– Ваше время идет. – Низкий голос ворвался в его транс. – У вас есть вопросы?
– Мне казалось, я делаю по-настоящему хорошую работу.
– Это не вопрос. Впрочем, согласно всем рапортам, так оно и было, – Лосада махнул рукой в сторону монитора на столе. – Первоклассная работа, Перри. Прочтите ее оценки, если хотите. Только не в мое время.
– Отменены ли еще какие-то проекты по погружению?
– Нет.
– Тогда почему именно я и мой проект?
Впервые на лице Лосады появился намек на сочувствие.
– Если вам от этого станет легче, данное решение не является следствием претензий лично к вам. Ваш проект стал жертвой грязных махинаций береговых политиков. Еще вопросы?
– Если моя работа прекращена, что будет со мной?
– Именно это я и имел в виду под политикой. Вот почему я сделал так, чтобы вы прилетели сюда. Вы получили плохие новости. Теперь давайте поговорим, и я расскажу вам, как все для вас еще может повернуться в лучшую сторону. Гораздо лучшую, если вы все сделаете верно. У штаба СГОМ есть заявка относительно гидротермальной отдушины на Европе.
– На Европе? – Название вызвало в памяти образ трагически искалеченного северного континента, где теперь охотники за сокровищами в противогазах выискивали среди темного пепла уцелевших тератом.
– На Европе. На самом маленьком из четырех крупных спутников Юпитера.
– Я знаю.
– Не делайте оскорбленный вид. Множество сотрудников Тихоантарктики не отличит этот спутник от собственной задницы, пока вы не опустите его на тысячу метров в океан. Итак, вам известно, что море на Европе имеет гидротермальные отдушины, как на Земле?
– Не как на Земле. С гораздо более низкой температурой.
– Верно. Есть еще различия?
– Европейские дымари не так интересны, потому что они безжизненны. Как и весь океан Европы.
– А вот это неверно. Уже не безжизненны. Или – возможно, уже не безжизненны. Слышали вы когда-нибудь раньше о докторе Хильде Брандт?
– Нет.
– Я тоже. Но она – большая шишка в системе Юпитера. Помимо всего прочего, она директор Европейского научно-исследовательского центра. Шесть недель тому назад она прислала в СГОМ секретный доклад, объявляя, что вокруг европейской гидротермальной отдушины, судя по всему, была обнаружена жизнь. Местная жизнь, – Лосада наклонил свою темную голову. – Вы в это верите?
– Не вижу, почему бы и нет. – Технический вопрос наконец-то вынудил мозг Джона начать работать. – Там должна иметься химическая энергетическая основа, вероятно, сера – как у отдушин на Земле. Это рядом с Юпитером, а значит, там масса электромагнитной и приливной энергии достаточна, чтобы расшевелить недра. Идея о том, что на Европе могла бы быть жизнь, витала в воздухе уже больше столетия. Но что Брандт имеет в виду, говоря «судя по всему, была обнаружена»?
– Они не располагают такими совершенными погружаемыми аппаратами, какие есть у нас на Земле, так что им приходится работать с примитивными ныряльщиками и непрямыми свидетельствами. Слышали вы когда-нибудь о Шелли Солбурн?
– Конечно, – Джона заинтересовало, что последует дальше.
Он хорошо помнил Шелли – даже слишком хорошо. Талантливая, трудолюбивая и амбициозная, она имела несчастье родиться к северу от экватора. В цивилизацию южного полушария Шелли прибыла как круглогодично недовольная студентка, вечно жалующаяся на то, что место рождения лишило ее той жизни, которая ей полагалась по ее таланту. Десять лет продвижения по службе и профессиональных успехов должны были как следует ее обтесать. Но не обтесали. Прошло уже два года со времени вулканического выплеска Шелли Солбурн на Джона, но он до сих пор его не забыл.
А ведь Джон тогда всего-навсего указал Шелли на то, что его жизненный старт был ничем не лучше, чем у нее. А также жизненный старт миллионов других младенцев, выросших без корней, без домов и без родителей непосредственно в послевоенный период. Как в северном полушарии, так и в южном число детей, вынужденных самим пробивать себе дорогу к выживанию и образованию, было неисчислимо.
Самым ранним воспоминаниям Джона случилось быть связанными с южным полушарием, которое не так сильно пострадало в войну (там была уничтожена всего лишь половина населения), но представления о том, где и когда он родился, у него было не больше, чем у Шелли. Если у Джона и оставались живые родственники, он понятия не имел, кто они.
Он попытался поддержать Шелли, говоря ей, что какие бы муки она ни испытывала, есть солидная группа таких же страдальцев, которые всегда обеспечат ей поддержку и сочувствие. Но она восприняла это как нападки.
– О чем ты мне толкуешь? Что я должна вечно жить как рабыня и мириться со всем этим дерьмом? – Шелли обвела рукой убогую меблировку Тихоантарктики-14. – Если ты такой полный мудак, сам все это кушай. А я лучшей жизни заслуживаю. Если ты такой осел, чтобы вести рыбье существование, болтаясь под водой все следующие пятьдесят лет, – на здоровье, можешь этим заниматься. Возьми, если хочешь, и мою долю этого убожества. Всю, целиком!
– Часы тикают, доктор Перри. – Голос Лосады ворвался в воспоминания Джона.
– Извините. Да, я знаю Шелли. Очень хорошо. Она сейчас на Тихоантарктике-девять, ближе к Галапагосским островам.
– Была, доктор Перри. Она была на Тихоантарктике-девять. Год назад она уволилась и отправилась в систему Юпитера. Именно она обнаружила свидетельства жизни на Европе.
– Тогда к этому следует относиться серьезно. Шелли Солбурн делала расшифровку генома для дюжины различных гидротермальных форм жизни. На Тихоантарктике-девять она была одной из самых лучших.
– К этому и отнеслись серьезно. Именно по этой причине доктор Брандт связалась со штабом СГОМ. Она запросила для использования один из наших глубоководных погружаемых аппаратов, чтобы исследовать одну конкретную европейскую отдушину и прямым наблюдением подтвердить, что там присутствуют аборигенные формы жизни.
– «Каплю»? – Свет забрезжил в голове у Джона.
– Вы правильно меня поняли. Но есть кое-что еще. Брандт запросила погружаемый аппарат, и было принято решение – как я уже сказал, на гораздо более высоком уровне, нежели мой, – одолжить ей «Каплю». Однако персонал Европейского научно-исследовательского центра не имеет опыта глубоководного океанического исследования. Поэтому Брандт запросила также и земного оператора. – Сидя напротив Джона, Лосада в открытую улыбался. – Первоклассного оператора. Такого, который знает все про жизненные формы гидротермальных отдушин. И такого, которому случилось освободиться прямо сейчас.
– Но почему не Шелли Солбурн? Она уже там.
– Уже нет. Она славно поработала на себя и несколько месяцев назад вернулась на Землю богатой женщиной. Мисс Солбурн купила себе большую виллу в Дунедине, и она говорит, что не имеет большого желания снова покидать Землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107