Я где-то слышал, что по этим формулам и шмель не должен летать, а вот ведь летает! Господа из научного подкомитета просто боятся посмотреть правде в глаза и признаться, что их провели. А этот фокус с супербомбой! Дескать, если она не взорвется, значит, сработала их великая и могучая Машина. Беспроигрышная игра. Слава, слава яйцеголовым!
- Но, сэр… а если она взорвется?
- Вы сами понимаете, что говорите чушь, Хейз! Даже если треклятая бомба и существует, то уж не в тысячу тонн силы. И потом, разве может Россия воевать на два фронта? Зачем? Бессмысленно даже в геополитическом смысле, не говоря о военном. России хватит Китая до конца века, да еще Коминтерн… Нет, это безумие - предполагать, что Россия может на нас напасть. И потом, пусть у нас нет супербомбы, зато много других.
- Значит, вы не собираетесь что-либо предпринимать, сэр? Должен заметить, что сведения о какой-то намечаемой акции в Нью-Йорке мы получили и из традиционных источников.
- Я не говорю, что такой акции не может быть вовсе. Авантюристов предостаточно. Вывести из строя передатчик на Эмпайр Стейт Билдинге - заманчивая цель для какого-нибудь лунатика. Что ж, в этом случае предложение нашей парочки имеет смысл.
- Может быть, стоит принять дополнительные меры?
- Разумеется. Пусть этим займутся в Пентагоне - поднимут в воздух противолодочные дирижабли, бомбят все подозрительные цели, устроят учебную тревогу, ну, и остальное, что полагается. Да, и пусть сегодня ньюйоркцы поскучают без радио. Профилактические работы, придумайте сами.
- Да, сэр.
- Выше голову, Хейз! В конце концов, сегодня мы сэкономили налогоплательщикам пятнадцать миллионов долларов. Не так уж плохо, верно?
20
- Дюжина пластинок. Надеюсь, испорченных не будет, - Константин с гордостью протягивал стопку кассет. Ни одной пластинки не испортил, все удалось с первого раза. Как всякий человек умственной работы, он особенно радовался, когда получалось что-то сделанное собственными руками, и получалось хорошо. Впрочем, удивляться нечему. Оборудована лаборатория у принца добротно, и он выполнял процедуру нанесения эмульсии на пластины почти автоматически, думая только, зачем это все Петру Александровичу. Фотопластины с новой эмульсией, теперь еще Лейба с волшебной лампой. Одно с другим вообще-то вяжется: подсвечивать невидимыми лучами и фотографировать. Нужно срочно брать патент на эмульсию, такую, какая есть. Шпионские фотографии. Или прожектор невидимых лучей установить на цеппелине и снимать, снимать… Но зачем пластины сегодня? Лампы-о нет. А вдруг принц Ольдбургский - немецкий шпион, и образцы эмульсии передаст по ту сторону фронта? Полная, совершенная ерунда лезла в голову. Просто - причуды стариковские. Никакого сумасшествия, разумеется, просто обыватель не любит, когда кто-то непохож на него самого. Границу правильности, нормы обыватель проводит в непосредственной близости от себя.
- Я хочу сфотографировать звезды, - отвечая на невысказанный вопрос, принц аккуратно складывал пластины в специальный сак. - Есть красные звезды, почему бы не быть и черным? Я тебе не показывал - этой весной я приобрел десятидюймовый рефлектор ньютоновской системы. Он не здесь, в Ольгино. Купол поставил небольшой, часовой механизм. Не Пулково, конечно, но если дело пойдет, я в нашем имении в Гаграх построю настоящую обсерваторию, поближе к низким широтам. Или, - он усмехнулся, - на новых землях.
- Астрономия? Я не думал об этой области применения эмульсии. Замечательная идея, - сказал с воодушевлением Константин. Воодушевление было несколько нарочитым, но все-таки… Звезды - это объяснимо. Раньше у принца тоже был телескоп, не десятидюймовый, а поменьше, любительский, на массивной треноге, с объективом-линзой, он помнит, как впервые увидел огромную луну, испещренную кратерами, кольца Сатурна, мириады звезд млечного пути. Казалось, век не налюбуешься. Но в городе с его вечно блеклым небом фантазии насчет ночей звездочета забывались. Многое забывалось.
- Время позднее, ты, полагаю, устал? - принц не спрашивал - утверждал. - Отдыхай. Генрих говорит, ты спозаранку ему рыбалку обещал?
- Обещал, - Константину завтрашняя рыбалка казалась уже излишней, но слово есть слово. - Утро теперь позднее, не июнь. Половим рыбку, не опоздаем.
- Надеюсь. Давно не ел казацкой ухи. Ах, досадно, - принц с огорчением посмотрел на часы. - Совсем мы тут обо всем забыли.
- О чем? - Константин недоуменно смотрел на Петра Александровича. Никаких дел на нынешний вечер сегодня не планировалось. Ни игр на свежем воздухе, ни шарад, ни постановки живых картин. Все осталось далеко-далеко.
- Сегодня же Вабилова награждают. Нет, никак не успели, пропустили безнадежно.
- Завтра в газетах прочитаем, - Константину стало совестно. Вот Петр Александрович, немолодой человек, а радуется за Вабилова, гордится, а он? Завистлив, завистлив человек, он и вспомнив, стал бы включать радиоприемник - вопрос.
- Газеты… Газеты напишут…
Константин разделял нелюбовь принца к нынешней прессе. Сплошной официоз, ни одного живого слова. Величие русской души, миссия освобождения славян, благоденствие народа при неусыпном попечительстве мудрой власти. Победные реляции с фронтов. И о погоде. О погоде тоже врали безбожно, но без той угодливости и раболепия, как об остальном. Менее гнусно.
- Ее, наверное, на граммофон записали, речь. Услышим, думаю. И синема - хроника…
- Консервированные новости, - принц закрыл сак. - Ты иди, что тебе меня ждать. Я, может, совсем эту ночь спать не стану. Значит, проявить пластины следует до завтрашнего полудня?
- Чем скорее, тем лучше. Раствор для проявления я приготовил, он двойного действия - сразу и фиксирует. На десять минут нужно погрузить пластинку.
- Я помню, Константин, спасибо, - принц составил точную, по пунктам, инструкцию для себя, Много, много на небе звезд. И места много для черных, невидимых. Опять же, пылевые туманности…
- Реактивов хватит на двадцать дюжин. Экономить бессмысленно, даже и в сухом виде храниться долго не сможет - месяц максимум.
- Месяц - срок большой. Ну, хорошо. Ты порыбачь, отдохни, думаю, сейчас здесь куда безопаснее, чем в столицах.
- Безопаснее?
- Ты, похоже, и позабыл, что идет война.
- Я не совсем вас понимаю, Петр Александрович, война войной, но - столицы? У Коминтерна практически нет воздушного флота, и бомбежек больше не боятся самые опасливые старушки.
- То старушки. Члены государственного совета покинули Москву, тебе это ни о чем не говорит?
Вот они, телефонные переговоры.
- Не в первый раз.
- Да? Когда же ещё совет радовал москвичей своим отсутствием?
- Ну, кажется…
- Четыре года назад, во время рейда Красной Армады.
- Но ведь с тех пор воздушный флот Коминтерна так и не сумел восстановиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
- Но, сэр… а если она взорвется?
- Вы сами понимаете, что говорите чушь, Хейз! Даже если треклятая бомба и существует, то уж не в тысячу тонн силы. И потом, разве может Россия воевать на два фронта? Зачем? Бессмысленно даже в геополитическом смысле, не говоря о военном. России хватит Китая до конца века, да еще Коминтерн… Нет, это безумие - предполагать, что Россия может на нас напасть. И потом, пусть у нас нет супербомбы, зато много других.
- Значит, вы не собираетесь что-либо предпринимать, сэр? Должен заметить, что сведения о какой-то намечаемой акции в Нью-Йорке мы получили и из традиционных источников.
- Я не говорю, что такой акции не может быть вовсе. Авантюристов предостаточно. Вывести из строя передатчик на Эмпайр Стейт Билдинге - заманчивая цель для какого-нибудь лунатика. Что ж, в этом случае предложение нашей парочки имеет смысл.
- Может быть, стоит принять дополнительные меры?
- Разумеется. Пусть этим займутся в Пентагоне - поднимут в воздух противолодочные дирижабли, бомбят все подозрительные цели, устроят учебную тревогу, ну, и остальное, что полагается. Да, и пусть сегодня ньюйоркцы поскучают без радио. Профилактические работы, придумайте сами.
- Да, сэр.
- Выше голову, Хейз! В конце концов, сегодня мы сэкономили налогоплательщикам пятнадцать миллионов долларов. Не так уж плохо, верно?
20
- Дюжина пластинок. Надеюсь, испорченных не будет, - Константин с гордостью протягивал стопку кассет. Ни одной пластинки не испортил, все удалось с первого раза. Как всякий человек умственной работы, он особенно радовался, когда получалось что-то сделанное собственными руками, и получалось хорошо. Впрочем, удивляться нечему. Оборудована лаборатория у принца добротно, и он выполнял процедуру нанесения эмульсии на пластины почти автоматически, думая только, зачем это все Петру Александровичу. Фотопластины с новой эмульсией, теперь еще Лейба с волшебной лампой. Одно с другим вообще-то вяжется: подсвечивать невидимыми лучами и фотографировать. Нужно срочно брать патент на эмульсию, такую, какая есть. Шпионские фотографии. Или прожектор невидимых лучей установить на цеппелине и снимать, снимать… Но зачем пластины сегодня? Лампы-о нет. А вдруг принц Ольдбургский - немецкий шпион, и образцы эмульсии передаст по ту сторону фронта? Полная, совершенная ерунда лезла в голову. Просто - причуды стариковские. Никакого сумасшествия, разумеется, просто обыватель не любит, когда кто-то непохож на него самого. Границу правильности, нормы обыватель проводит в непосредственной близости от себя.
- Я хочу сфотографировать звезды, - отвечая на невысказанный вопрос, принц аккуратно складывал пластины в специальный сак. - Есть красные звезды, почему бы не быть и черным? Я тебе не показывал - этой весной я приобрел десятидюймовый рефлектор ньютоновской системы. Он не здесь, в Ольгино. Купол поставил небольшой, часовой механизм. Не Пулково, конечно, но если дело пойдет, я в нашем имении в Гаграх построю настоящую обсерваторию, поближе к низким широтам. Или, - он усмехнулся, - на новых землях.
- Астрономия? Я не думал об этой области применения эмульсии. Замечательная идея, - сказал с воодушевлением Константин. Воодушевление было несколько нарочитым, но все-таки… Звезды - это объяснимо. Раньше у принца тоже был телескоп, не десятидюймовый, а поменьше, любительский, на массивной треноге, с объективом-линзой, он помнит, как впервые увидел огромную луну, испещренную кратерами, кольца Сатурна, мириады звезд млечного пути. Казалось, век не налюбуешься. Но в городе с его вечно блеклым небом фантазии насчет ночей звездочета забывались. Многое забывалось.
- Время позднее, ты, полагаю, устал? - принц не спрашивал - утверждал. - Отдыхай. Генрих говорит, ты спозаранку ему рыбалку обещал?
- Обещал, - Константину завтрашняя рыбалка казалась уже излишней, но слово есть слово. - Утро теперь позднее, не июнь. Половим рыбку, не опоздаем.
- Надеюсь. Давно не ел казацкой ухи. Ах, досадно, - принц с огорчением посмотрел на часы. - Совсем мы тут обо всем забыли.
- О чем? - Константин недоуменно смотрел на Петра Александровича. Никаких дел на нынешний вечер сегодня не планировалось. Ни игр на свежем воздухе, ни шарад, ни постановки живых картин. Все осталось далеко-далеко.
- Сегодня же Вабилова награждают. Нет, никак не успели, пропустили безнадежно.
- Завтра в газетах прочитаем, - Константину стало совестно. Вот Петр Александрович, немолодой человек, а радуется за Вабилова, гордится, а он? Завистлив, завистлив человек, он и вспомнив, стал бы включать радиоприемник - вопрос.
- Газеты… Газеты напишут…
Константин разделял нелюбовь принца к нынешней прессе. Сплошной официоз, ни одного живого слова. Величие русской души, миссия освобождения славян, благоденствие народа при неусыпном попечительстве мудрой власти. Победные реляции с фронтов. И о погоде. О погоде тоже врали безбожно, но без той угодливости и раболепия, как об остальном. Менее гнусно.
- Ее, наверное, на граммофон записали, речь. Услышим, думаю. И синема - хроника…
- Консервированные новости, - принц закрыл сак. - Ты иди, что тебе меня ждать. Я, может, совсем эту ночь спать не стану. Значит, проявить пластины следует до завтрашнего полудня?
- Чем скорее, тем лучше. Раствор для проявления я приготовил, он двойного действия - сразу и фиксирует. На десять минут нужно погрузить пластинку.
- Я помню, Константин, спасибо, - принц составил точную, по пунктам, инструкцию для себя, Много, много на небе звезд. И места много для черных, невидимых. Опять же, пылевые туманности…
- Реактивов хватит на двадцать дюжин. Экономить бессмысленно, даже и в сухом виде храниться долго не сможет - месяц максимум.
- Месяц - срок большой. Ну, хорошо. Ты порыбачь, отдохни, думаю, сейчас здесь куда безопаснее, чем в столицах.
- Безопаснее?
- Ты, похоже, и позабыл, что идет война.
- Я не совсем вас понимаю, Петр Александрович, война войной, но - столицы? У Коминтерна практически нет воздушного флота, и бомбежек больше не боятся самые опасливые старушки.
- То старушки. Члены государственного совета покинули Москву, тебе это ни о чем не говорит?
Вот они, телефонные переговоры.
- Не в первый раз.
- Да? Когда же ещё совет радовал москвичей своим отсутствием?
- Ну, кажется…
- Четыре года назад, во время рейда Красной Армады.
- Но ведь с тех пор воздушный флот Коминтерна так и не сумел восстановиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41