Тебе придется до самого взрыва поддерживать нагрев под скороваркой. Попытка неплохая, но тебе нипочем не пробить себе путь на свободу с бомбой из скороварки.
– Тогда нужно что-то другое.
– Я пока еще этого не говорил, – Джон склонялся над горшком из глянцевитой черной керамики, изучая предохранительный клапан. – Заблокировать его и впрямь будет несложно – видишь, вот здесь. Для начала сгодится. Дай-ка я попробую.
– У тебя есть идея?
– Не то чтобы совсем уж идея... пусть будет мысль. В нашу пользу работает одна вещь. Сандстрем ожидает, что мы будем вести себя так, как вел бы себя я, если бы ты меня не доставала. Он понятия не имеет, какая ты психованная, а потому не ожидает, что мы, как последние идиоты, будем отчаянно пытаться отсюда сбежать. Это дает нам шанс – всего один шанс – попытаться преподнести ему сюрприз.
– Но у нас нет никакого сюрприза.
– Я бы так не сказал. Давай-ка присядем и обсудим наши совместные действия. Прежде всего, ты должна любым способом дать мне пять минут после того, как они сюда войдут.
21
С ГОРЫ В ОКЕАН
К тому времени, как дверь в номер наконец-то отперли снаружи, Джон Перри уже начал всерьез воспринимать мысль о том, что их с Вильсой Шир могли оставить здесь подыхать от голода. Шесть бесконечных часов он просидел у плиты, каждую секунду готовый действовать. Скороварка глухо кипела, и ее пришлось восемь раз доливать. Все напряжение давно уже уступило место элементарному голоду, и Джон как раз забывался неловким полусном, когда Вильса, стоя на коленях и приложив ухо к двери, вдруг прошептала:
– Идут!
Джон резко проснулся, втолкнул импровизированную заглушку предохранительного клапана куда надо и поспешил вслед за Вильсой в спальню.
Следующий большой вопрос заключался в том, последуют ли за ними их тюремщики. Они вполне могли просто выгрузить еду на кухоньке и уйти. Джон уже знал, что они несут обед – от ароматов у него аж слюнки текли.
– Мы здесь, – крикнула Вильса, когда наружная дверь распахнулась. – В спальне. Несите сюда. Мы уже подумали, вы решили совсем нас голодом уморить!
Они заранее договорились о том, чтобы именно Вильса как можно больше болтала...
– Это потому, что ты к публичным выступлениям не привык, – так это объяснила она.
Истинная правда. Джон не привык. И пусть даже он знал, что Вильса блестящая клавишница, множество раз выступавшая на сцене, все равно ему было совершенно невдомек, как она сумела заставить свой голос излучать такую жалобную смесь тревоги, раздражения и облегчения.
Вошло то же мускулистое трио самцов, и их действия мигом разрушили иллюзию Джона и Вильсы, будто тюремщики не ожидают от своих пленников попытки к бегству. Первый подошел в двери спальни и подозрительно пригляделся из-за порога, прежде чем войти. Он увидел, что Джон с Вильсой сидят на кровати, но тем не менее неторопливо обошел всю комнату, а только потом позвал остальных.
– Поставьте на боковой столик, – Вильса указала, но не двинулась с места. – И скажите, когда нас отсюда выпустят. Я уже до смерти устала баклуши бить. Не затем я тащилась на Европу, чтобы меня тут заперли. И мне необходима практика для следующего концерта.
– Все от Базза зависит, – сказал первый мужчина, пока двое остальных ставили два пластиковых подноса на столик. – Базз здесь начальник. Хотя, конечно... – явно запоздалое соображение, – доктору Брандт мы обо всем доложим.
Джон решил, что мускулистые ребята понятия не имеют, почему их с Вильсой тут заперли. Но Вильса была права – они выполняли приказы, и им было вполне достаточно того, что Сандстрем так повелел. «Выбросьте этих двоих на лед. – Есть, сэр! – Нет, я передумал. Суньте их в Вентиль и утопите. – Есть, сэр!»
И все это время пульс в голове у Джона стучал как маниакальный метроном. Он уже попытался прикинуть момент взрыва скороварки, но в своих экспериментах ему приходилось заботиться о безопасности и останавливаться раньше, чем он смог бы обрести уверенность. Его самая лучшая прикидка составила от четырех до пяти минут. Однако это могло быть все что угодно – от пары секунд до вечности. Что, если материал был слишком стоек и Джону вообще нечего было ожидать?
Вильса творила подлинные чудеса беспечного самоконтроля. Она медленно-медленно встала и невесть как увела одного из мужчин к славно загруженным подносам.
– Знаете ли, мы с доктором Перри не привыкли к юпитерианской пище, – затараторила она. – Вполне возможно, мы даже не знаем, что это такое или как это есть. Не будете ли вы так любезны и не объясните ли мне, что именно вы принесли и как это было приготовлено...
Мужчина казался не на шутку озадачен – он знал, что Вильса уже бывала на Европе, – но не встревожен. Поскольку два его товарища стояли у стены и следили за каждым движением Джона, никаких причин для тревоги быть не могло. Оружия у Джона и Вильсы не имелось. Он дождался, пока Вильса снимет крышки с блюд на подносе, и вместе с ней над ним склонился.
В этот самый момент бомба рванула.
Джон все время этого ожидал, страстно желая, чтобы это случилось, и готовя себя к шоку. Ему казалось, он готов для всего от негромкого хлопка отскочившей крышки до жуткого громового раската. Но даже при всем при том звук, ударивший ему в уши, оказался таким громким, что от него стало больно. В голове зазвенело, а сердце захолонуло. Прекрасно понимая, что случилось, Джон тем не менее был шокирован и выведен из равновесия.
Все замедлилось до одной десятой своей обычной скорости. Первоначальный взрыв... (все еще продолжается – извержение вулкана в считанных метрах оттуда)... осколки застучали по стенам... (это, должно быть полный распад всей скороварки)... приличная вибрация... (резонанс сотряс весь номер)... рев... (долгий, оглушительный)...
Джон наблюдал, как куски черной керамики, запущенные ударной волной перегретого пара, летят во все стороны и разбиваются о стены кухоньки и гостиной. Ему показалось, целые их сотни, крошечные и острые как иголки, через открытую дверь влетели в спальню.
Это было как сигнал чудовищного стартового пистолета. Прежде чем рокот затих, Джон и Вильса уже выскочили за дверь спальни в гостиную.
Теперь для них была важна только скорость. Троим охранникам повезло – ни один из осколков их не задел. Но когда, выбегая из спальни, Джон оглянулся, он заметил, что они не сдвинулись ни на миллиметр.
«Огорошены приятным сюрпризом? – подумал он. – Будем надеяться». Кроме этого сюрприза, им с Вильсой нечего было преподнести своим тюремщикам.
Однако взрыва скороварки оказалось вполне достаточно. Когда Джон повернулся, чтобы захлопнуть дверь, трое мужчин по-прежнему стояли как статуи. Он крутанул шифры, дернул за ручку, убеждаясь, что дверь заперта, и последовал за Вильсой по коридору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
– Тогда нужно что-то другое.
– Я пока еще этого не говорил, – Джон склонялся над горшком из глянцевитой черной керамики, изучая предохранительный клапан. – Заблокировать его и впрямь будет несложно – видишь, вот здесь. Для начала сгодится. Дай-ка я попробую.
– У тебя есть идея?
– Не то чтобы совсем уж идея... пусть будет мысль. В нашу пользу работает одна вещь. Сандстрем ожидает, что мы будем вести себя так, как вел бы себя я, если бы ты меня не доставала. Он понятия не имеет, какая ты психованная, а потому не ожидает, что мы, как последние идиоты, будем отчаянно пытаться отсюда сбежать. Это дает нам шанс – всего один шанс – попытаться преподнести ему сюрприз.
– Но у нас нет никакого сюрприза.
– Я бы так не сказал. Давай-ка присядем и обсудим наши совместные действия. Прежде всего, ты должна любым способом дать мне пять минут после того, как они сюда войдут.
21
С ГОРЫ В ОКЕАН
К тому времени, как дверь в номер наконец-то отперли снаружи, Джон Перри уже начал всерьез воспринимать мысль о том, что их с Вильсой Шир могли оставить здесь подыхать от голода. Шесть бесконечных часов он просидел у плиты, каждую секунду готовый действовать. Скороварка глухо кипела, и ее пришлось восемь раз доливать. Все напряжение давно уже уступило место элементарному голоду, и Джон как раз забывался неловким полусном, когда Вильса, стоя на коленях и приложив ухо к двери, вдруг прошептала:
– Идут!
Джон резко проснулся, втолкнул импровизированную заглушку предохранительного клапана куда надо и поспешил вслед за Вильсой в спальню.
Следующий большой вопрос заключался в том, последуют ли за ними их тюремщики. Они вполне могли просто выгрузить еду на кухоньке и уйти. Джон уже знал, что они несут обед – от ароматов у него аж слюнки текли.
– Мы здесь, – крикнула Вильса, когда наружная дверь распахнулась. – В спальне. Несите сюда. Мы уже подумали, вы решили совсем нас голодом уморить!
Они заранее договорились о том, чтобы именно Вильса как можно больше болтала...
– Это потому, что ты к публичным выступлениям не привык, – так это объяснила она.
Истинная правда. Джон не привык. И пусть даже он знал, что Вильса блестящая клавишница, множество раз выступавшая на сцене, все равно ему было совершенно невдомек, как она сумела заставить свой голос излучать такую жалобную смесь тревоги, раздражения и облегчения.
Вошло то же мускулистое трио самцов, и их действия мигом разрушили иллюзию Джона и Вильсы, будто тюремщики не ожидают от своих пленников попытки к бегству. Первый подошел в двери спальни и подозрительно пригляделся из-за порога, прежде чем войти. Он увидел, что Джон с Вильсой сидят на кровати, но тем не менее неторопливо обошел всю комнату, а только потом позвал остальных.
– Поставьте на боковой столик, – Вильса указала, но не двинулась с места. – И скажите, когда нас отсюда выпустят. Я уже до смерти устала баклуши бить. Не затем я тащилась на Европу, чтобы меня тут заперли. И мне необходима практика для следующего концерта.
– Все от Базза зависит, – сказал первый мужчина, пока двое остальных ставили два пластиковых подноса на столик. – Базз здесь начальник. Хотя, конечно... – явно запоздалое соображение, – доктору Брандт мы обо всем доложим.
Джон решил, что мускулистые ребята понятия не имеют, почему их с Вильсой тут заперли. Но Вильса была права – они выполняли приказы, и им было вполне достаточно того, что Сандстрем так повелел. «Выбросьте этих двоих на лед. – Есть, сэр! – Нет, я передумал. Суньте их в Вентиль и утопите. – Есть, сэр!»
И все это время пульс в голове у Джона стучал как маниакальный метроном. Он уже попытался прикинуть момент взрыва скороварки, но в своих экспериментах ему приходилось заботиться о безопасности и останавливаться раньше, чем он смог бы обрести уверенность. Его самая лучшая прикидка составила от четырех до пяти минут. Однако это могло быть все что угодно – от пары секунд до вечности. Что, если материал был слишком стоек и Джону вообще нечего было ожидать?
Вильса творила подлинные чудеса беспечного самоконтроля. Она медленно-медленно встала и невесть как увела одного из мужчин к славно загруженным подносам.
– Знаете ли, мы с доктором Перри не привыкли к юпитерианской пище, – затараторила она. – Вполне возможно, мы даже не знаем, что это такое или как это есть. Не будете ли вы так любезны и не объясните ли мне, что именно вы принесли и как это было приготовлено...
Мужчина казался не на шутку озадачен – он знал, что Вильса уже бывала на Европе, – но не встревожен. Поскольку два его товарища стояли у стены и следили за каждым движением Джона, никаких причин для тревоги быть не могло. Оружия у Джона и Вильсы не имелось. Он дождался, пока Вильса снимет крышки с блюд на подносе, и вместе с ней над ним склонился.
В этот самый момент бомба рванула.
Джон все время этого ожидал, страстно желая, чтобы это случилось, и готовя себя к шоку. Ему казалось, он готов для всего от негромкого хлопка отскочившей крышки до жуткого громового раската. Но даже при всем при том звук, ударивший ему в уши, оказался таким громким, что от него стало больно. В голове зазвенело, а сердце захолонуло. Прекрасно понимая, что случилось, Джон тем не менее был шокирован и выведен из равновесия.
Все замедлилось до одной десятой своей обычной скорости. Первоначальный взрыв... (все еще продолжается – извержение вулкана в считанных метрах оттуда)... осколки застучали по стенам... (это, должно быть полный распад всей скороварки)... приличная вибрация... (резонанс сотряс весь номер)... рев... (долгий, оглушительный)...
Джон наблюдал, как куски черной керамики, запущенные ударной волной перегретого пара, летят во все стороны и разбиваются о стены кухоньки и гостиной. Ему показалось, целые их сотни, крошечные и острые как иголки, через открытую дверь влетели в спальню.
Это было как сигнал чудовищного стартового пистолета. Прежде чем рокот затих, Джон и Вильса уже выскочили за дверь спальни в гостиную.
Теперь для них была важна только скорость. Троим охранникам повезло – ни один из осколков их не задел. Но когда, выбегая из спальни, Джон оглянулся, он заметил, что они не сдвинулись ни на миллиметр.
«Огорошены приятным сюрпризом? – подумал он. – Будем надеяться». Кроме этого сюрприза, им с Вильсой нечего было преподнести своим тюремщикам.
Однако взрыва скороварки оказалось вполне достаточно. Когда Джон повернулся, чтобы захлопнуть дверь, трое мужчин по-прежнему стояли как статуи. Он крутанул шифры, дернул за ручку, убеждаясь, что дверь заперта, и последовал за Вильсой по коридору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107