Но все же иногда делают это.
Оказавшись в этом cirde vicieux, "Hiraf" также грешит в (определенном)
сравнении, которое проводит между Христом, Буддой и Кун-фу-тсе, или Конфуци-
ем. Невозможно сравнивать первых двух мудрецов и Просветленных духом, и ки-
тайского философа. Высочайшие стремления и намерения обоих Христов не имеют
ничего общего общего с холодной практической философией последнего, несмотря
на то, что он был ярким исключением среди обычно скучного и материалистично-
го народа, мирного, преданного земледелию с самой ранней эпохи своей исто-
рии. Конфуций никогда не сможет выдержать даже малейшего сравнения с двумя
великими Реформаторами. В то время, как принципы и доктрины Христа и Будды
были рассчитаны на все человечество, Конфуций посвятил все внимание лишь
своей стране, пытаясь применить свою глубокую мудрость и философию к нуждам
соотечественников и мало думая при этом об остальном человечестве. Его фило-
софские доктрины, до глубины души китайские по патриотизму и взглядам, также
сильно лишены чисто поэтического элемента, столь характерного для учения
Христа и Будды, двух божественных личностей, как религиозное настроение его
народа лишено духовной экзальтации, которая присуща например, Индии. У
Кун-фу-тсе нет даже той глубины чувства и легкого духовного устремления, как
у его современника Лао-тсе. Ученый Эннемоузер говорит:"Духи Христа и Будды
оставили неизгладимые, вечные следы по всему миру. О доктринах Конфуция мож-
но говорить только как о наиболее блестящих достижениях холодного человечес-
кого разума".
Харвей в своей книге "Всемирная история" прекрасно в нескольких словах
охарактеризовал китайцев:"Их тяжелая, детская, холодная, чувствительная на-
тура объясняет особенности их истории".
Поэтому любое сравнение между первыми двумя Реформаторами и Конфуцием в
сочинении о Розенкрейцерстве, в котором "Hiraf" пишет о Науке Наук, и приг-
лашает жаждущих знаний испить из ее неистощимого источника, представляется
недопустимым. Далее, когда наш ученый автор столь догматически утверждает,
что Розенкрайцер узнает, хотя никогда не применяет секрет бессмертия в зем-
ной жизни, он утверждает лишь то, что он сам, в своей практической неопыт-
ности, считает невозможным. Слова "никогда" и "невозможно" следовало бы иск-
лючить из словаря человечества, хотя бы до тех пор, пока Великая Каббала не
будет полностью разгадана и либо принята, либо отвергнута. Граф Сен-Жермен
до сих пор является живой загадкой, как и Розенкрейцер Томас Воган. Бессчет-
ные свидетельства литературы и устной традиции (которая иногда более надеж-
на) о том, что этого удивительного графа встречали и узнавали в разные века
-- не миф. Любой, кто признает одну из практических истин оккультных наук,
изложенных в Каббале, молча признает и все остальные. Здесь действуют слова
Гамлета:"Быть или не быть",-- и если Каббала истинна, то и Сен-Жермен -- не
миф.
Но я удаляюсь от цели, а именно: в первую очередь, показать небольшую раз-
ницу между двумя Каббалами: Каббалой Розенкрейцеров и Восточной Каббалой; а,
во-вторых, сказать, что надежда "Hiraf"-а увидеть, что к данному предмету
будут относиться с большим почтением в будущем, может со всей вероятностью
стать не просто надеждой. Время покажет многое; но до этого момента сердечно
поблагодарим "Hiraf"-а за этот первый меткий удар в сторону упрямых ученых
дезертиров, которые, стоит им лишь оказаться лицом к лицу с Истиной, избега-
ют взглянуть ей прямо в глаза, боятся даже оглянуться, чтобы не увидеть че-
го-либо, способного пошатнуть их самодовольство (что сбило бы с них спесь).
Как практический последователь Восточного спиритуализма, я могу уверенно
ждать момента, когда со своевременной помощью тех, "кто знает", американский
спиритуализм, оказавшийся даже в его теперешней форме язвы на теле материа-
листов, станет наукой (и предметом) математически доказанной, но не будет
считаться сумасшедшей иллюзией эпилептических мономаньяков.
Первая Каббала, в которой смертный человек впервые дерзнул объяснить вели-
чайшие тайны вселенной и указать ключи к "тем скрытым дверям оплотов Приро-
ды, через которые не может пройти не один смертный, не разбудив жутких сто-
рожей, невидимых с этой стороны стены", была составлена неким Симеоном Бен
Йохай, жившим во времена раскола Второго Вселенского Собора. Только примерно
через 30 лет после смерти этого известного каббалиста, его сын Равви Елизар
и другие ученые мужи использовали его манускрипты и письменные разъяснения,
оставшиеся до тех пор в его собственности, как самая ценная из тайн. Собрав
все материалы воедино, они таким образом, составили известный труд -- Зохар
(Божественное Сияние). Эта книга стала неисчерпаемым источником для всех
последующих каббалистов, источником информации и знаний; все более поздние
версии Каббалы были более или менее скопированы с этой первой. До этого все
тайные доктрины передавались по непрерывной цепи только устно, начало этой
цепи можно проследить до самого появления человека на земле. Эти доктрины
ревностно и скрупулезно охраняли мудрецы Халдеи, Индии, Персии и Египта. Пе-
редавались они от одного посвященного к другому в той же непорочности, чис-
тоте формы, как и переданные ангелами (учениками великой Теософской Семина-
рии Бога) первому человеку. Впервые со времени сотворения мира тайные докт-
рины претерпели небольшое изменение, когда прошли через Моисея, получившего
посвящение в Египте.
Из-за личного честолюбия этот великий пророк -- медиум выдал близкий ему
дух, гневного "Иегову", за дух самого Бога, и тем обрел незаслуженные венки
и почести. По тем же причинам он изменил некоторые принципы великого устного
учения Каббалы, чтобы сделать их более таинственными. Эти принципы он изло-
жил в символах в первых четырех книгах пятикнижия.Моисей по-своему посвятил
70 старейшин, а они, в свою очередь, могли уже давать лишь то, что получили
сами. Так была создана первая возможность возникновения ереси и ошибочной
интерпретации символов. В то время как Восточная Каббала осталась в своем
первозданном чистом виде, еврейская Каббала, или Каббала Моисея была полна
недостатков, и ключи ко многим тайнам, запрещенным законом Моисея, были в
ней специально ложно трактованы. Силы, которые она давала посвященным, все
еще были огромны. Самыми могущественными из всех известных каббалистов были
царь Соломон и его набожный отец Давид (несмотря на его псалмы покаяния).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Оказавшись в этом cirde vicieux, "Hiraf" также грешит в (определенном)
сравнении, которое проводит между Христом, Буддой и Кун-фу-тсе, или Конфуци-
ем. Невозможно сравнивать первых двух мудрецов и Просветленных духом, и ки-
тайского философа. Высочайшие стремления и намерения обоих Христов не имеют
ничего общего общего с холодной практической философией последнего, несмотря
на то, что он был ярким исключением среди обычно скучного и материалистично-
го народа, мирного, преданного земледелию с самой ранней эпохи своей исто-
рии. Конфуций никогда не сможет выдержать даже малейшего сравнения с двумя
великими Реформаторами. В то время, как принципы и доктрины Христа и Будды
были рассчитаны на все человечество, Конфуций посвятил все внимание лишь
своей стране, пытаясь применить свою глубокую мудрость и философию к нуждам
соотечественников и мало думая при этом об остальном человечестве. Его фило-
софские доктрины, до глубины души китайские по патриотизму и взглядам, также
сильно лишены чисто поэтического элемента, столь характерного для учения
Христа и Будды, двух божественных личностей, как религиозное настроение его
народа лишено духовной экзальтации, которая присуща например, Индии. У
Кун-фу-тсе нет даже той глубины чувства и легкого духовного устремления, как
у его современника Лао-тсе. Ученый Эннемоузер говорит:"Духи Христа и Будды
оставили неизгладимые, вечные следы по всему миру. О доктринах Конфуция мож-
но говорить только как о наиболее блестящих достижениях холодного человечес-
кого разума".
Харвей в своей книге "Всемирная история" прекрасно в нескольких словах
охарактеризовал китайцев:"Их тяжелая, детская, холодная, чувствительная на-
тура объясняет особенности их истории".
Поэтому любое сравнение между первыми двумя Реформаторами и Конфуцием в
сочинении о Розенкрейцерстве, в котором "Hiraf" пишет о Науке Наук, и приг-
лашает жаждущих знаний испить из ее неистощимого источника, представляется
недопустимым. Далее, когда наш ученый автор столь догматически утверждает,
что Розенкрайцер узнает, хотя никогда не применяет секрет бессмертия в зем-
ной жизни, он утверждает лишь то, что он сам, в своей практической неопыт-
ности, считает невозможным. Слова "никогда" и "невозможно" следовало бы иск-
лючить из словаря человечества, хотя бы до тех пор, пока Великая Каббала не
будет полностью разгадана и либо принята, либо отвергнута. Граф Сен-Жермен
до сих пор является живой загадкой, как и Розенкрейцер Томас Воган. Бессчет-
ные свидетельства литературы и устной традиции (которая иногда более надеж-
на) о том, что этого удивительного графа встречали и узнавали в разные века
-- не миф. Любой, кто признает одну из практических истин оккультных наук,
изложенных в Каббале, молча признает и все остальные. Здесь действуют слова
Гамлета:"Быть или не быть",-- и если Каббала истинна, то и Сен-Жермен -- не
миф.
Но я удаляюсь от цели, а именно: в первую очередь, показать небольшую раз-
ницу между двумя Каббалами: Каббалой Розенкрейцеров и Восточной Каббалой; а,
во-вторых, сказать, что надежда "Hiraf"-а увидеть, что к данному предмету
будут относиться с большим почтением в будущем, может со всей вероятностью
стать не просто надеждой. Время покажет многое; но до этого момента сердечно
поблагодарим "Hiraf"-а за этот первый меткий удар в сторону упрямых ученых
дезертиров, которые, стоит им лишь оказаться лицом к лицу с Истиной, избега-
ют взглянуть ей прямо в глаза, боятся даже оглянуться, чтобы не увидеть че-
го-либо, способного пошатнуть их самодовольство (что сбило бы с них спесь).
Как практический последователь Восточного спиритуализма, я могу уверенно
ждать момента, когда со своевременной помощью тех, "кто знает", американский
спиритуализм, оказавшийся даже в его теперешней форме язвы на теле материа-
листов, станет наукой (и предметом) математически доказанной, но не будет
считаться сумасшедшей иллюзией эпилептических мономаньяков.
Первая Каббала, в которой смертный человек впервые дерзнул объяснить вели-
чайшие тайны вселенной и указать ключи к "тем скрытым дверям оплотов Приро-
ды, через которые не может пройти не один смертный, не разбудив жутких сто-
рожей, невидимых с этой стороны стены", была составлена неким Симеоном Бен
Йохай, жившим во времена раскола Второго Вселенского Собора. Только примерно
через 30 лет после смерти этого известного каббалиста, его сын Равви Елизар
и другие ученые мужи использовали его манускрипты и письменные разъяснения,
оставшиеся до тех пор в его собственности, как самая ценная из тайн. Собрав
все материалы воедино, они таким образом, составили известный труд -- Зохар
(Божественное Сияние). Эта книга стала неисчерпаемым источником для всех
последующих каббалистов, источником информации и знаний; все более поздние
версии Каббалы были более или менее скопированы с этой первой. До этого все
тайные доктрины передавались по непрерывной цепи только устно, начало этой
цепи можно проследить до самого появления человека на земле. Эти доктрины
ревностно и скрупулезно охраняли мудрецы Халдеи, Индии, Персии и Египта. Пе-
редавались они от одного посвященного к другому в той же непорочности, чис-
тоте формы, как и переданные ангелами (учениками великой Теософской Семина-
рии Бога) первому человеку. Впервые со времени сотворения мира тайные докт-
рины претерпели небольшое изменение, когда прошли через Моисея, получившего
посвящение в Египте.
Из-за личного честолюбия этот великий пророк -- медиум выдал близкий ему
дух, гневного "Иегову", за дух самого Бога, и тем обрел незаслуженные венки
и почести. По тем же причинам он изменил некоторые принципы великого устного
учения Каббалы, чтобы сделать их более таинственными. Эти принципы он изло-
жил в символах в первых четырех книгах пятикнижия.Моисей по-своему посвятил
70 старейшин, а они, в свою очередь, могли уже давать лишь то, что получили
сами. Так была создана первая возможность возникновения ереси и ошибочной
интерпретации символов. В то время как Восточная Каббала осталась в своем
первозданном чистом виде, еврейская Каббала, или Каббала Моисея была полна
недостатков, и ключи ко многим тайнам, запрещенным законом Моисея, были в
ней специально ложно трактованы. Силы, которые она давала посвященным, все
еще были огромны. Самыми могущественными из всех известных каббалистов были
царь Соломон и его набожный отец Давид (несмотря на его псалмы покаяния).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44