По просьбе Жукова Сталин разрешил 1-му и 2 му Белорусским фронтам
начать наступление 24 июня, на день позднее, чем 1-й Прибалтийский и 3 и
Белорусский фронты. Жуков избрал местом своего пребывания командный пункт
3-й армии А. В. Горбатова, входившей в 1-й Белорусский фронт.
В ночь на 24 июня Жуков поднялся на наблюдательный пункт Горбатова - в
нескольких сотнях метров от переднего края среди густых крон деревьев были
замаскированы вышки для наблюдения. Ровно в полночь над головами раздался
тяжелый гул - подходили сотни самолетов авиации дальнего действия. Они
ориентировались по свету автомобильных фар, установленных в окопах переднею
края и обращенных на восток. Но когда грохнули первые разрывы - сбрасывались
серии 500 килограммовых бомб, - тугая воздушная волна ударила по лесу; Жуков
забеспокоился: не затронуты ли наши войска? Проверили н доложили, что все
идет по плану. "От сердца немного отлегло", - вспоминал С. И. Руденко.
Обработка вражеского переднего края с воздуха продолжалась около часа,
а затем ее пришлось прервать: пошел дождь, и экипажи не видели ни сигналов
опознавания, ни целей. Пауза. Жуков приказал начинать артиллерийскую
подготовку в назначенное время, с рассветом. Когда небо посерело, ударили
тысячи орудий, на участках прорыва работало более 200 стволов на километр.
Жуков несколько минут наблюдал за сплошными разрывами, покрывшими вражеские
позиции, потянулся и сказал, обращаясь к генералу, стоявшему рядом:
- Пойдем поспим, эта музыка будет продолжаться еще долго.
Он поступил как подобает опытному военачальнику - все подготовлено,
приведено в действие, остается ожидать результатов, когда начнется атака.
После более чем двухчасовой артиллерийской подготовки, которую заключили
налет штурмовиков и залпы "катюш", поднялась пехота Впервые в Великой
Отечественной войне она шла за двойным огневым валом на глубину в 1,5 - 2
километра. И сразу увидели в наступающих цепях вспыхнули разрывы немецких
снарядов и мин, открыли огонь неподавленные пулеметные точки. Атака
захлебнулась. Надежные и отважные войска залегли.
Тяжелый, затяжной бой "В этой обстановке, - писал маршал артиллерии Н.
Д. Яковлев, - командарм А. В. Горбатов, человек, прошедший уже немалый
армейский путь и хорошо понимавший всю сложность ратного труда, вел себя
сдержанно, пожалуй, даже спокойно. И в этом спокойствии чувствовалась его
твердая уверенность в том, что командиры корпусов, дивизий и полков его
армии, несмотря ни на что, достойно выполнят свой воинский долг. Поэтому
старался не особенно-то тревожить их телефонными звонками, а терпеливо ждал
дальнейшего развития событий .
Г. К Жуков тоже ничем не выдал своего волнения. Он даже не беспокоил
командарма, а, прогуливаясь по рощице, в которой располагался НП армии, лишь
изредка интересовался сообщениями о боевой обстановке в целом на фронте и у
соседа - в войсках 2-го Белорусского фронта. Так же выдержанно вел себя весь
день, вечер и ночь, а потом даже и следующий день. Такому хладнокровию можно
было только позавидовать".
А южнее, в том заболоченном лесистом районе, где наступала 65 я армия
Батова, обозначился успех. "Эти места, - писал Жуков, - я знал хорошо, так
как прослужил здесь более шести лет и в свое время исходил все вдоль и
поперек". На фоне происходившего в полосе армии Горбатова донесение Батова
представлялось ему малоправдоподобным. Батова вызывают к телеграфному
аппарату: "Лично доложите действительную обстановку перед фронтом армии,
Жуков". Доложили.
"Аппарат молчал, - вспоминал Батов, - наконец отстучал короткую фразу
"Приеду смотреть сам". В 1500 на НП в Гомзу приехали Жуков, Рокоссовский,
Новиков и Яковлев Только проскочили их машины, как артиллерия противника из
Паричей накрыла участок дороги.
- У тебя тут жарко, Павел Иванович, - сказал Рокоссовский.
- Да, не безопасно, товарищ командующий Советую не задерживаться.
- Никуда не поедем, - сказал Жуков - Обедать будем А пока докладывай".
Жуков убедился, что войска Батова шли с юго-востока в обход Бобруйска,
а вот Горбатов пока таи и не мог выйти туда же с северо-востока.
Следовательно, план окружения гитлеровцев у Бобруйска все еще не выполнялся.
Вернувшись в 3-ю армию, Жуков поддержал просьбу Горбатова, не
удовлетворенную при подготовке операции, нанести удар севернее. И пошло...
Оборона .врага была наконец опрокинута 27 июня в кольце юго-восточнее
Бобруйска оказалось свыше 40 тысяч гитлеровцев.
К 17 часам воздушная разведка доложила враг готовится к прорыву из
окружения Не терять ни часа, не дать фашистам воспользоваться ночью! Жуков
приказал нанести удар с воздуха до наступления темноты Менее чем за два часа
командующий 16-й воздушной армией С. И. Руденко спланировал беспрецедентную
операцию - с 19.15 в течение полутора часов 526 наших бомбардировщиков и
штурмовиков обрушились на скученные войска противника. То была невероятная
по эффективности работа авиации Бомбовыми ударами, пушечно-пулеметным
обстрелом поражалась вражеская техника, над дорогой и прилегающим лесом на
высоту 300 - 400 метров поднялись клубы черного дыма. Потеряв рассудок,
гитлеровцы разбегались куда глаза глядят по горевшему лесу.
Потом специальная комиссия подсчитала: разбито до 15-и танков и
штурмовых орудий, около б тысяч автомашин и тягачей, примерно тысяча орудий,
три тысячи повозок. Свыше тысячи вражеских солдат и офицеров убиты. Обезумев
от ужаса, нестройные толпы гитлеровцев сдавались в плен, пытавшиеся
сопротивляться уничтожались.
Прорыв у Бобруйска и успехи сопредельных фронтов у Витебска поставили
под прямую угрозу окружения всю немецкую группу армий "Центр". Жуков не без
интереса кадрового военного следил за действиями вражеского командования,
что оно предпримет?
Он заключил. "Наблюдая и анализируя тогда действия немецких войск и их
главного командования в этой операции, мы, откровенно говоря, несколько
удивлялись их грубо ошибочным маневрам, которые обрекали войска на
катастрофический исход. Вместо быстрого отхода на тыловые рубежи и выброски
сильных группировок к своим флангам, которым угрожали советские ударные
группировки, немецкие войска втягивались в затяжные фронтальные сражения
восточнее и северо-восточнее Минска".
Образ действия, избранный тугодумами в немецких штабах, открыл
блистательные перспективы для параллельного преследования. Обходя узлы
сопротивления, наши танки проходили до 50 километров в день, а
среднесуточный темп общевойсковых соединений - 20 километров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82