Наконец настал день, когда она поднялась с постели и вышла из дома.
На ней был мужской костюм, но Эвелин была уверена, что весь кишлак знает
ее тайну. Несколько дней она выходила, чтобы просто посидеть и погреться
на солнце, потом начала прогуливаться по узким и кривым улочкам.
Ни Абулшера, ни Имхета нигде не было видно. Когда Эвелин спросила о
них, ей ответили, что они недалеко, и что скоро она их увидит.
Ее хорошо кормили и продолжали давать чай из целебных пахучих трав.
Аксакал держал себя с ней вежливо, он научил Эвелин играть в нарды.
Несколько раз даже назвал ее "мисс-сахиб"...
Когда Эвелин совсем окрепла, аксакал дал ей коня и провожатого.
Вдвоем они покинули кишлак, спустились по узкой тропе к бурной реке. По ее
руслу они двигались около часа, пока не увидели на верху прижавшийся к
горе шалаш, сооруженный из веток. Ее спутник громко свистнул. Сверху
раздался ответный свист и из шалаша вышел Абулшер.
Через несколько минут оба брата подъехали к ним. Ни тот, ни другой и
не подумали осведомиться о ее здоровье. Ни сейчас, ни позже они не
вспомнили о той кошмарной ночи которую она провела с аксакалом.
Опять Эвелин оказалась перед глухой стеной, отгораживающей духовный
мир этих загадочных людей. Они вели себя не так, как принято у европейцев.
Их замкнутость и сдержанность доходили до абсурда. Казалось, они вообще не
способны к состраданию или к сочувствию...
Троим путникам предстояло проехать наиболее узкую часть Хайбарского
ущелья. Его называли здесь "горло шайтана". Дорога стала едва различимой,
во многих местах она была завалена скатившимися с гор камнями. Деревьев
почти не было, только кое-где торчал низкорослый кустарник, да пучки травы
виднелись между отвесными уступами скал, круто поднимавшихся к небу. Более
удобное место для нападения вряд ли можно представить.
Абулшер и Имхет явно нервничали, они то и дело посматривали по
сторонам. Свои ружья они держали в руках наготове. Беспокойство людей
передалось и лошадям, они тревожно дергали головами и закусывали удила.
Быстро стемнело, продвигаться дальше было нельзя.
Абулшер остановился и слез с коня. Среди окрестных скал он отыскал
небольшую пещеру. Подозвав своих спутников, он сказал, что здесь они
расположатся на ночь. Разводить костер было опасно, они пожевали холодного
мяса и расстелили одеяла. Имхет и Абулшер решили, что один из них будет
бодрствовать. Абулшер взял ружье и заявил, что первую половину ночи
караулить будет он. Эвелин забилась в тесный угол и быстро заснула.
Ей показалось, что кто-то выстрелил из ружья прямо над ее ухом.
Открыв глаза, Эвелин увидела огни факелов. Перед пещерой стояла целая
банда вооруженных людей, не менее десятка фигур в длинных бурках. Они
держали обоих братьев под прицелами своих ружей и сейчас связывали им руки
и ноги. К ней тоже подошли двое воинов и быстро опутали ее тело веревками.
Всех троих закинули, как тюки, на лошадей и повезли. Остаток ночи они
продвигались по ущелью. Впереди ехал вожак, все его распоряжения мгновенно
исполнялись. Когда стало светать, он остановил коня и дал команду завязать
пленникам глаза. Эвелин не успела рассмотреть ни одного лица - все они
были замотаны башлыками.
Лежа поперек седла с тугой повязкой на глазах, Эвелин умирала от
страха. Куда их везут? Откуда взялись эти люди? Кто они? А вдруг они
узнают, что она - женщина? Неужели Абулшер, который сторожил вход в
пещеру, заснул и не заметил, как к ним подкрались?
Путь был долгим. Они покинули ущелье и начали трудный утомительный
подъем. Лошади часто оступались и испуганно ржали. Сердитые голоса
подгоняли их. Несколько раз Эвелин слышала ружейные выстрелы - то ли это
подавали сигналы, то ли кто-то стрелял, заметив поблизости на склоне дикую
горную козу.
Но вот лошади остановились. Эвелин почувствовала, что ее снимают с
седла. Ее взяли за руки и за ноги и понесли. Прислонили к чему-то твердому
и привязали. Потом сняли с глаз повязку. Эвелин огляделась. Она сидела у
большого дерева, одиноко росшего у края каменной площадки, с трех сторон
зажатой горами. Абулшера и Имхета привязали тут же. Глаза обоих налились
кровью, их душила бессильная ярость. Схватившие их люди удалялись, уводя с
собой лошадей. Они, по-видимому, были уверены, что пленники никуда не
денутся.
Эвелин обратилась к братьям:
- Где мы? Что это за люди? Пуштуны? Почему они напали на нас?
Оба молчали. Наконец Абулшер отозвался:
- Это джелилы. У нас с ними особые счеты...
- А почему они уходят?
- Здесь совсем рядом их кишлак. Но они вернутся... Еще неизвестно,
что с нами будет... Надо надеяться на Аллаха.
Эвелин хотелось поговорить с Абулшером еще, это бы успокоило ее. Но
она поняла, что едва ли он будет отвечать на ее вопросы. Имхет сидел с
закрытыми глазами, к нему тоже не имело смысла обращаться. Ничего не
оставалось делать, как ждать...
Ждать пришлось недолго. Послышались возбужденные голоса, люди
возвращались из кишлака. Теперь их было больше - к банде, захватившей их в
пещере, присоединилось еще человек тридцать. Примерно в ста шагах от
пленников навалили кучу хвороста, вскоре там запылал огромный костер.
Джелилы принесли с собой несколько бараньих туш и принялись разделывать
их. О пленниках, казалось, забыли.
Эвелин уже давно хотелось по малой нужде. Сколько могла, она
сдерживалась, потом сказала об этом Абулшеру. Тот крикнул в сторону
костра, от сидевших там отделился молодой парень в меховой безрукавке. Он
достал из-за пояса кинжал, подошел к пленникам и развязал Эвелин. Крикнул,
чтобы побыстрее, а сам от нечего делать, срезал с дерева сук и начал его
обстругивать.
Эвелин отошла и присела, в полной уверенности, что на нее не обращают
внимания. Оказалось, однако, что парень разглядел ее главный половой
признак...
Он не удержался от изумленного восклицания:
- Бисмиллах, да у него нет зеба!
Он схватил Эвелин за шиворот и повалил на землю. Его руки забрались к
ней под рубаху и нащупали ленту, которой была спеленута грудь. Издав
торжествующий вопль, он подхватил Эвелин и поволок к костру.
Костер уже разгорелся, на вертелах жарились бараны, с туш стекали
капли расплавившегося жира. Сбоку пристроили котел для чая. Среди
собравшихся не было ни одной женщины, только мужчины - от юнцов до
седобородых старцев. Играл оркестрик, состоящий из барабана, зурны и
бубна. В ожидании пиршества двое молодых черноусых джелилов исполняли
перед костром воинственный танец, один из них изображал охотника, другой -
хищного зверя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37