нешь. Это как человеческая невинность, которая не возвращается, как ты
не старайся. С запада доносился какой-то неясный шум. Впрочем, это бы-
ло нетрудно объяснить - кварталы западной части города Ангельской Руки
были очень густо населены, а возле замка-цитадели Святого Благодетеля
находились различные увеселительные заведения, причем жизнь в некото-
рых из них не прекращала бить ключом даже глубокой ночью. Затем отку-
да-то донесся стук колес кареты по брусчатке улицы, кто-то закричал.
Наверное, пьяный... Вот она, беспокойная городская жизнь.
Даже не думая о том, что он делает, Керис медленно стал спус-
каться вниз по ступенькам. Его рука нащупала в кармане кошелек. Куда
это он собрался? И тут Керис понял - ноги сами несут его в таверну
"Стоящий конь", в которой он сегодня наверняка напьется до потери соз-
нания.
Напиться? Парень остановился, ошеломленный и чувствующий отв-
ращение к себе самому. Вообще-то воинская клятва не ограничивала пьян-
ство, но когда товарищи Кериса отправлялись в таверны, и ему приходи-
лось составлять им компанию, то он хоть и пил, но всегда при этом ос-
тавался трезвым, вливая в себя ровно столько огненной воды, сколько
позволяло ему держаться на ногах и контролировать свой рассудок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33