Сконструированный и построенный его отцом корабль – сущая диковина для фермеров – имел всего лишь три основных двигательных узла. Дроссель регулировал подачу пикона и халвелла в камеру сгорания, и производимый там раскаленный газ маглайн выпускался через кормовое сопло, что и делало навигацию возможной. Благодаря румпелю сопло могло поворачиваться в горизонтальной плоскости. А когда требовалось набрать высоту или хотя бы удержаться на прежней, в купол подавался газ. Даже остывший маглайн был легче воздуха, и это позволяло строить небольшие, удобные и надежные воздушные корабли.
Бартан поднял лодку на пятьдесят футов и описал над фургонами круг, чтобы порадовать Сондевиру, но прежде всего – чтобы испытать соединения и швы добавочными нагрузками поворота. Придя к утешительному открытию, что корабль вполне способен держаться «на плаву» – пока, во всяком случае, – он сдержанно помахал рукой зачарованным переселенцам и двинулся на запад. Был почти полдень, солнце стояло близко к зениту, так что защищенный от ярких лучей тенью шара Бартан с удивительной четкостью видел расстилавшееся внизу болото, похожее на снеговое поле с разводами пастели; с ним резко контрастировали далекие холмы, казавшиеся почти черными. На небосводе любоваться было нечем за исключением редких вспышек ярких сверх обычного метеоров. Сияние солнца затмевало все, кроме самых горячих звезд, и даже Дерево – главное созвездие южного небосклона – едва виднелось слева по курсу.
Спустя несколько минут ровного полета страх начал понемногу таять. Звук сопла быстро угасал в вечном покое. От Бартана почти ничего не требовалось – знай держи курс да подкачивай воздух в резервуар, из которого подаются кристаллы в камеру сгорания. Он бы даже наслаждался полетом, если бы в ушах не звучали прощальные слова Джопа Тринчила. В который раз Бартан пожалел, что так и не убедил Сондевиру расстаться с сектой Исконного Первородства.
Когда случилось Великое Переселение, ему было всего два года – возраст, от которого почти не остается ярких воспоминаний. Но подробные отцовские рассказы восполнили пробелы в памяти и дали четкое представление об исторической подоплеке. Король Прад, чтобы спасти свой народ от птертовой чумы, был вынужден построить эвакуационный флот, способный перекочевать с Мира на Верхний Мир. Идея встретила серьезную оппозицию в лице Церкви. Основной догмат альтернистской религии гласил: душа умершего перелетает на Верхний Мир, там реинкарнируется в младенце, живет до кончины физического тела и возвращается на Мир тем же путем – вечный и неизменный цикл. Идея государя – создать тысячу кораблей для путешествия на Верхний Мир физических тел – глубоко оскорбила тогдашнего лорда-прелата. Он возглавил мятеж и едва не сорвал королевскую затею, но все-таки Прад, надо отдать ему должное, добился своего.
Когда стало ясно, что на Верхнем Мире никаких людей нет, как нет и двойника цивилизации мирцев, колонисты постепенно расстались с религиозными предубеждениями, и если суеверия не искоренились полностью, то в этом, считал отец Бартана, виноват лишь неистребимый человеческий иррационализм.
«Ладно, мы ошибались, – выкладывали главный козырь последние адепты, – но только оттого, что наши умы слишком ничтожны и не в силах понять и принять всей грандиозности промысла Великого Постоянства. Мы знали: после смерти душа перелетает на другую планету. Но сколь жалки мы были в невежестве своем, полагая, что эта другая планета – Верхний Мир! Теперь мы понимаем, что душа, отделясь от тела, на самом деле переселяется на Дальний Мир. Горний Путь, братие, – это гораздо выше, нежели нам представлялось».
Дальний Мир находился раза в два дальше от солнца, чем пара Мир – Верхний Мир. «Еще не одно столетие пройдет, пока небесные корабли Верхнего Мира смогут преодолеть такое расстояние, – говорил Влодерн Драмме, передавая сыну свой природный цинизм. – Так что первосвященники придумали неплохо. Теперь им долго не придется беспокоиться о куске хлеба…»
Как выяснилось, он заблуждался. Пестуя новорожденное общество Верхнего Мира, король Чаккел – давний враг Церкви – позаботился о том, чтобы свести государственную религию под корень. Уничтожив духовенство как профессию, он, довольный собой, занялся другими делами, не обращая внимания, что брешь, которую его указы пробили в идеологии, поспешили заполнить проповедники новой формации. Типичным их представителем был Джоп Тринчил. В религию он подался уже в матером возрасте – сорока лет. Он добровольно участвовал в межпланетном перелете, не особо сокрушаясь по поводу осквернения Горнего Пути. Его жизнь на Верхнем Мире большей частью свелась к упорному труду на крошечном участке в районе Ро-Амасса. К шестидесяти годам Тринчил распростился с иллюзиями, свойственными каждому нормальному фермеру, живущему своим горбом, и возжелал стать мирским проповедником. Неграмотный, неряшливый в речах и манерах, склонный к насилию… При всех этих изъянах он обладал суровой внутренней силой – природным задатком лидера – и вскоре обзавелся маленьким приходом, чьи пожертвования оказались приятным довеском к плодам физического труда. В конце концов в голову ему втемяшилась идея увести своих сподвижников в неосвоенные дебри Верхнего Мира, где они смогут отправлять свои обряды без оглядки на посторонних, особенно на проклятых чиновных хлопотунов, с которых вполне станется накапать в префектуру Ро-Амасса о темных делишках Тринчила.
Он как раз собирал караван, когда повстречал Бартана Драмме, который вполне сносно, хоть и нерегулярно, зарабатывал на жизнь, торгуя дешевой бижутерией собственного изготовления. Обычно его коммерческие предпочтения увязывались со здравым смыслом, но в ту пору он ненадолго потерял голову, увлекшись красотой новооткрытых мягких металлов – золота и серебра, и в итоге остался с носом и кучей безделушек, которые напрочь отказывались покупать на любом приличном рынке, где царило консервативное предпочтение традиционных материалов, таких, как стекло, керамика, мыльный камень и бракка. Упрямо не желая опускать руки, он стал путешествовать по сельским общинам Ро-Амасса в поисках менее разборчивых покупателей – и повстречал Сондевиру. Ее рыжие волосы околдовали его пуще золота, и в считанные минуты он безнадежно влюбился. Бартан мечтал взять ее в постоянные жены и увезти в город, и она благосклонно ответила на его ухаживания, явно обрадованная перспективой выйти замуж за парня, который внешностью и манерами заметно отличался от молодых фермеров. Тем не менее планы Бартана наткнулись на два существенных препятствия. Во-первых, девичью тягу к новизне вскоре пересилило нежелание менять образ жизни («Только на ферме, и больше нигде», – упрямо твердила Сондевира).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Бартан поднял лодку на пятьдесят футов и описал над фургонами круг, чтобы порадовать Сондевиру, но прежде всего – чтобы испытать соединения и швы добавочными нагрузками поворота. Придя к утешительному открытию, что корабль вполне способен держаться «на плаву» – пока, во всяком случае, – он сдержанно помахал рукой зачарованным переселенцам и двинулся на запад. Был почти полдень, солнце стояло близко к зениту, так что защищенный от ярких лучей тенью шара Бартан с удивительной четкостью видел расстилавшееся внизу болото, похожее на снеговое поле с разводами пастели; с ним резко контрастировали далекие холмы, казавшиеся почти черными. На небосводе любоваться было нечем за исключением редких вспышек ярких сверх обычного метеоров. Сияние солнца затмевало все, кроме самых горячих звезд, и даже Дерево – главное созвездие южного небосклона – едва виднелось слева по курсу.
Спустя несколько минут ровного полета страх начал понемногу таять. Звук сопла быстро угасал в вечном покое. От Бартана почти ничего не требовалось – знай держи курс да подкачивай воздух в резервуар, из которого подаются кристаллы в камеру сгорания. Он бы даже наслаждался полетом, если бы в ушах не звучали прощальные слова Джопа Тринчила. В который раз Бартан пожалел, что так и не убедил Сондевиру расстаться с сектой Исконного Первородства.
Когда случилось Великое Переселение, ему было всего два года – возраст, от которого почти не остается ярких воспоминаний. Но подробные отцовские рассказы восполнили пробелы в памяти и дали четкое представление об исторической подоплеке. Король Прад, чтобы спасти свой народ от птертовой чумы, был вынужден построить эвакуационный флот, способный перекочевать с Мира на Верхний Мир. Идея встретила серьезную оппозицию в лице Церкви. Основной догмат альтернистской религии гласил: душа умершего перелетает на Верхний Мир, там реинкарнируется в младенце, живет до кончины физического тела и возвращается на Мир тем же путем – вечный и неизменный цикл. Идея государя – создать тысячу кораблей для путешествия на Верхний Мир физических тел – глубоко оскорбила тогдашнего лорда-прелата. Он возглавил мятеж и едва не сорвал королевскую затею, но все-таки Прад, надо отдать ему должное, добился своего.
Когда стало ясно, что на Верхнем Мире никаких людей нет, как нет и двойника цивилизации мирцев, колонисты постепенно расстались с религиозными предубеждениями, и если суеверия не искоренились полностью, то в этом, считал отец Бартана, виноват лишь неистребимый человеческий иррационализм.
«Ладно, мы ошибались, – выкладывали главный козырь последние адепты, – но только оттого, что наши умы слишком ничтожны и не в силах понять и принять всей грандиозности промысла Великого Постоянства. Мы знали: после смерти душа перелетает на другую планету. Но сколь жалки мы были в невежестве своем, полагая, что эта другая планета – Верхний Мир! Теперь мы понимаем, что душа, отделясь от тела, на самом деле переселяется на Дальний Мир. Горний Путь, братие, – это гораздо выше, нежели нам представлялось».
Дальний Мир находился раза в два дальше от солнца, чем пара Мир – Верхний Мир. «Еще не одно столетие пройдет, пока небесные корабли Верхнего Мира смогут преодолеть такое расстояние, – говорил Влодерн Драмме, передавая сыну свой природный цинизм. – Так что первосвященники придумали неплохо. Теперь им долго не придется беспокоиться о куске хлеба…»
Как выяснилось, он заблуждался. Пестуя новорожденное общество Верхнего Мира, король Чаккел – давний враг Церкви – позаботился о том, чтобы свести государственную религию под корень. Уничтожив духовенство как профессию, он, довольный собой, занялся другими делами, не обращая внимания, что брешь, которую его указы пробили в идеологии, поспешили заполнить проповедники новой формации. Типичным их представителем был Джоп Тринчил. В религию он подался уже в матером возрасте – сорока лет. Он добровольно участвовал в межпланетном перелете, не особо сокрушаясь по поводу осквернения Горнего Пути. Его жизнь на Верхнем Мире большей частью свелась к упорному труду на крошечном участке в районе Ро-Амасса. К шестидесяти годам Тринчил распростился с иллюзиями, свойственными каждому нормальному фермеру, живущему своим горбом, и возжелал стать мирским проповедником. Неграмотный, неряшливый в речах и манерах, склонный к насилию… При всех этих изъянах он обладал суровой внутренней силой – природным задатком лидера – и вскоре обзавелся маленьким приходом, чьи пожертвования оказались приятным довеском к плодам физического труда. В конце концов в голову ему втемяшилась идея увести своих сподвижников в неосвоенные дебри Верхнего Мира, где они смогут отправлять свои обряды без оглядки на посторонних, особенно на проклятых чиновных хлопотунов, с которых вполне станется накапать в префектуру Ро-Амасса о темных делишках Тринчила.
Он как раз собирал караван, когда повстречал Бартана Драмме, который вполне сносно, хоть и нерегулярно, зарабатывал на жизнь, торгуя дешевой бижутерией собственного изготовления. Обычно его коммерческие предпочтения увязывались со здравым смыслом, но в ту пору он ненадолго потерял голову, увлекшись красотой новооткрытых мягких металлов – золота и серебра, и в итоге остался с носом и кучей безделушек, которые напрочь отказывались покупать на любом приличном рынке, где царило консервативное предпочтение традиционных материалов, таких, как стекло, керамика, мыльный камень и бракка. Упрямо не желая опускать руки, он стал путешествовать по сельским общинам Ро-Амасса в поисках менее разборчивых покупателей – и повстречал Сондевиру. Ее рыжие волосы околдовали его пуще золота, и в считанные минуты он безнадежно влюбился. Бартан мечтал взять ее в постоянные жены и увезти в город, и она благосклонно ответила на его ухаживания, явно обрадованная перспективой выйти замуж за парня, который внешностью и манерами заметно отличался от молодых фермеров. Тем не менее планы Бартана наткнулись на два существенных препятствия. Во-первых, девичью тягу к новизне вскоре пересилило нежелание менять образ жизни («Только на ферме, и больше нигде», – упрямо твердила Сондевира).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80