Как вам сказать, госпожа Лейзер? – ее больше на земле, чем блох на хорошей собаке.
Сура (улыбаясь) . Но если ее так же трудно ловить, как блох…
Бескрайний. И если она кусается, как блохи…
Все смеются. Со стороны города идет измученный шарманщик, полуослепший от пыли и пота. Хочет пройти мимо, но вдруг в отчаянии останавливается и начинает играть что-то ужасное.
Сура. Проходите, пожалуйста, проходите. Нам не нужна музыка.
Шарманщик (играет) . И мне не нужна музыка.
Сура. Нам нечего подать вам. Проходите.
Шарманщик (играет) . Тогда я умру под музыку.
Анатэма (великодушно) . Прошу вас, госпожа Лейзер, дайте ему покушать и воды – я заплачу за все.
Сура. Какой вы добрый человек. Идите, музыкант, кушайте и пейте. Но только за воду я с вас ничего не возьму, пусть вода будет моя.
Шарманщик усаживается и жадно ест.
Анатэма (любезно) . Давно вы гуляете по миру, музыкант?
Шарманщик (угрюмо) . Раньше у меня была обезьяна… Музыка и обезьяна.
Обезьяну заели блохи, музыка стала свистеть, а я ищу дерево, где бы повеситься. Вот и все.
Прибегает девочка. Смотрит с любопытством на шарманщика, потом обращается к Сонке.
Девочка. Сонка, Рузя уже умер.
Сонка. Уже?
Девочка. Ну да, умер. Можно мне взять семечек?
Сонка (закрывая лавку) . Можно. Сура, если придет покупатель, скажите, что я завтра опять буду торговать, а то он подумает, что лавка совсем закрыта. Вы слыхали: Рузя умер.
Сура. Уже?
Девочка. Ну да, умер. А музыкант будет играть?
Анатэма шепчется с Сурой и что-то сует ей в руку.
Сура. Сонка, нате вам рубль, видите – рубль?
Бескрайний. Вот оно – счастье! Вчера курица, нынче рубль. Бери, Сонка!
Все с жадностью смотрят на серебряный рубль. Сонка с девочкой уходят.
Сура. Вы очень богаты, господин.
Анатэма (самодовольно) . Н-да! У меня большая практика – я адвокат.
Сура (быстро) . У Давида нет долгов.
Анатэма. О, я вовсе не за этим, госпожа Лейзер. Когда вы узнаете меня ближе, то вы увидите, что я только приношу, но не беру, только дарю, но не отнимаю.
Сура (с некоторым страхом) . Разве вы пришли от бога?
Анатэма. Было бы слишком много чести для меня и для вас, госпожа Лейзер, если б я пришел от бога. Нет, я от себя.
Подходит Наум, с удивлением смотрит на покупателя и устало садится на камень. Это высокий, худой юноша с птичьей грудью и большим, бледным носом.
Озирается.
Наум. Где же Роза?
Сура (шепотом) . Тише, она там. (Громко.) Ну, так как же, Наум, добыл ты кредит?
Наум (вяло) . Нет, мама, я не добыл кредита. Я начинаю умирать, мама:
всем жарко, а мне очень холодно; и я потею, но пот у меня холодный. Я встретил Сонку – Рузя уже умер?
Сура. Ты еще поживешь, Наум, ты еще поживешь.
Наум (вяло) . Да, я еще поживу. Что же не идет отец? Ему уже пора идти.
Сура. Чисти селедку, Роза. Вот этот господин уже давно ждет Давида, а Давида все нет.
Наум. Зачем?
Сура. Не знаю, Наум. Если пришел, значит, нужно.
Молчание.
Наум. Мама, я больше не буду добывать кредит. Я буду с отцом ходить на берег моря. Мне уже настало время спросить бога о моей судьбе.
Сура. Не спрашивай, Наум, не спрашивай.
Наум. Нет, я спрошу его.
Сура (умоляя) . Не надо, Наум, не спрашивай.
Анатэма. Отчего же, госпожа Лейзер? Разве вы боитесь, что бог ему ответит что-нибудь плохое? Нужно больше веры, госпожа Лейзер, если бы вас слышал Давид, он не одобрил бы ваших слов.
Шарманщик (поднимая голову) . Это ты, молодой еврей, хочешь говорить с богом?
Наум. Да, это я. Всякий человек может говорить с богом.
Шарманщик. Ты думаешь? Тогда попроси новую шарманку. Скажи, что эта свистит.
Анатэма (сочувственно) . Он может добавить, что обезьяну съели блохи – нужна новая обезьяна! (Смеется.)
Все с некоторым недоумением смотрят на него, кроме шарманщика, который встает и молча берется за шарманку.
Сура. Ты что хочешь делать, музыкант?
Шарманщик. Я хочу играть.
Сура. Зачем? Нам не нужно музыки.
Шарманщик. Я должен поблагодарить вас за доброту. (Играет что-то ужасное; шарманка скрипит, обрывает, свистит.)
Анатэма, подняв мечтательно к небу глаза, отмечает рукою едва уловимый такт и подсвистывает.
Сура. Боже мой, как скверно!
Анатэма. Это, госпожа Лейзер… (подсвистывает) называется мировая гармония.
На некоторое время разговор умолкает; слышится только прерывистый вой шарманки да мечтательное посвистывание Анатэмы. Солнце жжет беспощадно.
(В упоении.) Мне нечего делать, и я гуляю по миру. (Увлекается все больше.)
Внезапно шарманка обрывает хрипло-свистящим звуком, который долго еще звенит в ушах, и Анатэма замирает с поднятою рукой.
(В недоумении.) Она у вас всегда так кончает?
Шарманщик. Бывает хуже. Прощайте.
Анатэма (роясь в жилетном кармане) . Нет, нет, не уходите так… Вы мне доставили искреннее наслаждение, и я не хочу, чтобы вы удавились. Вот вам мелочь – живите себе.
Сура (в приятном удивлении) . Кто бы мог подумать, глядя на ваше лицо, что вы такой веселый и добрый человек.
Анатэма (польщенный) . О, не смущайте меня, госпожа Лейзер, вашими похвалами. Отчего же не помочь бедному человеку, который может иначе удавиться. Но не Давид ли Лейзер этот почтенный человек, которого я вижу там? (Всматривается туда, где дорога заворачивает вправо.)
Сура (также вглядываясь) . Да, это Давид.
Все молча ожидают. На пыльной дороге, из-за поворота, показывается Давид Лейзер, медленно идущий. Он высокого роста, костляв, с длинными седыми кудрями и такою же бородой; на голове высокий, куполообразный черный картуз, в руке посох, которым Давид как бы измеряет дорогу. Смотрит вниз из-под косматых, нависших бровей и так, не поднимая глаз, медленно и серьезно подходит к сидящим и останавливается, опершись обеими руками на посох.
(Вставая, почтительно.) Ты где был, Давид?
Давид (не поднимая глаз) . Я был на берегу моря.
Сура. Что ты там делал, Давид?
Давид. Я смотрел на волны, Сура, и спрашивал их: откуда пришли они и куда идут? Я думал о жизни, Сура: откуда пришла она и куда она идет?
Сура. Что же сказали волны, Давид?
Давид. Они ничего не сказали. Сура… Они приходят и вновь уходят, и человек на берегу моря напрасно ждет ответ от моря.
Сура. С кем ты разговаривал, Давид?
Давид. Я говорил с богом, Сура. Я спрашивал его о судьбе Давида Лейзера, старого еврея, который скоро должен умереть.
Сура (с трепетом) . Что же сказал тебе бог?
Давид молчит, потупя глаза.
Наш сын Наум также хочет быть с тобою на берегу моря и спрашивать о своей судьбе.
Давид (поднимая глаза) . Разве Наум скоро должен умереть?
Наум. Да, отец: я уже начал умирать.
Анатэма. Но позвольте, господа… Зачем говорить о смерти, когда я принес вам жизнь и счастье?
Давид (поворачивая голову) . Разве вы пришли от бога? Сура, кто он, что может говорить так?
Сура. Я не знаю. Он давно ждет тебя.
Анатэма (с радостной суетливостью) .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Сура (улыбаясь) . Но если ее так же трудно ловить, как блох…
Бескрайний. И если она кусается, как блохи…
Все смеются. Со стороны города идет измученный шарманщик, полуослепший от пыли и пота. Хочет пройти мимо, но вдруг в отчаянии останавливается и начинает играть что-то ужасное.
Сура. Проходите, пожалуйста, проходите. Нам не нужна музыка.
Шарманщик (играет) . И мне не нужна музыка.
Сура. Нам нечего подать вам. Проходите.
Шарманщик (играет) . Тогда я умру под музыку.
Анатэма (великодушно) . Прошу вас, госпожа Лейзер, дайте ему покушать и воды – я заплачу за все.
Сура. Какой вы добрый человек. Идите, музыкант, кушайте и пейте. Но только за воду я с вас ничего не возьму, пусть вода будет моя.
Шарманщик усаживается и жадно ест.
Анатэма (любезно) . Давно вы гуляете по миру, музыкант?
Шарманщик (угрюмо) . Раньше у меня была обезьяна… Музыка и обезьяна.
Обезьяну заели блохи, музыка стала свистеть, а я ищу дерево, где бы повеситься. Вот и все.
Прибегает девочка. Смотрит с любопытством на шарманщика, потом обращается к Сонке.
Девочка. Сонка, Рузя уже умер.
Сонка. Уже?
Девочка. Ну да, умер. Можно мне взять семечек?
Сонка (закрывая лавку) . Можно. Сура, если придет покупатель, скажите, что я завтра опять буду торговать, а то он подумает, что лавка совсем закрыта. Вы слыхали: Рузя умер.
Сура. Уже?
Девочка. Ну да, умер. А музыкант будет играть?
Анатэма шепчется с Сурой и что-то сует ей в руку.
Сура. Сонка, нате вам рубль, видите – рубль?
Бескрайний. Вот оно – счастье! Вчера курица, нынче рубль. Бери, Сонка!
Все с жадностью смотрят на серебряный рубль. Сонка с девочкой уходят.
Сура. Вы очень богаты, господин.
Анатэма (самодовольно) . Н-да! У меня большая практика – я адвокат.
Сура (быстро) . У Давида нет долгов.
Анатэма. О, я вовсе не за этим, госпожа Лейзер. Когда вы узнаете меня ближе, то вы увидите, что я только приношу, но не беру, только дарю, но не отнимаю.
Сура (с некоторым страхом) . Разве вы пришли от бога?
Анатэма. Было бы слишком много чести для меня и для вас, госпожа Лейзер, если б я пришел от бога. Нет, я от себя.
Подходит Наум, с удивлением смотрит на покупателя и устало садится на камень. Это высокий, худой юноша с птичьей грудью и большим, бледным носом.
Озирается.
Наум. Где же Роза?
Сура (шепотом) . Тише, она там. (Громко.) Ну, так как же, Наум, добыл ты кредит?
Наум (вяло) . Нет, мама, я не добыл кредита. Я начинаю умирать, мама:
всем жарко, а мне очень холодно; и я потею, но пот у меня холодный. Я встретил Сонку – Рузя уже умер?
Сура. Ты еще поживешь, Наум, ты еще поживешь.
Наум (вяло) . Да, я еще поживу. Что же не идет отец? Ему уже пора идти.
Сура. Чисти селедку, Роза. Вот этот господин уже давно ждет Давида, а Давида все нет.
Наум. Зачем?
Сура. Не знаю, Наум. Если пришел, значит, нужно.
Молчание.
Наум. Мама, я больше не буду добывать кредит. Я буду с отцом ходить на берег моря. Мне уже настало время спросить бога о моей судьбе.
Сура. Не спрашивай, Наум, не спрашивай.
Наум. Нет, я спрошу его.
Сура (умоляя) . Не надо, Наум, не спрашивай.
Анатэма. Отчего же, госпожа Лейзер? Разве вы боитесь, что бог ему ответит что-нибудь плохое? Нужно больше веры, госпожа Лейзер, если бы вас слышал Давид, он не одобрил бы ваших слов.
Шарманщик (поднимая голову) . Это ты, молодой еврей, хочешь говорить с богом?
Наум. Да, это я. Всякий человек может говорить с богом.
Шарманщик. Ты думаешь? Тогда попроси новую шарманку. Скажи, что эта свистит.
Анатэма (сочувственно) . Он может добавить, что обезьяну съели блохи – нужна новая обезьяна! (Смеется.)
Все с некоторым недоумением смотрят на него, кроме шарманщика, который встает и молча берется за шарманку.
Сура. Ты что хочешь делать, музыкант?
Шарманщик. Я хочу играть.
Сура. Зачем? Нам не нужно музыки.
Шарманщик. Я должен поблагодарить вас за доброту. (Играет что-то ужасное; шарманка скрипит, обрывает, свистит.)
Анатэма, подняв мечтательно к небу глаза, отмечает рукою едва уловимый такт и подсвистывает.
Сура. Боже мой, как скверно!
Анатэма. Это, госпожа Лейзер… (подсвистывает) называется мировая гармония.
На некоторое время разговор умолкает; слышится только прерывистый вой шарманки да мечтательное посвистывание Анатэмы. Солнце жжет беспощадно.
(В упоении.) Мне нечего делать, и я гуляю по миру. (Увлекается все больше.)
Внезапно шарманка обрывает хрипло-свистящим звуком, который долго еще звенит в ушах, и Анатэма замирает с поднятою рукой.
(В недоумении.) Она у вас всегда так кончает?
Шарманщик. Бывает хуже. Прощайте.
Анатэма (роясь в жилетном кармане) . Нет, нет, не уходите так… Вы мне доставили искреннее наслаждение, и я не хочу, чтобы вы удавились. Вот вам мелочь – живите себе.
Сура (в приятном удивлении) . Кто бы мог подумать, глядя на ваше лицо, что вы такой веселый и добрый человек.
Анатэма (польщенный) . О, не смущайте меня, госпожа Лейзер, вашими похвалами. Отчего же не помочь бедному человеку, который может иначе удавиться. Но не Давид ли Лейзер этот почтенный человек, которого я вижу там? (Всматривается туда, где дорога заворачивает вправо.)
Сура (также вглядываясь) . Да, это Давид.
Все молча ожидают. На пыльной дороге, из-за поворота, показывается Давид Лейзер, медленно идущий. Он высокого роста, костляв, с длинными седыми кудрями и такою же бородой; на голове высокий, куполообразный черный картуз, в руке посох, которым Давид как бы измеряет дорогу. Смотрит вниз из-под косматых, нависших бровей и так, не поднимая глаз, медленно и серьезно подходит к сидящим и останавливается, опершись обеими руками на посох.
(Вставая, почтительно.) Ты где был, Давид?
Давид (не поднимая глаз) . Я был на берегу моря.
Сура. Что ты там делал, Давид?
Давид. Я смотрел на волны, Сура, и спрашивал их: откуда пришли они и куда идут? Я думал о жизни, Сура: откуда пришла она и куда она идет?
Сура. Что же сказали волны, Давид?
Давид. Они ничего не сказали. Сура… Они приходят и вновь уходят, и человек на берегу моря напрасно ждет ответ от моря.
Сура. С кем ты разговаривал, Давид?
Давид. Я говорил с богом, Сура. Я спрашивал его о судьбе Давида Лейзера, старого еврея, который скоро должен умереть.
Сура (с трепетом) . Что же сказал тебе бог?
Давид молчит, потупя глаза.
Наш сын Наум также хочет быть с тобою на берегу моря и спрашивать о своей судьбе.
Давид (поднимая глаза) . Разве Наум скоро должен умереть?
Наум. Да, отец: я уже начал умирать.
Анатэма. Но позвольте, господа… Зачем говорить о смерти, когда я принес вам жизнь и счастье?
Давид (поворачивая голову) . Разве вы пришли от бога? Сура, кто он, что может говорить так?
Сура. Я не знаю. Он давно ждет тебя.
Анатэма (с радостной суетливостью) .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23