Двор, окруженный дощатым забором, дрожал в бликах потрескивающего костра.
Возле огня сидел разомлевший страж и наслаждался музыкой. Черный проводок тянулся из нагрудного кармана, заканчиваясь телефонными мини-наушниками. Чуть зажмурившись, страж улыбался, показывая суетливому огню кошмарную арматуру фиксатого рта. Прижавшись к крыше, Валентин звонко прищелкнул языком. Страж не пошевелился. Костер слепил ему глаза, музыка оглушала. Чудо, а не сторож!
Приподнявшись на руках, Валентин осмотрелся. Ящики штабелями громоздились по всему двору. Примерно треть их стояла под навесом, большая часть ютилась под открытым небом. Значит, не чай и не кофе… Перегнувшись через жестяной край, Валентин пальцами дотянулся до верхнего ящика, подавшись вперед, прижал ладони к шероховатой поверхности. Втаскивать ящик на крышу не пришлось. Дерево треснуло от первого же рывка, пара дощечек полетела на землю. Валентин бросил взгляд в сторону костра и, взломав еще одну доску, вытянул на свет консервную банку. Сунул ее за пояс, с кряхтением перевернул ящик вверх дном. Вот и вся конспирация!.. Страж так и не изменил своей позы, и, помешкав, Валентин снова двинулся по крыше.
Чуть позже он уже спускался по ржавой лестнице к гаражу. Железные ворота не остановили его. Когда-то он затратил массу сил и терпения, чтобы договориться со всеми этими замками, шпингалетами, скрипучими створками и хитроумными шифрами. Время оказалось затраченным не впустую. С тех пор металлические запоры отвечали ему беззвучным и незамедлительным послушанием.
Валентин на ощупь перебрал лежащую в кармане связку. А через несколько секунд он уже вдыхал запах бензина и машинного масла. Щелкнул в руке фонарь.
Гараж был огромен и по размерам напоминал ангар. В третьем по счету ряду Валентин разглядел то, ради чего явился сюда. «УАЗ-469» камуфляжной расцветки с улыбчивым Микки-Маусом на лобовом стекле. Убедившись, что номер стоит на месте, Валентин внимательнейшим образом осмотрел дверцы. Тоненькие полоски скотча крепились в самом низу и были по-прежнему целы. Значит, в машину не совались.
Сорвав одну из «сторожащих» полосок, он влез в кабину и устроился на переднем сиденье. В бардачке было пусто, зато под креслом пассажира прятались уложенные валетом «стволы» — черные, опасно тяжелые даже без магазинов «Калашниковы».
Валентин запустил руку чуть ниже и нашарил брезентовый мешок. Снаряженные магазины находились там плюс цинкач с патронами. Выбравшись из машины, он запер замки, аккуратно вернув на место полоску скотча. Больше в гараже ему делать было нечего.
Пробираясь обратно, он снова имел возможность полюбоваться пугающим оскалом кострового. Тот продолжал слушать музыку. Очутившись в коридоре, Валентин шепотом позвал кошку. Бог знает, куда она убрела. Возможно, соседний подоконник ей не понравился. Как известно, кошки — существа своенравные и свободолюбивые. Во всяком случае, на зов его никто не откликнулся. Затворяя окно, Валентин всмотрелся в ночное небо. Звезды начинали тускнеть, рассвет приближался семимильными шагами.
Глава 8
За конторкой мореного дуба сидел приятель Сазика — Леня. А может быть, и Лева — точно Валентин не помнил. Роль швейцара этому Лене-Леве явно не шла. По долгу службы он обязан был встречать посетителей в лаковых штиблетах и белых полотняных перчатках, напялив на жирные плечи безукоризненно отглаженный смокинг. Пятнистая бабочка под квадратным подбородком довершала костюмный ансамбль. С первого взгляда становилось ясно, что Лене-Леве невыносимо жарко и скучно. Служба кремлевского курсанта его не прельщала, однако на входящих он взирал как и подобает — с высокомерием сытого попугая. Тем, кому положено, — улыбался, отдельным особям кланялся. Отрабатывал, сучонок, заработок. Дескать, не катран задрипанный, — заведение!.. Кивнув ему, как старому знакомому, Валентин прошел в ресторанчик.
Играл не магнитофон — играли живые оркестранты: худой и нервный тапер, багроволицый барабанщик и пара патлатых гитаристов. Грудастая полураздетая вокалистка вальяжно расхаживала по маленькой сцене. Пели на заказ. Суетливым движением тапер совал подношения в карман и гундосо объявлял что-то сначала на французском, а после снисходительно переводя на русский. Вокалистка неспешно подходила к микрофону, а на спортивный помост, располагавшийся справа от эстрады, выбегало трио девиц, принимавшихся немедленно сбрасывать с себя одежду. При этом они, разумеется, еще и танцевали, хотя Валентин не рискнул бы назвать это танцем. Так — крутились вокруг металлического отшлифованного столба, извивались телами, всякую секунду рискуя споткнуться и полететь со сцены вниз. Пока здесь ограничивались стриптизом, однако в будущем, Валентин подозревал, помост собирались использовать более эффектно. Поговаривали о «настоящем русском» рестлинге. Словом, время обещало познакомить еще с одним шоу вроде тех, на которых разрывают колоду карт либо призывают попробовать силы в схватке с советским Брюсом Ли или Шварценеггером из Подмосковья. Для серьезных гладиаторских сражений здесь было, пожалуй, тесновато, но если есть зрители, будут и сражения. Будут и бойцы и кровь. Отсутствие пространства для маневра сделает поединок даже более захватывающим.
Валентин потеребил нос. Уж не эту ли работу ему хотят предложить?..
Привалившись к колонне спиной, он окинул зал безучастным взором.
Гостей-полуночников пока насчитывалось немного. Едва ли больше полутора десятков. С дамами и без, в атласных черных ,или стальных костюмах от Кензо, в двубортных кожаных сюртуках от Гуччи и остроносых ботинках. Нормальное подпольное заведение с музыкой, бильярдом, саунами и стриптизом. Кто-то болтал, что каталам сюда путь был заказан. Повелением самого. Потому как не ради заокеанской зелени создавался скромный ресторанчик. Какой доход от горстки посетителей? Те же стриптизерки загребут добрую половину, а остальное приберет к рукам охрана с поварами и музыкантами. Нет, товарищи дорогие, подобное заведение открывалось с одной-единственной целью — для рейтинга и для шика.
Чтобы пыль в глаза и чтобы знали, какие капризы в состоянии себе позволить добренький дядя Сулик. Доброе имя, как известно, многого стоит. Для того и рвут на груди рубаху, для того и не прощают обидных пустяков. Ставят себя перед «обществом», а попросту говоря — выставляются. Да и почему не повыставляться, если есть на какие шиши. А шиши у Сулика, судя по всему, водились, и немалые.
Нынешние паханы давно именовали себя бизнесменами, сменив золотые цепуры на дорогие кожаные портфели с портативным компьютером внутри.
Покачивая бедрами, мимо столиков взад-вперед сновали обнаженные официантки — все, как одна, в туфельках на толщенной прозрачной платформе, в золотистых чепчиках и в набедренных повязках, напоминающих скорее цветочные венки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73