) Так или иначе жители Северной деревни с удовольствием оставляли своих малышей на попечении симпатичной юной нянюшки, и у нее все шло хорошо.
К сожалению, сказать то же самое обо всем Ксанфе было нельзя. Король Шторм перестал уделять внимание погоде и запустил ее до такой степени, что подушки на подушечных кустах то пересыхали, лопаясь и разлетаясь пухом, то промокали под затяжными ливнями так, что хлюпали и сочились водой. Скоро появились тревожные известия о намерении злого волшебника Трента захватить трон. Синтия, даже будучи не в восторге от нынешнего монарха, полагала, что насильственный захват власти едва ли улучшит состояние королевства.
Как-то раз она подошла к озеру с естественным для хорошенькой шестнадцатилетней девушки намерением полюбоваться своим привлекательным отражением. У озера в это время шумел камыш. Трезвые, здравомыслящие люди обычно к такому шуму не прислушиваются, однако поблизости никого не было, и любопытная от природы Синтия навострила ушки.
— Вот кто-то в Ксанфе появился,
Видать волшебник злой идет,
Идет он к Северной деревне,
Морочить тамошний народ…
— распевал на ветру камыш, и девушка встревожилась. Ей вовсе не хотелось отдавать свою милую родину на растерзание гнусному злодею, Волшебнику Трансформации, умевшему превращать кого угодно во что угодно, за что он и носил ужасное прозвище Трансформатор. Она решила спасти сородичей и остановить чародея. Правда, никакого опыта борьбы с волшебниками у нее не было, но она, по своей девичьей наивности, решила, что ее умения обращаться с детьми будет достаточно, чтобы уговорить Трента отказаться от его гнусного намерения. В конце концов, так ей казалось, во всех этих играх в превращения было что-то детское.
Этот замысел так и остался бы замыслом, но на свою беду довольно скоро собиравшая ползучие розы Синтия повстречала того самого волшебника. О том, что это не кто иной, как ужасный Трансформатор Трент, она догадалась, увидев, как он превратил бабочку в розового слона. Слон вовсе не пришел в восторг от этой трансформации: он умчался в джунгли, возмущенно трубя и взмахивая ушами, как крыльями. Сообразив, кто перед ней, девушка поспешила наперерез.
Выйдя на тропу и столкнувшись с волшебником лицом к лицу, она открыла было рот, чтобы начать свои увещевания, да так с открытым ртом и осталась. И не по причине какого-либо магического воздействия, а по той простой причине, что пресловутый злой волшебник оказался весьма приятным с виду, рослым и стройным молодым человеком. Это никак не вязалось с ее представлением о злодее, каковому надлежало быть страшилищем или по меньшей мере уродом.
— Приветствую тебя, прелестная дева, — любезно (и как верно!) промолвил молодой чародей. — Мы уже встречались?
— Э… у… м-м-м… не совсем… — промямлила Синтия, не в силах отвести взгляд от его чарующих лучистых глаз. Выпавшие из ее внезапно ослабевших пальцев розы расползлись во все стороны, что вполне соответствовало их природе. Наклонившись, он помог ей собрать цветы и разбегавшиеся вместе с ними в разные стороны мысли, после чего сказал:
— В таком случае позволь представиться — волшебник Трент.
Синтия уже совсем было собралась задействовать свой дар убеждения и попросить его убраться восвояси, но вместо этого почему-то пролепетала:
— А я Синтия. Чем могу служить тебе, волшебник?
Он лукаво улыбнулся, и она почувствовала, что ее поза позволяет ему заглянуть ей за корсаж. Конечно, Синтия была вполне невинной девушкой, но не настолько невинной, чтобы этого не понять. Она буквально ощутила пристальный, строгий взгляд Заговора Взрослых, проследовавший за его взором к… к тому самому месту. Ее только что собранные мысли чуть было не разбежались снова, на сей раз в ту самую привлекательную ложбинку. К счастью, ей удалось выпрямиться и при этом не слишком покраснеть.
— Я буду весьма признателен, если ты укажешь мне путь к ближайшей реке, — промолвил волшебник.
Синтия, будучи по натуре нежной и простодушной, простодушно и нежно указала ему неверное направление, следуя которому он неминуемо попал бы на одностороннюю тропу, которая уводила нежелательных гостей прочь от деревни.
— Ты уверена? — ласково уточнил Трент, пристально посмотрев на девушку.
— Ну, не совсем, — призналась она. — Пожалуй, это вот там.
На сей раз девушка указала в сторону ближайшего любовного источника, испив из которого, он безнадежно влюбился бы в первое встречное существо, окажись оно хоть бородавочником.
— Ты уверена? — снова спросил Трент.
— Совершенно уверена, — ответила Синтия, с трудом подавив желание не только признаться во лжи, но и броситься очаровательному волшебнику на шею.
— Видишь ли, красавица, — все так же мягко произнес он, — по чистой случайности здешние места мне неплохо знакомы. Ты пыталась обмануть меня: сначала послала на одностороннюю тропу, а потом и вовсе к любовному источнику. Как ни мила мне твоя юная красота, я не могу оставить такое коварство без наказания.
Прежде чем Синтия успела что-либо возразить, волшебник взмахнул рукой, и девушка поняла, что попала в беду. Она попыталась убежать, но, увы, трансформация уже началась. Синтия начала стремительно расти, ее филейная часть (за неимением более подходящего слова) основательно оттопырилась, и над ней появился длинный, похожий на метелку из конского волоса хвост. К двум сделавшимся длиннее и толще ножкам добавились еще две, причем заканчивались они не изящными ступнями, а тяжелыми и твердыми черными копытами. Нижняя часть туловища покрылась короткой бурой шерстью, брюхо сделалось толстым как бочка. Верхняя часть туловища осталась прежней, и там одежда сохранилась, а вот юбка под напором разросшейся плоти попросту лопнула. Очаровательная девушка в одно мгновение превратилась в самое настоящее чудовище! И он еще говорил, будто ему мила ее юная красота!
В отчаянии Синтия пустилась бежать куда глаза глядят со всей скоростью, какую могла развить на непривычно толстых, заканчивающихся неуклюжими наростами ногах. Вернуться домой в таком виде — даже без юбки — она не могла, а обращаться к злому волшебнику с просьбой расколдовать ее наверняка бесполезно.
— Нечего было посылать меня куда не надо, — наверняка скажет он, и хотя она посылала его как раз туда, куда надо, возразить будет нечего. Оставалось одно: прятаться и уносить ноги туда, где ее никто не знает.
Синтия уносила их так быстро, как могла, однако поскольку они были тяжелыми, аллюр со временем пришлось сбавить. Приближалась ночь, и приметив в отдалении сарай, бедняжка решила передохнуть там, чтобы спозаранку, прежде чем на дорогах появятся люди, продолжить свое бегство. Конечно, на то, что ей удастся вовсе избежать встреч, надеяться трудно, но, может быть, в сарае найдется джутовый мешок, который можно будет надеть на голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
К сожалению, сказать то же самое обо всем Ксанфе было нельзя. Король Шторм перестал уделять внимание погоде и запустил ее до такой степени, что подушки на подушечных кустах то пересыхали, лопаясь и разлетаясь пухом, то промокали под затяжными ливнями так, что хлюпали и сочились водой. Скоро появились тревожные известия о намерении злого волшебника Трента захватить трон. Синтия, даже будучи не в восторге от нынешнего монарха, полагала, что насильственный захват власти едва ли улучшит состояние королевства.
Как-то раз она подошла к озеру с естественным для хорошенькой шестнадцатилетней девушки намерением полюбоваться своим привлекательным отражением. У озера в это время шумел камыш. Трезвые, здравомыслящие люди обычно к такому шуму не прислушиваются, однако поблизости никого не было, и любопытная от природы Синтия навострила ушки.
— Вот кто-то в Ксанфе появился,
Видать волшебник злой идет,
Идет он к Северной деревне,
Морочить тамошний народ…
— распевал на ветру камыш, и девушка встревожилась. Ей вовсе не хотелось отдавать свою милую родину на растерзание гнусному злодею, Волшебнику Трансформации, умевшему превращать кого угодно во что угодно, за что он и носил ужасное прозвище Трансформатор. Она решила спасти сородичей и остановить чародея. Правда, никакого опыта борьбы с волшебниками у нее не было, но она, по своей девичьей наивности, решила, что ее умения обращаться с детьми будет достаточно, чтобы уговорить Трента отказаться от его гнусного намерения. В конце концов, так ей казалось, во всех этих играх в превращения было что-то детское.
Этот замысел так и остался бы замыслом, но на свою беду довольно скоро собиравшая ползучие розы Синтия повстречала того самого волшебника. О том, что это не кто иной, как ужасный Трансформатор Трент, она догадалась, увидев, как он превратил бабочку в розового слона. Слон вовсе не пришел в восторг от этой трансформации: он умчался в джунгли, возмущенно трубя и взмахивая ушами, как крыльями. Сообразив, кто перед ней, девушка поспешила наперерез.
Выйдя на тропу и столкнувшись с волшебником лицом к лицу, она открыла было рот, чтобы начать свои увещевания, да так с открытым ртом и осталась. И не по причине какого-либо магического воздействия, а по той простой причине, что пресловутый злой волшебник оказался весьма приятным с виду, рослым и стройным молодым человеком. Это никак не вязалось с ее представлением о злодее, каковому надлежало быть страшилищем или по меньшей мере уродом.
— Приветствую тебя, прелестная дева, — любезно (и как верно!) промолвил молодой чародей. — Мы уже встречались?
— Э… у… м-м-м… не совсем… — промямлила Синтия, не в силах отвести взгляд от его чарующих лучистых глаз. Выпавшие из ее внезапно ослабевших пальцев розы расползлись во все стороны, что вполне соответствовало их природе. Наклонившись, он помог ей собрать цветы и разбегавшиеся вместе с ними в разные стороны мысли, после чего сказал:
— В таком случае позволь представиться — волшебник Трент.
Синтия уже совсем было собралась задействовать свой дар убеждения и попросить его убраться восвояси, но вместо этого почему-то пролепетала:
— А я Синтия. Чем могу служить тебе, волшебник?
Он лукаво улыбнулся, и она почувствовала, что ее поза позволяет ему заглянуть ей за корсаж. Конечно, Синтия была вполне невинной девушкой, но не настолько невинной, чтобы этого не понять. Она буквально ощутила пристальный, строгий взгляд Заговора Взрослых, проследовавший за его взором к… к тому самому месту. Ее только что собранные мысли чуть было не разбежались снова, на сей раз в ту самую привлекательную ложбинку. К счастью, ей удалось выпрямиться и при этом не слишком покраснеть.
— Я буду весьма признателен, если ты укажешь мне путь к ближайшей реке, — промолвил волшебник.
Синтия, будучи по натуре нежной и простодушной, простодушно и нежно указала ему неверное направление, следуя которому он неминуемо попал бы на одностороннюю тропу, которая уводила нежелательных гостей прочь от деревни.
— Ты уверена? — ласково уточнил Трент, пристально посмотрев на девушку.
— Ну, не совсем, — призналась она. — Пожалуй, это вот там.
На сей раз девушка указала в сторону ближайшего любовного источника, испив из которого, он безнадежно влюбился бы в первое встречное существо, окажись оно хоть бородавочником.
— Ты уверена? — снова спросил Трент.
— Совершенно уверена, — ответила Синтия, с трудом подавив желание не только признаться во лжи, но и броситься очаровательному волшебнику на шею.
— Видишь ли, красавица, — все так же мягко произнес он, — по чистой случайности здешние места мне неплохо знакомы. Ты пыталась обмануть меня: сначала послала на одностороннюю тропу, а потом и вовсе к любовному источнику. Как ни мила мне твоя юная красота, я не могу оставить такое коварство без наказания.
Прежде чем Синтия успела что-либо возразить, волшебник взмахнул рукой, и девушка поняла, что попала в беду. Она попыталась убежать, но, увы, трансформация уже началась. Синтия начала стремительно расти, ее филейная часть (за неимением более подходящего слова) основательно оттопырилась, и над ней появился длинный, похожий на метелку из конского волоса хвост. К двум сделавшимся длиннее и толще ножкам добавились еще две, причем заканчивались они не изящными ступнями, а тяжелыми и твердыми черными копытами. Нижняя часть туловища покрылась короткой бурой шерстью, брюхо сделалось толстым как бочка. Верхняя часть туловища осталась прежней, и там одежда сохранилась, а вот юбка под напором разросшейся плоти попросту лопнула. Очаровательная девушка в одно мгновение превратилась в самое настоящее чудовище! И он еще говорил, будто ему мила ее юная красота!
В отчаянии Синтия пустилась бежать куда глаза глядят со всей скоростью, какую могла развить на непривычно толстых, заканчивающихся неуклюжими наростами ногах. Вернуться домой в таком виде — даже без юбки — она не могла, а обращаться к злому волшебнику с просьбой расколдовать ее наверняка бесполезно.
— Нечего было посылать меня куда не надо, — наверняка скажет он, и хотя она посылала его как раз туда, куда надо, возразить будет нечего. Оставалось одно: прятаться и уносить ноги туда, где ее никто не знает.
Синтия уносила их так быстро, как могла, однако поскольку они были тяжелыми, аллюр со временем пришлось сбавить. Приближалась ночь, и приметив в отдалении сарай, бедняжка решила передохнуть там, чтобы спозаранку, прежде чем на дорогах появятся люди, продолжить свое бегство. Конечно, на то, что ей удастся вовсе избежать встреч, надеяться трудно, но, может быть, в сарае найдется джутовый мешок, который можно будет надеть на голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106