А это не может не сказаться на доступности кораблей этих классов для нас. Что до материально-технического обеспечения, – Макинтош кивнул в сторону гражданки лейтенанта Шалло, которая нисколько не обрадовалась тому, что оказалась в центре внимания, – нам гарантирована всесторонняя поддержка. Помимо танкеров и ремонтных судов, командование намерено выделить нам две полностью укомплектованные эскадры быстрых транспортников под конкретную задачу: обеспечение нас максимальным запасом новых ракетных подвесок.
Он обнажил зубы в свирепой ухмылке: офицеры за столом встретили это заявление одобрительным гулом.
– Тот факт, что в этой области мы теперь в состоянии потягаться с манти, едва ли является для них тайной, во всяком случае с того момента, как гражданин адмирал Турвиль задал им жару при Адлере, но это будет первый случай, когда новые системы будут поставлены нами на вооружение в массовом масштабе. Кроме того, благодаря помощи из… э-э… определенных источников, – (упомянуть о Солнечной Лиге Макинтош не решился даже в столь узком кругу), – мы смогли существенно модернизировать наши сенсорные платформы. Таким образом, мы приближаемся к тому, чтобы сравниться с манти по количеству и качеству оборудования РЭБ. Не стану утверждать, будто они утратили свое преимущество, однако в сравнении с тем, что мы видели в последние четыре года, разрыв значительно сокращен, и есть надежда, что они пока об этом даже не подозревают. На нашей стороне – эффект неожиданности. Мы должны максимально развить успех, прежде чем они сумеют перегруппировать свои силы и замедлить наше продвижение.
Многие офицеры заулыбались. Волна оживления затронула даже капитана Жубера. Только Шалло, похоже, не разделяла всеобщего восторга.
– Продолжим, – сказал Макинтош, введя в терминал еще несколько команд. – Как вы знаете, командование пожелало найти для вторжения относительно спокойную зону – чтобы мы не наткнулись на подавляющие силы манти, – но в то же время достаточно важную, чтобы привлечь их внимание. И, похоже, – он с улыбкой ввел последнюю команду, – у них получилось.
Над столом появилась новая голограмма, и Жискар заметил, что гражданка коммандер Тайлер, впервые увидев предполагаемое оперативное пространство, резко выпрямилась в кресле. Правда, острой была не только ее реакция. Из присутствующих лишь сам Жискар, Причарт, Жубер и Макинтош заранее знали, где будет разворачиваться операция «Икар», а когда информация стала всеобщим достоянием, у многих непроизвольно сузились глаза и поджались губы.
В не слишком плотном звездном скоплении выделялись красные точки, обозначавшие базы КФМ и системы, входившие в Мантикорский Альянс, но ярче всего полыхала одна звезда: Василиск. Терминал Мантикорской туннельной Сети, тот самый, где почти четыре стандартных года назад началась война.
– Высшее командование предоставляет нам достаточную свободу в выборе порядка нанесения ударов в указанной зоне, однако основной план предписывает приступить к действиям здесь (в контуре засветилась стрелка курсора), а потом двинуться в этом направлении….
Курсор пополз наверх, неуклонно продвигаясь сквозь звездную россыпь к Василиску, и Жискар, откинувшись в кресле, стал слушать так же внимательно, как и самый младший офицер из его штаба.
* * *
Совещание завершилось спустя два часа. Когда участники уже расходились, гражданка комиссар Причарт неожиданно обратилась к Жискару:
– Гражданин адмирал, мне хотелось бы поговорить с вами. С глазу на глаз.
Кое-кто из офицеров вздрогнул, и не потому, что в ровном голосе комиссара прозвучал хотя бы намек на угрозу, а потому, что за все прошедшее время она не проронила ни слова. А ведь известно, что народные комиссары не отличаются чрезмерной молчаливостью: их работа отчасти заключается в том, чтобы никто ни на миг не забывал о постоянном присутствии Госбезопасности как недремлющего стража интересов народа. Что позволяло предположить: либо сам адмирал Жискар, либо кто-то из его офицеров перешел черту дозволенного, и гражданка Причарт вознамерилась пресечь крамолу в корне.
– Разумеется, гражданка комиссар, – ответил Жискар после секундного замешательства. – Поговорим прямо здесь?
– Нет, – отозвалась Причарт, оглядев еще не успевших разойтись офицеров. – Может быть, в вашей каюте? – предложила она, со своей стороны.
– Как вам удобнее, гражданка комиссар, – откликнулся Жискар со спокойствием, вызвавшим у его новых подчиненных смесь восхищения и трепета.
– Гражданин капитан Жубер, – сказал он напоследок, – я жду вашего доклада – и докладов гражданина коммандера Макинтоша и гражданина лейтенанта Тадеуша – в четырнадцать-ноль-ноль.
– Есть, гражданин адмирал, – почтительно поклонился начальник штаба, однако взгляд его едва заметно метнулся к Причарт.
Гражданка комиссар оставила этот взгляд без внимания, и Жубер повернулся к Макинтошу. Жискар между тем с легким поклоном указал на выход из помещения и невозмутимо произнес:
– После вас, гражданка комиссар.
ГЛАВА 17
У каюты Жискара не было поста часового, какой полагался бы офицеру его ранга на любом мантикорском корабле. От этой «аристократической привилегии» старшим офицерам Народного флота было предписано отказаться, и в настоящий момент Хавьер Жискар был этому только рад. Отсутствие часового означало отсутствие лишней пары глаз, которые следили бы за его приходами и уходами. Впрочем, для большинства подчиненных тот факт, что адмирала сопровождала главный шпион и политический диктатор «Саламис», с лихвой компенсировал отсутствие рядового соглядатая.
Но они ошибались. Или, наоборот, были совершенно правы, но отнюдь не в том смысле, какой вкладывали в происходящее сами. Отношения Жискара с его политической надзирательницей были не совсем такими… а точнее, совсем не такими, какими они виделись сослуживцам.
Едва ступив за порог, Причарт достала из кармана миниатюрный пульт дистанционного управления, нажала кнопку и, когда люк за ними плавно закрылся, облегченно вздохнула.
– Слава богу, это закончилось! – сказала она, отключила со своего пульта контролировавшие каюту Жискара приборы наблюдения, повернулась и раскрыла ему объятия.
– Аминь! – страстно произнес он, и их губы слились в жадном поцелуе.
Сила этого чувства продолжала удивлять его, и даже больше, чем раньше, ибо вспыхнувшая между ними два стандартных года назад, в пору злосчастного провала Силезской операции, страсть с тех пор лишь разгоралась жарче и жарче, словно пламя любви старалось развеять сгущавшиеся над ними тени. Случись кому-то в руководстве БГБ узнать об этой недопустимой, преступной связи, судьба обоих любовников была бы ужасной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207
Он обнажил зубы в свирепой ухмылке: офицеры за столом встретили это заявление одобрительным гулом.
– Тот факт, что в этой области мы теперь в состоянии потягаться с манти, едва ли является для них тайной, во всяком случае с того момента, как гражданин адмирал Турвиль задал им жару при Адлере, но это будет первый случай, когда новые системы будут поставлены нами на вооружение в массовом масштабе. Кроме того, благодаря помощи из… э-э… определенных источников, – (упомянуть о Солнечной Лиге Макинтош не решился даже в столь узком кругу), – мы смогли существенно модернизировать наши сенсорные платформы. Таким образом, мы приближаемся к тому, чтобы сравниться с манти по количеству и качеству оборудования РЭБ. Не стану утверждать, будто они утратили свое преимущество, однако в сравнении с тем, что мы видели в последние четыре года, разрыв значительно сокращен, и есть надежда, что они пока об этом даже не подозревают. На нашей стороне – эффект неожиданности. Мы должны максимально развить успех, прежде чем они сумеют перегруппировать свои силы и замедлить наше продвижение.
Многие офицеры заулыбались. Волна оживления затронула даже капитана Жубера. Только Шалло, похоже, не разделяла всеобщего восторга.
– Продолжим, – сказал Макинтош, введя в терминал еще несколько команд. – Как вы знаете, командование пожелало найти для вторжения относительно спокойную зону – чтобы мы не наткнулись на подавляющие силы манти, – но в то же время достаточно важную, чтобы привлечь их внимание. И, похоже, – он с улыбкой ввел последнюю команду, – у них получилось.
Над столом появилась новая голограмма, и Жискар заметил, что гражданка коммандер Тайлер, впервые увидев предполагаемое оперативное пространство, резко выпрямилась в кресле. Правда, острой была не только ее реакция. Из присутствующих лишь сам Жискар, Причарт, Жубер и Макинтош заранее знали, где будет разворачиваться операция «Икар», а когда информация стала всеобщим достоянием, у многих непроизвольно сузились глаза и поджались губы.
В не слишком плотном звездном скоплении выделялись красные точки, обозначавшие базы КФМ и системы, входившие в Мантикорский Альянс, но ярче всего полыхала одна звезда: Василиск. Терминал Мантикорской туннельной Сети, тот самый, где почти четыре стандартных года назад началась война.
– Высшее командование предоставляет нам достаточную свободу в выборе порядка нанесения ударов в указанной зоне, однако основной план предписывает приступить к действиям здесь (в контуре засветилась стрелка курсора), а потом двинуться в этом направлении….
Курсор пополз наверх, неуклонно продвигаясь сквозь звездную россыпь к Василиску, и Жискар, откинувшись в кресле, стал слушать так же внимательно, как и самый младший офицер из его штаба.
* * *
Совещание завершилось спустя два часа. Когда участники уже расходились, гражданка комиссар Причарт неожиданно обратилась к Жискару:
– Гражданин адмирал, мне хотелось бы поговорить с вами. С глазу на глаз.
Кое-кто из офицеров вздрогнул, и не потому, что в ровном голосе комиссара прозвучал хотя бы намек на угрозу, а потому, что за все прошедшее время она не проронила ни слова. А ведь известно, что народные комиссары не отличаются чрезмерной молчаливостью: их работа отчасти заключается в том, чтобы никто ни на миг не забывал о постоянном присутствии Госбезопасности как недремлющего стража интересов народа. Что позволяло предположить: либо сам адмирал Жискар, либо кто-то из его офицеров перешел черту дозволенного, и гражданка Причарт вознамерилась пресечь крамолу в корне.
– Разумеется, гражданка комиссар, – ответил Жискар после секундного замешательства. – Поговорим прямо здесь?
– Нет, – отозвалась Причарт, оглядев еще не успевших разойтись офицеров. – Может быть, в вашей каюте? – предложила она, со своей стороны.
– Как вам удобнее, гражданка комиссар, – откликнулся Жискар со спокойствием, вызвавшим у его новых подчиненных смесь восхищения и трепета.
– Гражданин капитан Жубер, – сказал он напоследок, – я жду вашего доклада – и докладов гражданина коммандера Макинтоша и гражданина лейтенанта Тадеуша – в четырнадцать-ноль-ноль.
– Есть, гражданин адмирал, – почтительно поклонился начальник штаба, однако взгляд его едва заметно метнулся к Причарт.
Гражданка комиссар оставила этот взгляд без внимания, и Жубер повернулся к Макинтошу. Жискар между тем с легким поклоном указал на выход из помещения и невозмутимо произнес:
– После вас, гражданка комиссар.
ГЛАВА 17
У каюты Жискара не было поста часового, какой полагался бы офицеру его ранга на любом мантикорском корабле. От этой «аристократической привилегии» старшим офицерам Народного флота было предписано отказаться, и в настоящий момент Хавьер Жискар был этому только рад. Отсутствие часового означало отсутствие лишней пары глаз, которые следили бы за его приходами и уходами. Впрочем, для большинства подчиненных тот факт, что адмирала сопровождала главный шпион и политический диктатор «Саламис», с лихвой компенсировал отсутствие рядового соглядатая.
Но они ошибались. Или, наоборот, были совершенно правы, но отнюдь не в том смысле, какой вкладывали в происходящее сами. Отношения Жискара с его политической надзирательницей были не совсем такими… а точнее, совсем не такими, какими они виделись сослуживцам.
Едва ступив за порог, Причарт достала из кармана миниатюрный пульт дистанционного управления, нажала кнопку и, когда люк за ними плавно закрылся, облегченно вздохнула.
– Слава богу, это закончилось! – сказала она, отключила со своего пульта контролировавшие каюту Жискара приборы наблюдения, повернулась и раскрыла ему объятия.
– Аминь! – страстно произнес он, и их губы слились в жадном поцелуе.
Сила этого чувства продолжала удивлять его, и даже больше, чем раньше, ибо вспыхнувшая между ними два стандартных года назад, в пору злосчастного провала Силезской операции, страсть с тех пор лишь разгоралась жарче и жарче, словно пламя любви старалось развеять сгущавшиеся над ними тени. Случись кому-то в руководстве БГБ узнать об этой недопустимой, преступной связи, судьба обоих любовников была бы ужасной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207