-- Когда ты с ним познакомилась?
-- Ты же слышал -- три недели назад. Один мой друг из Нью-Йорка попросил его встретиться со мной.
-- Ну и что ты собираешься с ним делать?
Кристина смотрела ему прямо в глаза.
-- Собираюсь выйти за него замуж и уехать вместе с ним в Сиэтл.
-- И ты будешь возвращаться сюда, в Париж, летом каждые три года, потому что летом люди меньше болеют? -- съехидничал Беддоуз.
-- Совершенно верно.
-- И считаешь, что все это о'кей?
-- Да, я так считаю.
-- Что-то ты слишком много на себя берешь! -- возмутился Беддоуз.
-- Не нужно со мной больше умничать,-- как-то хрипло произнесла Кристина.-- Я уже покончила со всем этим.
-- Официант! -- гаркнул Беддоуз по-английски.-- Принесите мне, пожалуйста, виски! -- В этот волнующий момент он вдруг забыл, где находится.-- Ну а ты...-- обратился он к Кристине.-- Ради бога, закажи что-нибудь выпить!
-- Еще чаю! -- попросила Кристина.
-- Слушаю, мадам.-- Официант удалился.
-- Не ответишь ли мне на пару вопросов, Кристина?
-- Пожалуйста.
-- Могу я рассчитывать на откровенные ответы, без утайки?
-- Вполне.
Беддоуз, сделав глубокий вдох, посмотрел в окно: мимо проходит некто в плаще, читая газету и горестно покачивая головой...
-- Хорошо. Так вот... Ну что ты нашла в нем такого замечательного, скажи на милость?
-- Что тебе ответить на это?.. Он такой нежный... такой... хороший, полезный человек... Ты, наверно, и сам в этом убедился.
-- Что еще?
-- И он меня любит,-- понизила она голос.
За все время, пока они вместе, Беддоуз никогда не слыхал от нее этого слова.
-- Он меня любит,-- ровным тоном повторила она.
-- Да, я видел. Просто безумно.
-- Безумно.
-- А теперь позволь задать тебе еще один вопрос. Тебе сейчас хотелось бы встать из-за этого столика и уехать со мной на весь вечер?
Кристина, отодвинув от себя чашку, довольно долго размышляла над его вопросом; потом наконец вымолвила:
-- Да, я не прочь.
-- Но ты, конечно, этого не сделаешь,-- подсказал Беддоуз.
-- Нет, не сделаю.
-- Почему?
-- Послушай, давай поговорим о чем-нибудь другом. Куда ты собираешься поехать в следующий раз? В Кельн? Бонн? Токио?
-- Почему бы и нет? А почему ты об этом спрашиваешь?
-- Потому что я ужасно устала от таких, как ты,-- отчетливо сказала, почти продекламировала Кристина.-- Я устала от корреспондентов, пилотов, многообещающих молодых дипломатов. От блестящих молодых людей, которые несутся сломя голову в любую горячую точку, чтобы сообщить о вспыхнувшей там революции, провести где-то мирные переговоры или сложить где-то голову на войне. От аэропортов и вечных провожаний. От запрета на слезы, покуда самолет не оторвется от земли. Устала отвечать на телефонные звонки. Я устала от этих испорченных, приставучих международных ловеласов. А еще сидеть за обедом с людьми, которых я любила, и вежливо беседовать с их гречанками. Я устала ходить по рукам. Устала любить больше, чем любят меня. Надеюсь, ты получил исчерпывающий ответ?
-- Более или менее,-- согласился Беддоуз, удивленный, что абсолютно никто, ни один человек за столиками не обращает на них никакого внимания.
-- Когда ты уезжал в Египет,-- продолжала Кристина, не повышая голоса,-- я наконец решилась. Там, на аэродроме, прижимаясь к проволочному забору, я наблюдала, как заправляют эти чудовищно огромные лайнеры, с включенными яркими фарами, и тогда я, осушив слезы, решилась. "В следующий раз,-- дала я себе слово,-- кто-то будет не находить себе места, разрываться на части от тревоги, когда я буду взлетать на самолете в небо".
-- И ты нашла такого.
-- Да, я нашла такого,-- спокойно подтвердила Кристина.-- И я не заставлю его разрываться на части, поверь мне.
Беддоуз протянул к ней руки, взял ее ладони в свои. Они спокойно лежали в них, такие нежные и мягкие...
-- Крис...-- негромко произнес он.
Она глядит в окно. Вот она сидит напротив него, на фоне сияющих на небесах сумерек за окном,-- такая ухоженная, молодая, неумолимая... А он смущенно вспоминает, как впервые познакомился с ней; возобновляет в памяти всех своих самых лучших девушек, встретившихся ему в жизни. Возвращается мыслью к ней -- какой она была, когда лежала рядом с ним ранним, солнечным осенним утром, всего три месяца назад, в том номере отеля на юге: из окна видны коричневые отроги Альп и где-то вдалеке -- переливающееся синевой море. Держа ее руки, чувствуя знакомое прикосновение ее нежных пальчиков к своей ладони, он внутренне ждал: вот если сейчас она повернет к нему голову -- и все в одно мгновение изменится, и все пойдет по-старому...
-- Крис...-- прошептал он нежно.
Но она не повернула к нему головы.
-- Напиши мне в Сиэтл.-- Она не отрывала взгляда от окна: оно влажное от дождя, свет из кафе и огни ресторана, что напротив, сталкиваются, увеличиваются, искажаются, отражаясь в стекле.
Беддоуз выпустил ее руки. Они теперь лежали на деревянном столике, тускло поблескивал матовый лак на ногтях... Беддоуз встал.
-- Ладно. Я пойду, будет лучше.
Ему было трудно говорить, собственный голос казался странным даже ему самому, и он с грустью думал: "Боже, по-моему, у меня начинается старческий маразм -- мне хочется заплакать прямо здесь, в кафе..."
-- Не стану ждать, покуда принесут счет. Извинись за меня перед своим приятелем, скажи ему, я не смогу пообедать сегодня вместе с вами и мне очень жаль, что ему придется за все расплатиться.
-- Да ладно,-- ровным тоном утешила его Кристина.-- Он только будет рад заплатить за тебя.
Беддоуз, наклонившись над ней, поцеловал ее сначала в одну, потом в другую щеку.
-- Ну, прощай.-- Он полагал, что на губах у него играет улыбка.-- Все в чисто французском стиле.
Быстро надел пальто и вышел на улицу. Направился к Большим бульварам1, миновал офис ТWA, завернул за угол, туда, где начали свой марш полчаса назад французские ветераны. Шагал не разбирая дороги к Триумфальной арке, где поблескивал в вечернем легком тумане возложенный ими лавровый венок у могилы Неизвестного солдата, у Вечного огня.
Его ожидает отвратительная ночь, одиночество, он это знает. Ему непременно нужно пойти куда-нибудь, позвонить кому-нибудь, пригласить кого-нибудь пообедать вместе с ним... Миновал две-три телефонные будки, замедлял шаг у каждой, ни у одной не остановился. Нет, сегодня вечером ему не хочется видеть ни одного человека во всем этом громадном городе...
ПИТЕР ВТОРОЙ
Был субботний вечер, и в этот час люди рьяно уничтожали друг друга на телеэкране. В полицейских стреляли во время исполнения ими служебных обязанностей; гангстеров сбрасывали с крыш; какую-то пожилую женщину медленно травили, пытаясь завладеть принадлежащим ей жемчугом, а ее убийца благодаря стараниям сигаретной компании предстал перед правосудием после целой серии допросов, проходивших в кабинете частного детектива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61