..
-- Ну, ладно,-- сказал Теренс.-- Решим все по-дружески, по-семейному. Скажем, сотня долларов. Какие дополнительные условия выдвигаете?
-- Условия? -- удивился Уэбел.-- Никаких дополнительных условий, пари на равных.
-- Ах, мой дорогой друг,-- сказал человек из Принстона, притворяясь, что его ужасно забавляет их разговор.-- Я, конечно, храню верность старой школе, но не до такой же степени. Я выставляю свои условия,-- две с половиной ставки к одной.
-- Во всех газетах можно прочитать, что на эту игру действуют только равные ставки,-- сказал Уэбел.
-- Я такие газеты не читаю,-- возразил человек из Принстона, давая своим пренебрежительным тоном понять Уэбелу, что тот, несомненно, читает только такие газетенки, где всякого рода мошенники дают свои советы по поводу ставок, журнальчики, в которых полно всевозможных личных исповедей, да порнографические таблоиды. Теренс, вытащив бумажник, порылся в нем и выудил оттуда две двадцатидолларовые купюры. Положил их на стойку.-- Вот мои деньги,-- сказал он.-- Я ставлю свои сорок на ваши сто.
-- Эдди,-- обратился к бармену Уэбел,-- нет ли у тебя какого-нибудь знакомого букмекера, который в столь поздний час может сообщить нам, какие дополнительные условия пари?
-- Конечно, есть,-- сказал Эдди.-- Но это пустая трата времени. Ставки всю неделю держались приблизительно на том же уровне. Шесть к пяти, так что делайте свой выбор. Это -- равные деньги, мистер.
-- Я никогда не связывался с букмекерами,-- сказал Теренс. Он запихивал деньги назад в бумажник.-- Если вы не хотите держать пари,-- говорил он ледяным тоном Уэбелу,-- то, по крайней мере, могли бы помолчать.-- Он повернулся спиной к Уэбелу.-- Не хочешь ли еще выпить, дорогая?
В этот момент Маккул, который до этого, склонившись над меню, что-то чертил на нем, не обращая никакого внимания на беседу, поднял голову и громко сказал своим четким, сдержанным голосом:
-- Послушай, братец Тигр, я и сам из Принстона, и, должен сказать, ни один уважающий себя джентльмен на вашем месте никогда бы не потребовал две с половиной против одной. Никаких дополнительных условий, равные ставки, равная сумма.
В баре установилась чуткая, почти осязаемая напряженная тишина. Теренс, нарочито медленно засовывая бумажник в карман, так же медленно повернулся к Маккулу, бросил долгий взгляд на этого сидевшего за своим столиком у входа человека. Маккул снова опустил голову и снова что-то рисовал на своем меню. На лице Теренса появилось какое-то странное выражение, даже смесь выражений,-- легкого шока, неуверенности в том, что он услышал, забавной озадаченности и терпимости,-- все одновременно. Такое сложное по составляющим выражение можно, по-видимому, было увидеть на лице священника, которого группа прихожан пригласила на обед, а когда тот вошел в столовую, то, к своему великому изумлению, увидел, что посередине комнаты -- в самом разгаре сеанс стриптиза.
-- Прошу простить меня, дорогая,-- извинился Теренс перед девушкой.
Медленно, не теряя своего достоинства, он подошел к Маккулу. Он остановился на расстоянии добрых четырех футов от столика Маккула, словно его неожиданная остановка -- это профилактическая мера, удерживающая его в полной безопасности за пределами невидимой ауры, которую только он, с его тонкой натурой, мог почувствовать, когда она излучалась из того пространства, которое в данную минуту занимал сидевший за своим отдельным столиком Маккул.
Маккул с удовольствием продолжал что-то рисовать на меню, склонив голову. Верхняя часть головы у него была абсолютно лысой, а на удлиненной, агрессивно выдававшейся вперед нижней челюсти росла рыжеватая щетина. Глядя на него, Уэбел вдруг осознал, что Маккул очень похож на одного из рабочих-ирландцев на картине, которых доставили в Америку в 1860 году для строительства железной дороги "Пэсифик юнион". Уэбел теперь понимал, почему так удивился Теренс, и не винил его в этом. Требовалось недюжинное воображение, чтобы представить себе, что Маккул -- выпускник Принстонского университета.
-- Я не ослышался, сэр? -- спросил Теренс.
-- Не знаю,-- ответил Маккул, не поднимая головы.
-- Так вы сказали, что вы из Принстона, или вы этого не говорили?
-- Да, я это сказал,-- теперь Маккул глядел на Теренса отважно и воинственно, как и полагалось пьяному человеку.-- Я также сказал, что ни один уважающий себя джентльмен на вашем месте никогда не потребовал бы две с половиной против одной. Повторяю, еще раз, на случай, если вы что-то не расслышали.
Теренс медленно описал полукруг перед Маккулом, изучая его явно с научным интересом.
-- Ах, вон оно что,-- протянул он, и в его голосе послышались нотки аристократического скепсиса.-- Значит, вы сказали, что вы из Принстона, так?
-- Да, сказал,-- ответил Маккул.
Теренс повернулся к своей девушке у стойки.
-- Ты слышала это, дорогая? -- Не ожидая от нее ответа, он вновь подкатился к Маккулу. Он стоял прямо перед ним. В голосе его чувствовалось открытое презрение принца крови по отношению к этому самозванцу -- плебею, пойманному на месте преступления, когда тот пытался взломать королевский загон в Аскоте.
-- Послушайте, сэр,-- продолжал он,-- вы похожи на человека из Принстона не больше, чем... чем...-- Он беспомощно оглядывался по сторонам, пытаясь отыскать самое крайнее, самое язвительное, самое обидное, просто невозможное сравнение.-- Вы не больше похожи на выпускника Пристона, чем... чем вот этот Эдди.
-- Эй, ну-ка послушай,-- воскликнул за стойкой недовольный его сравнением Эдди.-- Не нужно наживать себе больше врагов, чем это необходимо,-- предостерег он его.
Теренс проигнорировал предостережение Эдди и снова сконцентрировал все свое внимание на Маккуле.
-- Меня очень заинтересовал ваш случай, мистер... мистер... Боюсь, я не расслышал ваше имя.
-- Маккул,-- сказал Маккул.
-- Маккул,-- повторил Теренс.-- В его устах эта фамилия прозвучала как название только что открытого нового кожного заболевания.-- Боюсь, я не знаю ни одной семьи под такой фамилией.
-- Мой отец был странствующим лудильщиком,-- сказал Маккул.-- Он ходил по дорогам, от одного болота к другому, и всегда пел, и эта песня вырывалась у него из глубины его сердца. Таким был наш семейный бизнес. Он позволял нам жить в роскоши с одиннадцатого столетия. Я просто искренне удивлен, что вы ничего о нас не слышали.-- Он вдруг запел: "Арфа, которая когда-то звучала в залах Тара",-- правда, фальшиво, не попадая в верную тональность.
Уэбел с удовольствием следил за ним. "Как все же хорошо,-- подумал он,-- что он зашел в бар к Эдди, а не в какой-то другой".
-- Вы все еще настаиваете,-- сказал Теренс, перебивая музыкальное кваканье Маккула,-- что вы учились в Принстоне?
-- Ну как вам это доказать? Что я должен сделать? -- раздраженно спросил его Маккул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
-- Ну, ладно,-- сказал Теренс.-- Решим все по-дружески, по-семейному. Скажем, сотня долларов. Какие дополнительные условия выдвигаете?
-- Условия? -- удивился Уэбел.-- Никаких дополнительных условий, пари на равных.
-- Ах, мой дорогой друг,-- сказал человек из Принстона, притворяясь, что его ужасно забавляет их разговор.-- Я, конечно, храню верность старой школе, но не до такой же степени. Я выставляю свои условия,-- две с половиной ставки к одной.
-- Во всех газетах можно прочитать, что на эту игру действуют только равные ставки,-- сказал Уэбел.
-- Я такие газеты не читаю,-- возразил человек из Принстона, давая своим пренебрежительным тоном понять Уэбелу, что тот, несомненно, читает только такие газетенки, где всякого рода мошенники дают свои советы по поводу ставок, журнальчики, в которых полно всевозможных личных исповедей, да порнографические таблоиды. Теренс, вытащив бумажник, порылся в нем и выудил оттуда две двадцатидолларовые купюры. Положил их на стойку.-- Вот мои деньги,-- сказал он.-- Я ставлю свои сорок на ваши сто.
-- Эдди,-- обратился к бармену Уэбел,-- нет ли у тебя какого-нибудь знакомого букмекера, который в столь поздний час может сообщить нам, какие дополнительные условия пари?
-- Конечно, есть,-- сказал Эдди.-- Но это пустая трата времени. Ставки всю неделю держались приблизительно на том же уровне. Шесть к пяти, так что делайте свой выбор. Это -- равные деньги, мистер.
-- Я никогда не связывался с букмекерами,-- сказал Теренс. Он запихивал деньги назад в бумажник.-- Если вы не хотите держать пари,-- говорил он ледяным тоном Уэбелу,-- то, по крайней мере, могли бы помолчать.-- Он повернулся спиной к Уэбелу.-- Не хочешь ли еще выпить, дорогая?
В этот момент Маккул, который до этого, склонившись над меню, что-то чертил на нем, не обращая никакого внимания на беседу, поднял голову и громко сказал своим четким, сдержанным голосом:
-- Послушай, братец Тигр, я и сам из Принстона, и, должен сказать, ни один уважающий себя джентльмен на вашем месте никогда бы не потребовал две с половиной против одной. Никаких дополнительных условий, равные ставки, равная сумма.
В баре установилась чуткая, почти осязаемая напряженная тишина. Теренс, нарочито медленно засовывая бумажник в карман, так же медленно повернулся к Маккулу, бросил долгий взгляд на этого сидевшего за своим столиком у входа человека. Маккул снова опустил голову и снова что-то рисовал на своем меню. На лице Теренса появилось какое-то странное выражение, даже смесь выражений,-- легкого шока, неуверенности в том, что он услышал, забавной озадаченности и терпимости,-- все одновременно. Такое сложное по составляющим выражение можно, по-видимому, было увидеть на лице священника, которого группа прихожан пригласила на обед, а когда тот вошел в столовую, то, к своему великому изумлению, увидел, что посередине комнаты -- в самом разгаре сеанс стриптиза.
-- Прошу простить меня, дорогая,-- извинился Теренс перед девушкой.
Медленно, не теряя своего достоинства, он подошел к Маккулу. Он остановился на расстоянии добрых четырех футов от столика Маккула, словно его неожиданная остановка -- это профилактическая мера, удерживающая его в полной безопасности за пределами невидимой ауры, которую только он, с его тонкой натурой, мог почувствовать, когда она излучалась из того пространства, которое в данную минуту занимал сидевший за своим отдельным столиком Маккул.
Маккул с удовольствием продолжал что-то рисовать на меню, склонив голову. Верхняя часть головы у него была абсолютно лысой, а на удлиненной, агрессивно выдававшейся вперед нижней челюсти росла рыжеватая щетина. Глядя на него, Уэбел вдруг осознал, что Маккул очень похож на одного из рабочих-ирландцев на картине, которых доставили в Америку в 1860 году для строительства железной дороги "Пэсифик юнион". Уэбел теперь понимал, почему так удивился Теренс, и не винил его в этом. Требовалось недюжинное воображение, чтобы представить себе, что Маккул -- выпускник Принстонского университета.
-- Я не ослышался, сэр? -- спросил Теренс.
-- Не знаю,-- ответил Маккул, не поднимая головы.
-- Так вы сказали, что вы из Принстона, или вы этого не говорили?
-- Да, я это сказал,-- теперь Маккул глядел на Теренса отважно и воинственно, как и полагалось пьяному человеку.-- Я также сказал, что ни один уважающий себя джентльмен на вашем месте никогда не потребовал бы две с половиной против одной. Повторяю, еще раз, на случай, если вы что-то не расслышали.
Теренс медленно описал полукруг перед Маккулом, изучая его явно с научным интересом.
-- Ах, вон оно что,-- протянул он, и в его голосе послышались нотки аристократического скепсиса.-- Значит, вы сказали, что вы из Принстона, так?
-- Да, сказал,-- ответил Маккул.
Теренс повернулся к своей девушке у стойки.
-- Ты слышала это, дорогая? -- Не ожидая от нее ответа, он вновь подкатился к Маккулу. Он стоял прямо перед ним. В голосе его чувствовалось открытое презрение принца крови по отношению к этому самозванцу -- плебею, пойманному на месте преступления, когда тот пытался взломать королевский загон в Аскоте.
-- Послушайте, сэр,-- продолжал он,-- вы похожи на человека из Принстона не больше, чем... чем...-- Он беспомощно оглядывался по сторонам, пытаясь отыскать самое крайнее, самое язвительное, самое обидное, просто невозможное сравнение.-- Вы не больше похожи на выпускника Пристона, чем... чем вот этот Эдди.
-- Эй, ну-ка послушай,-- воскликнул за стойкой недовольный его сравнением Эдди.-- Не нужно наживать себе больше врагов, чем это необходимо,-- предостерег он его.
Теренс проигнорировал предостережение Эдди и снова сконцентрировал все свое внимание на Маккуле.
-- Меня очень заинтересовал ваш случай, мистер... мистер... Боюсь, я не расслышал ваше имя.
-- Маккул,-- сказал Маккул.
-- Маккул,-- повторил Теренс.-- В его устах эта фамилия прозвучала как название только что открытого нового кожного заболевания.-- Боюсь, я не знаю ни одной семьи под такой фамилией.
-- Мой отец был странствующим лудильщиком,-- сказал Маккул.-- Он ходил по дорогам, от одного болота к другому, и всегда пел, и эта песня вырывалась у него из глубины его сердца. Таким был наш семейный бизнес. Он позволял нам жить в роскоши с одиннадцатого столетия. Я просто искренне удивлен, что вы ничего о нас не слышали.-- Он вдруг запел: "Арфа, которая когда-то звучала в залах Тара",-- правда, фальшиво, не попадая в верную тональность.
Уэбел с удовольствием следил за ним. "Как все же хорошо,-- подумал он,-- что он зашел в бар к Эдди, а не в какой-то другой".
-- Вы все еще настаиваете,-- сказал Теренс, перебивая музыкальное кваканье Маккула,-- что вы учились в Принстоне?
-- Ну как вам это доказать? Что я должен сделать? -- раздраженно спросил его Маккул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92