Талбот промолчал, да и что он мог сказать? Оба прекрасно знали, что теперь каждый корабль Мантикорского Альянса оснащен гравитационно-импульсным передатчиком... и ни один офицер связи сил Альянса не позволил бы себе настолько запоздать с ответом на идентификационный запрос.
— Впрочем, — продолжила она, — едва ли стоит полагаться на случай. Передайте капитану Кардонесу мою благодарность и приказ привести оперативное соединение в полную боевую готовность.
— Есть, ваша милость! — четко ответил лейтенант Талбот.
Не прошло и четырех секунд, как во всех корабельных отсеках завопил оглушительный сигнал боевой тревоги.

* * *
Зеленый адмирал Фрэнсис Юргенсен впился взглядом в дисплей и чувствовал, что его желудок медленно превращается в огромную глыбу льда. Несколько секунд мозг просто отказывался воспринимать происходящее.
Потом пришла настоящая паника.
Парализованный ужасом и изумлением, Юргенсен снова и снова читал лаконичный текст коммюнике и приложенной к нему копии официального пресс-релиза. Такого просто не могло быть! Но, даже повторяя это, он понимал: не могло быть, но — было. Когда первоначальное оцепенение спало и нервные окончания снова обрели чувствительность, адмирал вскочил со своего роскошного кресла, начисто забыв про культивируемый образ невозмутимого самообладания, который он поддерживал перед всей вселенной. Подчиненные не узнали бы его. Несколько секунд Юргенсен топтался на месте с видом человека, готового пуститься наутек, лишь бы укрыться от обрушившихся на него новостей. Но бежать, разумеется, было некуда, и он, нервно облизав губы, стремительно подошел к окну и прильнул к прозрачному кристаллопласту, за которым расстилался вечерний Лэндинг. Густеющую темноту усеянного звездами кобальтового купола небес Мантикоры без отдыха пронзали огоньки столичных аэрокаров. Невозмутимые, яркие, как драгоценные камни, крохотные искорки, не останавливаясь, летали в воздухе по своим делам. Он закрыл глаза. Почему-то от безмятежности этой картины пришедшее сообщение и приложенные к нему комментарии выглядели стократ хуже.
Мозг снова заработал. Мысли в поисках выхода панически метались в голове, словно рыбки, тычущиеся в неумолимую прозрачную стенку тесного аквариума, держащую их в заключении. И, подобно этим рыбкам, выхода не находили.
То, что скрыть полученную информацию нечего и пытаться, Юргенсен понял сразу. В данном случае речь шла не о донесении агента или записке аналитика, в вежливых фразах выражающего несогласие с ним, которые можно было игнорировать или тихо сунуть не в ту папку. По сути, перед ним было дословное изложение пресс-релиза Томаса Тейсмана. Даже курьер, нанятый резидентом из Нового Парижа для доставки этого срочного донесения, способен опередить службу новостей лишь на считанные часы. На сутки максимум. Из чего следовало, что если он, Юргенсен, не доложит Яначеку, а стало быть и всему правительству Высокого Хребта, о случившемся, они узнают все из утренних выпусков новостей.
Вывод заставил адмирала поежиться. Грозящей перспективы хватило, чтобы побороть даже такой мощный соблазн, как привычная защитная реакция, побуждавшая его “потерять” это донесение, как он время от времени “терял” кое-какие неудобные бумаги. Но сейчас дело обстояло иначе. Сейчас он столкнулся не с неудобством, а с настоящей катастрофой.
Нет. Нельзя “замотать”, нельзя притвориться, что ничего не случилось, Правда, в запасе остается несколько часов, прежде чем он будет вынужден поделиться новостями с коллегами по Адмиралтейству и их политическими хозяевами. Значит, есть время попытаться свести к минимуму неизбежные негативные последствия — хотя вряд ли он достигнет желаемого успеха.
Самое худшее, подумал Юргенсен, когда его мозг заработал в более привычном направлении и начал рассматривать возможные варианты смягчения последствий, что он лично с уверенностью убеждал Яначека в отсутствии у хевов современных космических кораблей. Сейчас эта кость в зобу Первого Лорда наверняка встанет боком. И хотя Юргенсен был уверен, что Яначек наверняка упрется именно в эту ошибку разведки, он не мог не отдавать себе отчета в том, что показалась лишь самая верхушка огромного айсберга, каковым представлялся теперь провал РУФ. Скверно уже то, что хевы ухитрились построить чертову прорву кораблей стены так, что он даже не подозревал о ведущемся строительстве, но вдобавок у него не было ни намека на достоверную информацию о том, какая техника будет установлена на этих корпусах.
Юргенсен напряженно думал, так и этак складывал отдельные кусочки, один горше другого, изучал их с разных точек зрения, пытаясь найти наилучший способ преподнести их начальству.
Как бы он их ни преподнёс, будет... неприятно.

* * *
Когда Хонор и Мерседес, надев скафандры, вышли из лифта, остальные офицеры штаба уже дожидались на флагманском мостике. Адмирал приветствовала всех кивком, но первый её вопрос был обращен к Андреа Ярувальской.
— Ответа всё ещё не было? — спросила она, потрепав за уши сидевшего на её плече Нимица. Кот, тоже облаченный в сделанный специально для него скафандр и державший миниатюрный шлем под средней лапой, прижался щекой к её ладони, и она улыбнулась, откликаясь на его эмоции.
— Никак нет, мэм, — ответила Ярувальская. — Они направляются в глубь системы с постоянным ускорением в четыреста g и пока не передали ни слова. Зато БИЦ сумел уточнить данные: мы имеем дело с двадцатью двумя супердредноутами или дредноутами, восемью линейными или большими тяжелыми крейсерами, пятнадцатью-двадцатью легкими крейсерами и четырьмя, предположительно, транспортами.
— Транспортами?
Хонор подняла бровь, и Андреа Ярувальская пожала плечами.
— Пока это наиболее вероятное предположение, мэм. Они очень велики, но для боевых кораблей такого тоннажа клинья у них слабоваты. Скорее всего, это какие-то вспомогательные единицы, по параметрам ближе всего стоящие к транспортам.
— Понятно, — бросила Хонор, направляясь через мостик к командирскому креслу, и, усевшись, положила шлем на консоль. Место её находилось не более чем в трех широких шагах от флагманской голосферы. Не успела она снять Нимица с плеча и посадить на спинку кресла, как заработал её личный коммуникатор. С маленького экрана приветливо улыбался Раф Кардонес.
— Доброе утро, Раф, — сказала она.
— Доброе утро, мэм, — поздоровался он чуть более официально; улыбка его стала несколько напряженной. — Похоже, к нам заявились гости, — добавил он.
— Наслышана. Дай мне несколько минут, чтобы войти в курс дела, и мы решим, как лучше подготовить прием.
— Есть, мэм, — ответил он, и она перевела взгляд на голосферу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281