А, скажем, как? Начальству на это начхать. Нужна им моя работоспособность?
Нужна! И айда!
- Слушай, что же ты говоришь при подчиненном? Ты же его развращаешь!
- Развращаю. Пусть учатся. Может, они, помоложе, все и изменят.
Сейчас они, гляжу, не дураки. Они уже не вкалывают, как мы.
- Погодите-ка, парни, - встрепенулся вдруг полковник, увидев новый,
недавно построенный тут хозяйственный магазин, и извинительно добавил: -
Сынишка выдергал насчет мотоцикла. Тут, говорят, есть.
- За сданные яйца, - сказал подполковник.
Шофер остановил машину. Уже выйдя и держась за ручку дверцы, Сухонин
покачал головой.
- Эх, Саня, Саня! Поменьше бы в оппозицию лез. Что о нас подумает
столичный товарищ?.. Прикинь лучше, как в такой обстановке с ним будешь
работать. - Он кивнул на Васильева. - Он же еще не развращен на службе.
Развратится - станет возражать на каждом шагу, как ты мне, обидно станет.
И захлопнул с треском дверцу. Струев сидел насупясь, ждал терпеливо.
Наконец, улыбающийся, вернулся Сухонин.
- Ну что, поехали? - Он одарил всех улыбкой.

Как, оказывается, далеко ехать в этот Хапстрой! Как я вчера так легко
преодолел такое солидное расстояние! Чем же эти друзья меня шарахнули по
голове? Зачем ударили? Кто выследил? К чему я им?.. Но тогда ответь:
почему ты следил? Ты не следил и поехал из любопытства? Ну, а что ты
расскажешь этим, как был вчера там и как тебя тюкнули по голове?
Подполковник вытянулся на окошечко машины, зевнул, спросил Васильева:
- Ну кадр, вовсе не развращенный службой... Ты сознайся, почему
все-таки мне не сказал, что ты хорошо знаешь этого Ледика?
- А чего вдруг? - Васильев оторвался от чашки - он пил, налив из
термоса, кофе. - Разве вы забыли, что мы тут друг друга все знаем?
- Я разве знал, что ты здешний?
- Но я же думал, что вы заглядывали в мое дело. Я был здешним. И
теперь в доску здешний.
- Я в дело твое не глядел, потому что ты еще - пацан. Наделать ты ни
хорошего, ни плохого еще не мог. Ни тут, ни там... Так почему ты мне не
сказал, что знаешь подозреваемого?
- Я думал, в работе откроется. Все равно же некому было к вам идти. А
я... Я уже по делу истосковался. Почему я только на бумажках сижу?
- Потому и сидишь! Что вот так действуешь! Ты хотя бы чуточку знаешь
о том, как в былые времена мы жили? Знаешь, когда с нас сняли плату за
звание? Знаешь, как мы в течение более семнадцати лет, аж до декабря
шестьдесят девятого, работали по четырнадцать-шестнадцать часов в сутки?
Почти без выходных, часто без времени для еды! И с месячным окладом аж от
девяноста до ста тридцати! Но учти, тогда всегда мы говорили: "Я не буду
вести этого дела. Я не могу, братцы! У меня личное в этом есть..." У нас
совесть была!
- Вы думаете, сейчас что-то изменилось?
- А нет? Не изменилось?
- Я доложу вам! Учился я с ним всего один год.
- Но именно в этом году ты конфликтовал с ним.
- Александр Александрович, почему вы так со мной разговариваете? Я
учился с арестованным, да. Но мне было тогда всего шестнадцать лет. Если
бы вы были ко мне более или менее настроены по-доброму, вы бы взяли это на
учет и спросили бы меня, почему так запутаны у этого матроса Ледика были
последние годы жизни?
- Вы не ответили на мой вопрос, - Струев тоже перешел на "вы", -
почему не сказали, что учились вместе с арестованным? И что у вас был с
ним конфликт...
- Я извиняюсь за это.
- Что был за конфликт? Элита? Вы, Ирина... Извините, потерпевшая? Еще
несколько привилегированных особ? Скажем, сын главного инженера шахты,
дочь секретаря райкома... Всего-то - пигмеи.
- Нет, извините, Александр Александрович! Тут вы ошибаетесь. Мамочка
Ледика...
- Знаю я про мамочку.
- Вы, наверное, не знаете, что от нашей шахты и в область, и в
республику двинулись на выдвижение... Кстати, через папочку Ири... Убитой,
простите... Двинулись довольно крепкие мужички. Мамочка Ледика ездила к
ним в гости. И из обкома, я сам в кабинете своего отца слышал, как
прозванивали: не троньте ее! Это было похлеще наших папочек. Мы его,
Ледика, всегда могли принять в компанию.
- А отдыхали на дачках папаш?
- А разве это было запрещено? Не с подонками же якшаться, не по
пивным лазать!
- Вы имели отношение к убитой? У вас же разгул был широкомасштабным?
- Но ведь убитая не скажет теперь, что между нами было.
- И в дневнике нет этого.
- Я не вырывал страниц.
- Это - да. Вы знали, что убитая имеет дневник?
- Поговаривали об этом. Они же с Фишманом соревновались... В писатели
лезли. Слог у нее был пожиже, чем у Фиши, но, однако, крепок.
- Потому вы, не дождавшись меня, рванули к вещественным
доказательствам?
- Нет, просто я подумал, что ваша жена в тот вечер затеяла какое-то
культурное мероприятие. Вы будете поздно.
- И как вы думаете выходить из этого положения?
- Как? Я думаю, вам не удастся вытурить меня из дела. Потому что не
даст товарищ полковник, наш главный с вами на сегодня бог.
Полковник, слышавший весь этот разговор, нейтрально хмыкнул.
- Скажите уж, что дочь полковника учится на факультете, где деканом
ныне ваш отец.
- И это важно, Александр Александрович. - Васильев завинтил крышку
термоса. - Мы же живем не в свободной стране, где взаимоотношения
контролируются совестью. Мы давно ее потеряли, совесть-то. Никто не
заставит отца причинить боль моему прямому начальнику. Отец мой всегда
отличался разумом. А с вас, если уж хотите знать, слетит не один волосок,
как только тронете меня...
- Видишь, товарищ полковник? - Теперь уже хмыкнул Струев.
- Далеко пойдет, - осклабился Сухонин. - Если, конечно, не
остановят... Грубо, старший лейтенант! Но это, Саня, ты его спровоцировал!
Я сидел насупившись. Что же произошло с нами, грешными? Почему они не
стесняются меня, человека столичного, с остреньким перышком? Они сами идут
на зуб, открывая язвы профессии. У них точно так, как у всех. Раньше
боялись газетной полосы, хотели попасть в нее лишь положительными. Теперь
- другое время? Пиши! Все стерпит газетная или журнальная полоса.
Напротив, чем хуже о тебе, тем лучше резонанс. Ты не в мафии, ты не их,
если тебя хлещут.
- Молодой человек! - Полковник сидел в машине вразвалку, он обращался
ко мне. - Вы, говорят, из пострадавших?
- Да, - ответил за меня Струев. - Он получил ночью по куполу.
- Как?
Полковник глядел на меня испытующе.
- Я, я... - Я забормотал.
- Просто любопытство, - подумав, сообщил подполковник. - Верно я
говорю?
Я кивнул головой.
- А кто же вас ударил? - спросил Сухонин.
- Если бы он знал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31