В клочья! Тем самым мечом, которым он Каркаранда победил! Самого Каркаранда, ты понял? Одним махом! Я тебе, Бартан, так скажу: этому человеку мы всем обязаны. Эх, будь я лет на двадцать помоложе, да если бы не коленка, чтоб ее… я б сейчас был рядом с ним.
Мэр Кэрродалл фыркнул в кувшин, разбрызгав пену.
– Ты же вроде твердил, что там шары ни к чему.
– Ха-ха-ха, – проворчал Отлер. – До чего же смешно!
Пробежало еще несколько приятных часов, и вдруг Бартан с удивлением заметил, что солнечные лучи покраснели и падают в таверну под пологим углом.
– Господа, – вымолвил он, поднимаясь, – я слишком задержался и теперь вынужден вас покинуть.
– Еще кувшинчик на посошок, – предложил Кэрродалл.
– Извиняюсь, но мне пора. За фермой присматривают друзья, и будет некрасиво, если я заставлю их ждать.
Кэрродалл встал и взял Бартана за руку.
– Я слыхал о несчастье с твоей женой, – прошептал он. – Эх, бедняги… Ты, часом, не подумываешь увезти ее из этого гиблого места?
– Да при чем тут место? – беспечным тоном произнес Бартан, решив не обижаться напоследок. – Я не хочу бросать ферму. Счастливо, Мэджин.
– Удачи, сынок.
Бартан жестом простился с остальными и вышел во двор, где топтался у жерди синерог. В желудке у Бартана разливалось тепло, в голове стоял приятный бодрящий гул – хмель, главный союзник в повседневной борьбе за выживание, оказался сегодня на высоте. «Все-таки здорово жить на свете, – подумал он. – Такое чудесное ощущение… жаль только, что последнее время оно от меня прячется на дне бутыли черного вина». Он кое-как вскарабкался на синерога и предоставил умному животному самому найти дорогу домой.
На небе постепенно сгущались краски ночи, ярче сияли звезды, а за ними появлялись спирали и ведьмины косы туманного свечения. Было больше, чем обычно, крупных комет; Бартан их насчитал восемь, они распушили серебристые хвосты по всему небосводу, и в темной синеве между ними светляками мелькали метеориты. Подпитие склоняло к созерцательной раздумчивости; интересно, произнес он про себя, сумеет ли кто-нибудь когда-нибудь разглядеть вблизи хотя бы основные штрихи небесного пейзажа? Все считают, что светящиеся точки – это далекие солнца, за исключением одной зеленой – третьей планеты, носящей имя Дальний Мир. Вполне ясна и природа метеоритов – они время от времени падают на Верхний Мир, оставляя на земле большие и малые воронки. Но что это за светящийся смерч разбегается по всему ночному небу на добрую четверть года? И откуда взялась такая уйма туманностей поменьше – туманностей самой разнообразной формы, от кругов и эллипсов до сияющих игл; туманностей, которые таят от наших глаз свое строение и кое-где наслаиваются друг на друга?
Возвышенные раздумья заставили Бартана дольше обычного задержать взгляд на светлых изгибах, и лишь благодаря этому он заметил нечто из ряда вон выходящее. Точно на востоке, примерно в той стороне, где лежала его ферма, чуть выше горизонта висело пятнышко света диковинной формы – этакая четырехлучевая звезда с вогнутыми сторонами. Подобная геометрическая фигура образуется между четырьмя окружностями, каждая из которых соприкасается с двумя соседними. Острия звезды излучали слабое радужное свечение. Она была слишком мала, и Бартан, не имея при себе подзорной трубы, не мог различить деталей, но ему показалось, что в центре звезды мельтешат разноцветные блестки. Он глядел на звезду, зачарованный ее призрачной красотой, пока она не утонула за гребнем ближайшего друмлина.
В растерянности покачав головой, Бартан пришпорил синерога и въехал на возвышенность. Горизонт отступил, но светлое пятно уже успело сгинуть.
Что это было? – подумал он. Случается, на землю падают метеориты, иные напоминают яркие цветы, но всякий раз их сопровождает неистовый рев. А это явление происходило в полной тишине; и вдобавок световое пятно двигалось – медленно и ровно. Постепенно Бартан пришел к заключению, что светящийся объект был гораздо крупнее, чем ему показалось. Тут все дело в расстоянии. Так что же это за звезда, загадочно плывущая в космической пустоте высоко над атмосферой Верхнего Мира?
Погрузившись в размышления о чудесах вселенной, Бартан ехал почти час, когда наконец заметил свет в окнах и почувствовал укол совести: ведь уже темно, как теперь Форатере доберутся к себе? А у них с Сондевирой всего одна кровать. Разве что… уступить свое место Эннде, а самому переночевать на полу вместе с Харро? Неважнецкая плата за услугу, особенно если вспомнить о том, как редко теперь в Корзине Яиц соседи предлагают друг другу помощь. Что же делать? Придумывая оправдания, он погнал синерога рысью, но узду не натягивал – животное само находило на посеребренной звездным светом земле тропинку, ведущую к дому.
До фермы оставалось примерно с милю, когда вокруг Бартана внезапно полыхнуло, да так ярко, что веки судорожно сжались, и он не успел ничего заметить, кроме разноцветного сияния.
Насмерть перепуганный синерог встал на дыбы и затявкал, а вцепившийся в него что было сил Бартан содрогнулся в ожидании наимощнейшего взрыва, который, как подсказал ему инстинкт, всегда сопровождает столь яркие вспышки. Но взрыва он так и не услышал – только вибрирующую, как тугая струна, тишину. И пока она «звенела», он чувствовал, как на нем трепещется одежда. Как от ветра. Но ветра не было.
Синерог опустил на землю передние ноги, и Бартан открыл глаза. Вспышка частично ослепила его; казалось, оранжевые и зеленые силуэты деревьев и кустов навсегда отпечатались на сетчатке.
– Ну-ну, старушка, – выдохнул он, похлопав животное по шее. – Успокойся.
Бартан энергично протер кулаками глаза и огляделся. Что это было, такое жуткое, неестественное? Кругом – все по-прежнему, ночной ландшафт вновь погрузился в извечный покой. Дремлющий мир силился внушить, что все обошлось, но Бартана, застигнутого врасплох тревогой, было не так-то легко провести.
Он погнал синерога во весь опор, рискуя в потемках свалиться с седла и сломать шею, и добрался до фермы за несколько минут. Ни Харро, ни Эннды он во дворе не увидел; небо чистое, стало быть, ничего страшного не случилось. Или он заблуждается? Может, он оказался очевидцем редкого явления природы – в конце концов, находятся ведь люди, которые утверждают, что якобы молнии не с неба бьют, как принято считать, а совсем наоборот – из-под земли выскакивают.
Он въехал во двор, спешился и подошел к крыльцу. Распахнул дверь, и глазам его открылась картинка сельского быта: Эннда вышивает на широкополой крестьянской шляпе, Харро наклоняет над чашей бутыль с вином. Бартан облегченно вздохнул – и обмер. Тревога мигом вернулась, едва он понял, что супружеская чета и впрямь– живой фрагмент картины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Мэр Кэрродалл фыркнул в кувшин, разбрызгав пену.
– Ты же вроде твердил, что там шары ни к чему.
– Ха-ха-ха, – проворчал Отлер. – До чего же смешно!
Пробежало еще несколько приятных часов, и вдруг Бартан с удивлением заметил, что солнечные лучи покраснели и падают в таверну под пологим углом.
– Господа, – вымолвил он, поднимаясь, – я слишком задержался и теперь вынужден вас покинуть.
– Еще кувшинчик на посошок, – предложил Кэрродалл.
– Извиняюсь, но мне пора. За фермой присматривают друзья, и будет некрасиво, если я заставлю их ждать.
Кэрродалл встал и взял Бартана за руку.
– Я слыхал о несчастье с твоей женой, – прошептал он. – Эх, бедняги… Ты, часом, не подумываешь увезти ее из этого гиблого места?
– Да при чем тут место? – беспечным тоном произнес Бартан, решив не обижаться напоследок. – Я не хочу бросать ферму. Счастливо, Мэджин.
– Удачи, сынок.
Бартан жестом простился с остальными и вышел во двор, где топтался у жерди синерог. В желудке у Бартана разливалось тепло, в голове стоял приятный бодрящий гул – хмель, главный союзник в повседневной борьбе за выживание, оказался сегодня на высоте. «Все-таки здорово жить на свете, – подумал он. – Такое чудесное ощущение… жаль только, что последнее время оно от меня прячется на дне бутыли черного вина». Он кое-как вскарабкался на синерога и предоставил умному животному самому найти дорогу домой.
На небе постепенно сгущались краски ночи, ярче сияли звезды, а за ними появлялись спирали и ведьмины косы туманного свечения. Было больше, чем обычно, крупных комет; Бартан их насчитал восемь, они распушили серебристые хвосты по всему небосводу, и в темной синеве между ними светляками мелькали метеориты. Подпитие склоняло к созерцательной раздумчивости; интересно, произнес он про себя, сумеет ли кто-нибудь когда-нибудь разглядеть вблизи хотя бы основные штрихи небесного пейзажа? Все считают, что светящиеся точки – это далекие солнца, за исключением одной зеленой – третьей планеты, носящей имя Дальний Мир. Вполне ясна и природа метеоритов – они время от времени падают на Верхний Мир, оставляя на земле большие и малые воронки. Но что это за светящийся смерч разбегается по всему ночному небу на добрую четверть года? И откуда взялась такая уйма туманностей поменьше – туманностей самой разнообразной формы, от кругов и эллипсов до сияющих игл; туманностей, которые таят от наших глаз свое строение и кое-где наслаиваются друг на друга?
Возвышенные раздумья заставили Бартана дольше обычного задержать взгляд на светлых изгибах, и лишь благодаря этому он заметил нечто из ряда вон выходящее. Точно на востоке, примерно в той стороне, где лежала его ферма, чуть выше горизонта висело пятнышко света диковинной формы – этакая четырехлучевая звезда с вогнутыми сторонами. Подобная геометрическая фигура образуется между четырьмя окружностями, каждая из которых соприкасается с двумя соседними. Острия звезды излучали слабое радужное свечение. Она была слишком мала, и Бартан, не имея при себе подзорной трубы, не мог различить деталей, но ему показалось, что в центре звезды мельтешат разноцветные блестки. Он глядел на звезду, зачарованный ее призрачной красотой, пока она не утонула за гребнем ближайшего друмлина.
В растерянности покачав головой, Бартан пришпорил синерога и въехал на возвышенность. Горизонт отступил, но светлое пятно уже успело сгинуть.
Что это было? – подумал он. Случается, на землю падают метеориты, иные напоминают яркие цветы, но всякий раз их сопровождает неистовый рев. А это явление происходило в полной тишине; и вдобавок световое пятно двигалось – медленно и ровно. Постепенно Бартан пришел к заключению, что светящийся объект был гораздо крупнее, чем ему показалось. Тут все дело в расстоянии. Так что же это за звезда, загадочно плывущая в космической пустоте высоко над атмосферой Верхнего Мира?
Погрузившись в размышления о чудесах вселенной, Бартан ехал почти час, когда наконец заметил свет в окнах и почувствовал укол совести: ведь уже темно, как теперь Форатере доберутся к себе? А у них с Сондевирой всего одна кровать. Разве что… уступить свое место Эннде, а самому переночевать на полу вместе с Харро? Неважнецкая плата за услугу, особенно если вспомнить о том, как редко теперь в Корзине Яиц соседи предлагают друг другу помощь. Что же делать? Придумывая оправдания, он погнал синерога рысью, но узду не натягивал – животное само находило на посеребренной звездным светом земле тропинку, ведущую к дому.
До фермы оставалось примерно с милю, когда вокруг Бартана внезапно полыхнуло, да так ярко, что веки судорожно сжались, и он не успел ничего заметить, кроме разноцветного сияния.
Насмерть перепуганный синерог встал на дыбы и затявкал, а вцепившийся в него что было сил Бартан содрогнулся в ожидании наимощнейшего взрыва, который, как подсказал ему инстинкт, всегда сопровождает столь яркие вспышки. Но взрыва он так и не услышал – только вибрирующую, как тугая струна, тишину. И пока она «звенела», он чувствовал, как на нем трепещется одежда. Как от ветра. Но ветра не было.
Синерог опустил на землю передние ноги, и Бартан открыл глаза. Вспышка частично ослепила его; казалось, оранжевые и зеленые силуэты деревьев и кустов навсегда отпечатались на сетчатке.
– Ну-ну, старушка, – выдохнул он, похлопав животное по шее. – Успокойся.
Бартан энергично протер кулаками глаза и огляделся. Что это было, такое жуткое, неестественное? Кругом – все по-прежнему, ночной ландшафт вновь погрузился в извечный покой. Дремлющий мир силился внушить, что все обошлось, но Бартана, застигнутого врасплох тревогой, было не так-то легко провести.
Он погнал синерога во весь опор, рискуя в потемках свалиться с седла и сломать шею, и добрался до фермы за несколько минут. Ни Харро, ни Эннды он во дворе не увидел; небо чистое, стало быть, ничего страшного не случилось. Или он заблуждается? Может, он оказался очевидцем редкого явления природы – в конце концов, находятся ведь люди, которые утверждают, что якобы молнии не с неба бьют, как принято считать, а совсем наоборот – из-под земли выскакивают.
Он въехал во двор, спешился и подошел к крыльцу. Распахнул дверь, и глазам его открылась картинка сельского быта: Эннда вышивает на широкополой крестьянской шляпе, Харро наклоняет над чашей бутыль с вином. Бартан облегченно вздохнул – и обмер. Тревога мигом вернулась, едва он понял, что супружеская чета и впрямь– живой фрагмент картины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80