и то там не по стандарту, и это не фурычит, и вообще – название не выговаривается... Впрочем, переименовали посудину в «Индепенденс» – и дело вроде пошло... А Хувайло потом в секондах долго ходил, пить начал... Так и катился он все ниже и ниже, пока не стал директором банка на Океании. А там его покусал бешеный лосось... Мрачная история... Мрачная... Не стоит, одним словом, на кошачью душу руку поднимать – нет, не стоит...
Это я все – про любовь к животным... А кошку француза – ее, как выяснилось, Марго звать – доктор поймал. Нет, не тот, что Миссию возглавлял, а другой – длинный, здоровый такой, в очках роговых и всегда в черном костюме – ну вылитый черт, который является к слабым людям, чтобы заполучить их души. Правда, лысый, что для чертей не очень характерно, ибо – сами понимаете – им же антенны свои скрывать нужно, как, впрочем, и копыта. Что? Нет, сам я его не видел, но у друга моего, Ржавого, этот доктор всю жизнь теперь в печенках будет сидеть, так что он его в мельчайших подробностях описал – не в пятницу будь сказано, если встречу – сразу узнаю. Да и Марго он тогда тоже, видно, колдовством приманил, не иначе...
* * *
Ловили они Марго и вправду долго. К делу был привлечен дополнительный контингент – те из пассажиров, что собрались на невероятный гвалт, и свободная от несения вахты часть экипажа. Обезумевшая и явно не привыкшая к такому обращению кошка ошалело металась по тесному объему кают-компании, не даваясь в руки экстренно вызванного из своего бокса Жана Лемье. До старта оставалось чуть более десяти минут, и все возможные последствия перемещения по кораблю незакрепленного живого груза, как обычно, тяжкой ношей должны были лечь на беззащитные плечи боцмана.
В отчаянии Русти отбросил в сторону трубу пылесоса, которой только что пытался выгнать из-под намертво привинченного к полу дивана до смерти напуганную зверюгу, и оглянулся на остальных участников сафари. Что и говорить, толку от них было маловато.
Хозяин Марго беспомощно хлопотал у дивана, пытаясь выманить свою любимицу, используя самые нежные и порой, как показалось Русти, не лишенные оттенка интимности выражения, на которые кошка никак не реагировала. Только Следователь подал было здравую мысль о колбасе, с ходу отвергнутую господином Лемье, заверившим, что его киска предпочитает исключительно диетического лосося, которого, как назло, поблизости не обнаружилось.
Вот в этот момент Русти и познакомился с Колдуном, как позже прозвали между собой в команде доктора Маддера. Сначала никто не обратил внимания на долговязую фигуру в черном, возникшую в дверном проеме и молча наблюдавшую за хлопотами боцмана и его помощников. Лишь когда странный незнакомец так же беззвучно прошел в середину салона и как ни в чем не бывало уселся в кресло, взоры присутствующих обратились к необычному гостю. В одной руке – левой – он сжимал ручку небольшого металлического кейса, прикрепленного к наручнику на запястье стальной цепочкой, а другую держал в кармане длинного пиджака, покроем напоминавшего пасторский сюртук. Не говоря ни слова, пришелец тяжело прикрыл веки, медленно опустил к полу правую руку, затянутую, равно как и парная ей конечность, в черную кожаную перчатку, – мало кто потом мог похвастаться тем, что видел, как снимал Колдун эти перчатки, – и стал то ли гладить, то ли легонько почесывать ворс ковра, устилавшего пол салона. И через несколько десятков секунд в наступившей тишине тоже бесшумно, как привидение, из-за дивана показалась треклятая кошка. Она боязливо приблизилась к доктору и стала тереться о его запястье. Русти еще успел заметить удивленное выражение во взгляде, которым одарил доктора дотоле невозмутимый человек Управления, за миг до того, как сигнал предстартовой готовности разогнал честной народ по своим каютам.
– Вот так и пошло в том рейсе все наперекосяк – с самого что ни на есть начала, – мрачно продолжал рассказывать леденящую кровь историю Хенки, задумчиво разглядывая интерьер своего заведения сквозь толщу безукоризненной чистоты сосуда для возлияний. – Не дело это, когда не дают боцману до старта обойти корабль и с каждым, кто на борту, хоть парой слов переброситься... Так что пришлось Русти продолжить свое с чудаками этими знакомство уже на орбите подкачки, перед самым броском к Фомальгауту...
* * *
«Охрану, как водится у нас, рассовали в грузовых отсеках – на четвертой палубе – к Грузу поближе. И к реакторам тоже, – в этой части своего рассказа Русти вздыхал – чуть притворно, конечно, – чтобы означить свое понимание того, что спецназ – тоже люди. – Ну, там дополнительную защиту поставили, а полковнику обеспечили аж бокс из капитанского резерва – а в резерве-то их всего два. Так что Джозеф Кортни был не в обиде...»
Полковник Кортни был не в обиде. Он был в бешенстве.
– Вот эти лычки, – он намеренно небрежно провел пальцами по серебряному шитью витых полковничьих погон, – я заработал отнюдь не на штабной должности. И когда я берусь выполнить какое-то задание, я вправе полагать, что мне при этом полностью доверяют... Что ни говорите, капитан, а я чувствую себя униженным. На одной чаше весов дюжина прекрасно подготовленных коммандос, которыми руководит заслуженный боевой офицер, а на другой – какая-то штатская ищейка, сующая нос в личные дела моих лихих ребят, за каждого из которых я хоть сейчас могу поручиться головой!
– Успокойтесь, полковник: никто и не думает сравнивать или, тем более, противопоставлять вашу команду и человека Управления... Он действует строго в рамках имеющихся у него полномочий. А они, скажу вам по секрету, таковы, что значительно превышают наши с вами скромные возможности.
Кэп достал из сейфа бутылку бренди и плеснул понемногу – себе и гостю.
– Вот все, что я могу вам предложить для успокоения нервов. За знакомство...
Он аккуратно водрузил принадлежности для возлияния на место.
– Это из моего личного запаса. Как-нибудь зайду к вам на полчасика после всей этой послестартовой суматохи. Промочим горло и поболтаем...
С этими словами кэп деликатно и вполне по-дружески, но твердо обхватил полковника за плечи и направил его и свои стопы к выходу. Дверь за гостем он закрыл с видимым облегчением.
* * *
Что до Русти, то никакого облегчения он в этот момент не испытывал. В этот момент боцман распекал младшего механика, Джека Янга. Тот вяло и неуверенно оправдывался, и по лицу его было видно, что он малость не в себе.
Из его достаточно бессвязного рассказа выяснилось, что, возвращаясь из кают-компании в свою мастерскую, он повстречал кого-то из Миссии – «ну, белесый такой очкарик в клетчатой рубашке – что в облаве на сволочную Марго участия, кажется, не принимал». (Джек при этом попытался трясением членов и выпучиванием глаз описать внешность упомянутого субъекта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Это я все – про любовь к животным... А кошку француза – ее, как выяснилось, Марго звать – доктор поймал. Нет, не тот, что Миссию возглавлял, а другой – длинный, здоровый такой, в очках роговых и всегда в черном костюме – ну вылитый черт, который является к слабым людям, чтобы заполучить их души. Правда, лысый, что для чертей не очень характерно, ибо – сами понимаете – им же антенны свои скрывать нужно, как, впрочем, и копыта. Что? Нет, сам я его не видел, но у друга моего, Ржавого, этот доктор всю жизнь теперь в печенках будет сидеть, так что он его в мельчайших подробностях описал – не в пятницу будь сказано, если встречу – сразу узнаю. Да и Марго он тогда тоже, видно, колдовством приманил, не иначе...
* * *
Ловили они Марго и вправду долго. К делу был привлечен дополнительный контингент – те из пассажиров, что собрались на невероятный гвалт, и свободная от несения вахты часть экипажа. Обезумевшая и явно не привыкшая к такому обращению кошка ошалело металась по тесному объему кают-компании, не даваясь в руки экстренно вызванного из своего бокса Жана Лемье. До старта оставалось чуть более десяти минут, и все возможные последствия перемещения по кораблю незакрепленного живого груза, как обычно, тяжкой ношей должны были лечь на беззащитные плечи боцмана.
В отчаянии Русти отбросил в сторону трубу пылесоса, которой только что пытался выгнать из-под намертво привинченного к полу дивана до смерти напуганную зверюгу, и оглянулся на остальных участников сафари. Что и говорить, толку от них было маловато.
Хозяин Марго беспомощно хлопотал у дивана, пытаясь выманить свою любимицу, используя самые нежные и порой, как показалось Русти, не лишенные оттенка интимности выражения, на которые кошка никак не реагировала. Только Следователь подал было здравую мысль о колбасе, с ходу отвергнутую господином Лемье, заверившим, что его киска предпочитает исключительно диетического лосося, которого, как назло, поблизости не обнаружилось.
Вот в этот момент Русти и познакомился с Колдуном, как позже прозвали между собой в команде доктора Маддера. Сначала никто не обратил внимания на долговязую фигуру в черном, возникшую в дверном проеме и молча наблюдавшую за хлопотами боцмана и его помощников. Лишь когда странный незнакомец так же беззвучно прошел в середину салона и как ни в чем не бывало уселся в кресло, взоры присутствующих обратились к необычному гостю. В одной руке – левой – он сжимал ручку небольшого металлического кейса, прикрепленного к наручнику на запястье стальной цепочкой, а другую держал в кармане длинного пиджака, покроем напоминавшего пасторский сюртук. Не говоря ни слова, пришелец тяжело прикрыл веки, медленно опустил к полу правую руку, затянутую, равно как и парная ей конечность, в черную кожаную перчатку, – мало кто потом мог похвастаться тем, что видел, как снимал Колдун эти перчатки, – и стал то ли гладить, то ли легонько почесывать ворс ковра, устилавшего пол салона. И через несколько десятков секунд в наступившей тишине тоже бесшумно, как привидение, из-за дивана показалась треклятая кошка. Она боязливо приблизилась к доктору и стала тереться о его запястье. Русти еще успел заметить удивленное выражение во взгляде, которым одарил доктора дотоле невозмутимый человек Управления, за миг до того, как сигнал предстартовой готовности разогнал честной народ по своим каютам.
– Вот так и пошло в том рейсе все наперекосяк – с самого что ни на есть начала, – мрачно продолжал рассказывать леденящую кровь историю Хенки, задумчиво разглядывая интерьер своего заведения сквозь толщу безукоризненной чистоты сосуда для возлияний. – Не дело это, когда не дают боцману до старта обойти корабль и с каждым, кто на борту, хоть парой слов переброситься... Так что пришлось Русти продолжить свое с чудаками этими знакомство уже на орбите подкачки, перед самым броском к Фомальгауту...
* * *
«Охрану, как водится у нас, рассовали в грузовых отсеках – на четвертой палубе – к Грузу поближе. И к реакторам тоже, – в этой части своего рассказа Русти вздыхал – чуть притворно, конечно, – чтобы означить свое понимание того, что спецназ – тоже люди. – Ну, там дополнительную защиту поставили, а полковнику обеспечили аж бокс из капитанского резерва – а в резерве-то их всего два. Так что Джозеф Кортни был не в обиде...»
Полковник Кортни был не в обиде. Он был в бешенстве.
– Вот эти лычки, – он намеренно небрежно провел пальцами по серебряному шитью витых полковничьих погон, – я заработал отнюдь не на штабной должности. И когда я берусь выполнить какое-то задание, я вправе полагать, что мне при этом полностью доверяют... Что ни говорите, капитан, а я чувствую себя униженным. На одной чаше весов дюжина прекрасно подготовленных коммандос, которыми руководит заслуженный боевой офицер, а на другой – какая-то штатская ищейка, сующая нос в личные дела моих лихих ребят, за каждого из которых я хоть сейчас могу поручиться головой!
– Успокойтесь, полковник: никто и не думает сравнивать или, тем более, противопоставлять вашу команду и человека Управления... Он действует строго в рамках имеющихся у него полномочий. А они, скажу вам по секрету, таковы, что значительно превышают наши с вами скромные возможности.
Кэп достал из сейфа бутылку бренди и плеснул понемногу – себе и гостю.
– Вот все, что я могу вам предложить для успокоения нервов. За знакомство...
Он аккуратно водрузил принадлежности для возлияния на место.
– Это из моего личного запаса. Как-нибудь зайду к вам на полчасика после всей этой послестартовой суматохи. Промочим горло и поболтаем...
С этими словами кэп деликатно и вполне по-дружески, но твердо обхватил полковника за плечи и направил его и свои стопы к выходу. Дверь за гостем он закрыл с видимым облегчением.
* * *
Что до Русти, то никакого облегчения он в этот момент не испытывал. В этот момент боцман распекал младшего механика, Джека Янга. Тот вяло и неуверенно оправдывался, и по лицу его было видно, что он малость не в себе.
Из его достаточно бессвязного рассказа выяснилось, что, возвращаясь из кают-компании в свою мастерскую, он повстречал кого-то из Миссии – «ну, белесый такой очкарик в клетчатой рубашке – что в облаве на сволочную Марго участия, кажется, не принимал». (Джек при этом попытался трясением членов и выпучиванием глаз описать внешность упомянутого субъекта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69