– Гейнс Генрих, лейтенант.
Пальцы молодой женщины забегали по клавиатуре, вводя имя в компьютер для сверки со списками, переданными с Третьей орбитальной базы двадцать три минуты назад. Сигнал подтверждения пришел почти мгновенно, и она обернулась через плечо к лейтенанту, выполнявшему обязанности командира шлюпочного отсека.
– Последний человек прибыл, сэр! – доложила она. – Все эвакуируемые на борту.
Лейтенант кивнул и склонился над терминалом.
* * *
– Последний эвакуационный корабль стартовал, сэр, – доложил адмиралу Сантино капитан Джастин Таско.
Он понимал, что голос его звучит неестественно натянуто, но, похоже, ничего не мог с собой поделать. Его попытка урезонить Сантино вызвала лишь бешеную вспышку ярости. Теперь он оказался заложником своего служебного долга и уставных обязанностей, и понимание того, что получаемые им приказы безумны, не избавляло его от необходимости их исполнять.
– Хорошо, – сказал Сантино.
Его лицо на экране коммуникатора, связывавшего капитанский и флагманский мостики флагманского корабля, расплылось в улыбке. Которая, впрочем, тут же растаяла.
– Вы вышвырнули эту су… – Адмирал осекся, стиснул зубы и спустя секунду, уже более спокойно, спросил: – Коммандер Ярувальская покинула корабль?
– Так точно, сэр! – безжизненным тоном ответил Таско.
Он два года прослужил флаг-капитаном при адмирале Хеннеси и все это время тесно сотрудничал с коммандером Ярувальской – однако разница в звании и Военный кодекс, запрещавший «младшим по званию оценивать или комментировать действия командиров и начальников в форме, подрывающей их авторитет и ставящей под сомнение право на осуществление властных полномочий» не позволяли ему сказать этому тупоголовому, невежественному, как свинья, остолопу, что он на самом деле о нем думает.
– Наш бот доставил ее на борт «Колдовства» восемнадцать минут назад.
– Прекрасно, Джастин. В таком случае готовьтесь к старту.
– Есть, сэр! – без тени эмоций ответил Таско и начал отдавать необходимые распоряжения.
* * *
Несмотря на относительно невысокое звание, Гейнс быстро нашел дорогу в боевой информационный центр тяжелого крейсера, козыряя своим статусом – начальник сенсорной станции. «Точнее, бывший начальник», – с кладбищенским юмором подумал Гейнс, когда помощник старшего тактика крейсера в ответ на его просьбу кивком пригласил его в отсек, а потом, опять-таки жестом, указал место, откуда лейтенант мог видеть голограмму общего обзора. Некоторое время Генрих всматривался в изображение, а потом остолбенел.
– Что там за…
Он в ужасе подался вперед: на его глазах все корабли боевого охранения системы пришли в движение. Но двинулись они не вслед за эвакуационными транспортами, а навстречу хевам.
– Какого черта они собираются делать? – пробормотал он.
– Они вбили себе в головы, что таким образом «отвлекут» противника, – прозвучал позади тусклый голос.
Повернувшись, лейтенант увидел темноволосую женщину в скафандре с нашивками коммандера. На бэйдже значилась фамилия: «Ярувальская». Выглядела она невероятно подавленной и опустошенной.
– В каком смысле «отвлечь»?
Коммандер пожала плечами и ответила вопросом на вопрос:
– Вам знакомо словосочетание «честь флага», лейтенант?
– Конечно.
– А что вы знаете о его происхождении?
– Ну… похоже, ничего, – признался он.
– Так вот, – заговорила Ярувальская, не отрывая глаз от голограммы, – на Старой Земле, в столь глубокой древности, что тогдашний флот плавал по воде, причем даже не с помощью паровых машин, а под парусами, существовал любопытный обычай. Если капитан встречался с противником, одолеть которого не надеялся, он делал единственный бортовой залп – и тут же со всей возможной скоростью спускал флаг.
– Зачем? – поинтересовался Гейнс, заинтригованный этим рассказом, несмотря на драматические события, разворачивавшиеся на дисплее.
– Потому что в те времена спустить флаг было все равно что теперь – заглушить импеллер, – все тем же безжизненным тоном ответила Ярувальская. – Это был знак капитуляции. Но произведя этот бессмысленный залп, капитан спасал «честь флага» и свою собственную: никто не мог обвинить его в трусости и в том, что он сдался без боя.
– Вздор! В жизни не слышал большей глупости! – воскликнул Гейнс.
– Да, – грустно согласилась она. – В древности люди были не слишком умны. Да и в наше время, увы, не поумнели.
* * *
– Что они затеяли, как вы думаете? – спросил гражданин комиссар Рэндал.
– Черт их разберет, – ответила гражданка вице-адмирал Шалю, не отводя взгляда от терминала. Потом она подняла глаза, и на ее лице появилась ледяная, хищная улыбка. – Но меня, гражданин комиссар, их странные действия вполне устраивают. Оскар, скоро мы выйдем на оптимальную дистанцию поражения? – спросила она, повернувшись к операционисту соединения.
– Через семь минут, гражданка адмирал, – мгновенно отозвался Левитт.
– Вот и хорошо, – тихо откликнулась Шалю.
* * *
– Мы на дистанции поражения, сэр, – доложил капитан Таско адмиралу Сантино. – Прикажете открыть огонь?
– Рано, Джастин. Нужно сойтись с ними поближе. Нам удастся произвести только один залп, и он должен быть эффективным.
– Сэр, судя по ускорению, они тянут на буксире собственные подвески, – указал Таско.
– Я в курсе, капитан, – холодно сказал Сантино. – Я контролирую ситуацию и отдам приказ стрелять, когда сочту нужным. Вы меня поняли?
– Так точно, сэр! – уныло ответил Таско.
* * *
– Не иначе как они вообразили, что смогут шарахнуть по нам одним-двумя бортовыми залпами, а потом убраться, воспользовавшись превосходством компенсаторов, – тихо произнес гражданин коммандер Левитт.
Шалю кивнула. Ей трудно было поверить, что кто-то, а уж тем более манти, способен на подобную глупость, но иного объяснения их нелепому поведению просто не находилось.
Они устремились навстречу ее гасившему скорость оперативному соединению, а потом совершили разворот, но не умчались в пространство, а позволили ей приблизиться к ним на расстояние в шесть с половиной миллионов километров, хотя скорость сближения упала до четырехсот километров в секунду. Поскольку их компенсаторы позволяли им без труда оторваться от нее и уйти от преследования, оставалось предположить, что они допустили сближение намеренно.
«Неужели они настолько уверены в превосходстве своих систем? – подумала Шалю. – Наша разведка ни о чем подобном не доносила. Конечно, нам известно далеко не все, но… просто трудно представить себе военно-техническое преимущество, которое могло бы оправдать столь рискованное сближение! У них всего сорок пять, самое большее сорок шесть подвесок на буксире, а у меня их триста двадцать восемь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207