Б самом конце сентября Жуков
вылетел с ним в Сталинград.
Четыре часа полета. Сели на импровизированный аэродром - площадку в
поле. Там поджидали машины, и сразу - на наблюдательный пункт командующего
Сталинградским фронтом.
Открылась безотрадная картина. Насколько хватает глаз - частокол
взрывов вражеских снарядов и мин. Среди догоравших наших танков залегла
пехота. Сам рельеф местности - немцы находились на высотах, а мы в низине -
затруднял продвижение наших танков. Стоило хоть одному из них подняться на
гребень ската, как он поражался прямой наводкой. Немцы пристрелялись, ведь
наши войска почти месяц пытались продвинуться в междуречье Дона и Волга,
западнее Сталинграда. В небе фашистские самолеты. Они бомбят войска,
уязвимые в степи, и методично продолжают разрушать город. Над Сталинградом
исполинское, зловещее облако дыма.
На наблюдательном пункте какая-то суета, разговоры и приказания в
повышенном тоне, причем, как писал позже Рокоссовский, не очень-то
выбирались слова. "Жуков не вытерпел.
- Криком и бранью тут не поможешь, - сказал он, - нужно умение
организовать бой".
30 сентября Рокоссовский принял командование Донским фронтом (так был
переименован Сталинградский фронт). Жуков работал в штабах и войсках как
этого фронта, так и созданного севернее к концу октября Юго-Западного фронта
под командованием Н. Ф. Ватутина. Оба, и Рокоссовский и Ватутин, - волевые
военачальника, обладавшие сильными характерами. Они знали службу И, став
командующими, высоко ценили свои посты и права.
Иной раз положение Г. К. Жукова, заместителя Верховного
Главнокомандующего, оказывалось сложным. Донской фронт продолжал оттягивать
на себя значительные силы врага от города. Следовательно, все атаковал, но
безуспешно. Сколько раз Жукову не терпелось вмешаться, но он держал себя в
руках и только в крайних случаях тактично советовал, как поступить Косте,
как он звал с молодости Рокоссовского.
Прямые приказы Жукова в это время на фронте - редкость и отдавались
только в крайних случаях. Один из таких случаев приходится на начало
октября. Командующий авиацией дальнего действия Голованов получает указание
из штаба ВВС: "Жуков приказал в ночь на 2.10.42 авиации дальнего действия:
1. Уничтожить авиацию противника на аэродроме Обливская...
2. Уничтожить бомбардировщики противника на аэродроме Морозовский.
3. Нарушить подвоз: бомбардированном железнодорожного узла и эшелонов
на станции Лихая...
Тов. Жуков считает: на Сталинградском направлении действует очень мало
самолетов".
Далеко не все понимали тогда поведение Жукова, иногда казавшегося
сторонним наблюдателем Зачем Жуков на фронте? Проводит рекогносцировки,
часами просиживает па передовой.. Аналогичные вопросы, несомненно, возникали
и по поводу пребывания начальника Генерального штаба А. М. Василевскою в
войсках Сталинградского фронта, как стал именоваться Юго Восточный фронт.
Ни словом, ни намеком Жуков и Василевский не дали понять, что они
отрабатывают детали будущей грандиозной операции. Они оба помнили
категорический приказ Сталина ничего не сообщать о подготовке
контрнаступления даже членам ГКО!
Как то в конце сентября Еременко с разрешения Верховного
Главнокомандующего приехал к Жукову обсудить обстановку, Жуков ограничился
разговором о текущих фронтовых делах. "На вопрос А. И. Еременко о плане
более мощного контрудара, - вспоминал Жуков, - но уклоняясь от ответа, я
сказал, что Ставка в будущем проведет контрудары большей силы, но пока для
такого плана нет ни сил, ни средств" Жукова спрашивал не кто другой, как
командующий фронтом, державшим Сталинград!
По всей вероятности, не удовлетворенный расспросами Жукова, Еременко
вместе с членом Военного совета Хрущевым 6 октября обращаются к Сталину. Они
докладывали свои собственные соображения как разбить врага. Сначала
объяснение прошлых событий: "Благодаря тому, что мы возлагали большие
надежды на помощь с севера, в которой, безусловно, были уверены и
рассчитывали, что она -придет через 3 - 5 дней, а поэтому но усилили
своевременно войск, дерущихся за Сталинград; в результате - помощь с севера
не пришла, а войска, защищающие Сталинград, понесли большие потери, помощь
же по их усилению запоздала. Это и привело к тому, что противник подошел к
стенам Сталинграда, а на отдельных участках вклинился в город".
Затем сообщалось, что "решение задачи по уничтожению противника в
районе Сталинграда нужно искать в ударе сильными группами с севера в
направлении Калач и в ударе с юга с фронта 57-й и 51-й армий в направлении
Абганерово... Если эти соображения будут Вами утверждены, план операции
немедленно будет Вам представлен".
Ставка изъявила готовность ознакомиться с планом. 9 октября на ее
рассмотрение приходит новый документ:
"Я уже в течение месяца обдумываю этот вопрос .. Как мыслится сам план
проведения операции?
В этой операции должны сыграть решающую роль 3-й гвардейский
кавалерийский корпус и две-три мехбригады, которые должны, невзирая ни на
какие трудности марша, выйти в район Калач, где взорвать все переправы от
Вертячий до Калач и занять оборону фронтом на восток. Этим закупорить
противника на восточном берегу Дона одной кавдивизией, а мех-бригадой
прикрыться на реке Лисичка фронтом на запад, порвать все переправы на этой
реке... Я считаю, что нужно, наконец, потребовать от конницы решать задачи,
по ее характеру по глубокому вторжению рейдом. Эта задача легко выполнима за
сутки, так как расстояние всего 60 - 80 километров... Операцию нужно начать
20 - 22.10.42, так как в этот период появляется полнолуние, и ночь
становится светлой. Этим нужно воспользоваться, и большую часть пространства
преодолевать ночью... Нужно войск - 100 истребителей, танков КВ - 10, Т-34 -
48, Т-70 - 40, обученных бойцов 15 тысяч.
Прошу утвердить план операции. Еременко. Хрущев".
План приняли к сведению.
Подготовка разгрома гитлеровцев под Сталинградом шла своим ходом. Уже в
начале октября Верховный Главнокомандующий написал "утверждаю" на
карте-плане контрнаступления, подписанном Г К. Жуковым и А. М. Василевским.
План, зашифрованный под кодовым названием "Уран", предусматривал
концентрическими ударами из района Серафимовича (северо-западнее
Сталинграда) и из дефиле озер Цаца и Барманцак (южнее Сталинграда) в
направлении на Калач окружить 6-ю и 4-ю танковую гитлеровские армии,
завязшие в городе Напряженная работа в войсках, частые полеты в Москву и
обратно, доклады Сталину, совещания с руководством Генштаба - и все в
глубокой тайне, срочно, сверхсрочно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
вылетел с ним в Сталинград.
Четыре часа полета. Сели на импровизированный аэродром - площадку в
поле. Там поджидали машины, и сразу - на наблюдательный пункт командующего
Сталинградским фронтом.
Открылась безотрадная картина. Насколько хватает глаз - частокол
взрывов вражеских снарядов и мин. Среди догоравших наших танков залегла
пехота. Сам рельеф местности - немцы находились на высотах, а мы в низине -
затруднял продвижение наших танков. Стоило хоть одному из них подняться на
гребень ската, как он поражался прямой наводкой. Немцы пристрелялись, ведь
наши войска почти месяц пытались продвинуться в междуречье Дона и Волга,
западнее Сталинграда. В небе фашистские самолеты. Они бомбят войска,
уязвимые в степи, и методично продолжают разрушать город. Над Сталинградом
исполинское, зловещее облако дыма.
На наблюдательном пункте какая-то суета, разговоры и приказания в
повышенном тоне, причем, как писал позже Рокоссовский, не очень-то
выбирались слова. "Жуков не вытерпел.
- Криком и бранью тут не поможешь, - сказал он, - нужно умение
организовать бой".
30 сентября Рокоссовский принял командование Донским фронтом (так был
переименован Сталинградский фронт). Жуков работал в штабах и войсках как
этого фронта, так и созданного севернее к концу октября Юго-Западного фронта
под командованием Н. Ф. Ватутина. Оба, и Рокоссовский и Ватутин, - волевые
военачальника, обладавшие сильными характерами. Они знали службу И, став
командующими, высоко ценили свои посты и права.
Иной раз положение Г. К. Жукова, заместителя Верховного
Главнокомандующего, оказывалось сложным. Донской фронт продолжал оттягивать
на себя значительные силы врага от города. Следовательно, все атаковал, но
безуспешно. Сколько раз Жукову не терпелось вмешаться, но он держал себя в
руках и только в крайних случаях тактично советовал, как поступить Косте,
как он звал с молодости Рокоссовского.
Прямые приказы Жукова в это время на фронте - редкость и отдавались
только в крайних случаях. Один из таких случаев приходится на начало
октября. Командующий авиацией дальнего действия Голованов получает указание
из штаба ВВС: "Жуков приказал в ночь на 2.10.42 авиации дальнего действия:
1. Уничтожить авиацию противника на аэродроме Обливская...
2. Уничтожить бомбардировщики противника на аэродроме Морозовский.
3. Нарушить подвоз: бомбардированном железнодорожного узла и эшелонов
на станции Лихая...
Тов. Жуков считает: на Сталинградском направлении действует очень мало
самолетов".
Далеко не все понимали тогда поведение Жукова, иногда казавшегося
сторонним наблюдателем Зачем Жуков на фронте? Проводит рекогносцировки,
часами просиживает па передовой.. Аналогичные вопросы, несомненно, возникали
и по поводу пребывания начальника Генерального штаба А. М. Василевскою в
войсках Сталинградского фронта, как стал именоваться Юго Восточный фронт.
Ни словом, ни намеком Жуков и Василевский не дали понять, что они
отрабатывают детали будущей грандиозной операции. Они оба помнили
категорический приказ Сталина ничего не сообщать о подготовке
контрнаступления даже членам ГКО!
Как то в конце сентября Еременко с разрешения Верховного
Главнокомандующего приехал к Жукову обсудить обстановку, Жуков ограничился
разговором о текущих фронтовых делах. "На вопрос А. И. Еременко о плане
более мощного контрудара, - вспоминал Жуков, - но уклоняясь от ответа, я
сказал, что Ставка в будущем проведет контрудары большей силы, но пока для
такого плана нет ни сил, ни средств" Жукова спрашивал не кто другой, как
командующий фронтом, державшим Сталинград!
По всей вероятности, не удовлетворенный расспросами Жукова, Еременко
вместе с членом Военного совета Хрущевым 6 октября обращаются к Сталину. Они
докладывали свои собственные соображения как разбить врага. Сначала
объяснение прошлых событий: "Благодаря тому, что мы возлагали большие
надежды на помощь с севера, в которой, безусловно, были уверены и
рассчитывали, что она -придет через 3 - 5 дней, а поэтому но усилили
своевременно войск, дерущихся за Сталинград; в результате - помощь с севера
не пришла, а войска, защищающие Сталинград, понесли большие потери, помощь
же по их усилению запоздала. Это и привело к тому, что противник подошел к
стенам Сталинграда, а на отдельных участках вклинился в город".
Затем сообщалось, что "решение задачи по уничтожению противника в
районе Сталинграда нужно искать в ударе сильными группами с севера в
направлении Калач и в ударе с юга с фронта 57-й и 51-й армий в направлении
Абганерово... Если эти соображения будут Вами утверждены, план операции
немедленно будет Вам представлен".
Ставка изъявила готовность ознакомиться с планом. 9 октября на ее
рассмотрение приходит новый документ:
"Я уже в течение месяца обдумываю этот вопрос .. Как мыслится сам план
проведения операции?
В этой операции должны сыграть решающую роль 3-й гвардейский
кавалерийский корпус и две-три мехбригады, которые должны, невзирая ни на
какие трудности марша, выйти в район Калач, где взорвать все переправы от
Вертячий до Калач и занять оборону фронтом на восток. Этим закупорить
противника на восточном берегу Дона одной кавдивизией, а мех-бригадой
прикрыться на реке Лисичка фронтом на запад, порвать все переправы на этой
реке... Я считаю, что нужно, наконец, потребовать от конницы решать задачи,
по ее характеру по глубокому вторжению рейдом. Эта задача легко выполнима за
сутки, так как расстояние всего 60 - 80 километров... Операцию нужно начать
20 - 22.10.42, так как в этот период появляется полнолуние, и ночь
становится светлой. Этим нужно воспользоваться, и большую часть пространства
преодолевать ночью... Нужно войск - 100 истребителей, танков КВ - 10, Т-34 -
48, Т-70 - 40, обученных бойцов 15 тысяч.
Прошу утвердить план операции. Еременко. Хрущев".
План приняли к сведению.
Подготовка разгрома гитлеровцев под Сталинградом шла своим ходом. Уже в
начале октября Верховный Главнокомандующий написал "утверждаю" на
карте-плане контрнаступления, подписанном Г К. Жуковым и А. М. Василевским.
План, зашифрованный под кодовым названием "Уран", предусматривал
концентрическими ударами из района Серафимовича (северо-западнее
Сталинграда) и из дефиле озер Цаца и Барманцак (южнее Сталинграда) в
направлении на Калач окружить 6-ю и 4-ю танковую гитлеровские армии,
завязшие в городе Напряженная работа в войсках, частые полеты в Москву и
обратно, доклады Сталину, совещания с руководством Генштаба - и все в
глубокой тайне, срочно, сверхсрочно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82