— Не приходится, — согласился премьер-министр. — Я уже вытерпел три беседы с этим типом, и с меня хватит, благодарю покорно.
— Как бы я хотела, чтобы мне пришлось терпеть только три беседы. Я бы как-нибудь пережила, — вздохнула Декруа. — Дело не в нем, а в самой ноте. Их позиция становится всё более жесткой, Мишель.
— Вижу, — пробормотал Высокий Хребет и скривился, глядя на свой экземпляр дипломатического документа. — Однако она сняла предложение провести плебисцит на Звезде Тревора.
— Это меня не удивляет, — ответила Декруа, — особенно с учетом слухов, которые расползаются по всему Звездному Королевству, по поводу нового терминала и возможности присоединения Рыси и других систем Талботта. Мы планируем массированную аннексию, и она видит в этом плохой прецедент, угрожающий оккупированным системам Хевена. С другой стороны, она понимает, что мы сосредоточились на Талботте, чтобы снизить напряжение между нами и Республикой. Поэтому она принялась искать способ, чтобы привлечь наше внимание, и нашла его. Она считает, что звезда Тревора — самая дорогая фишка на игровом поле и что выведение её в настоящий момент из игры — по крайней мере, с их стороны, —даст нам понять, что она уже вне себя.
— Да, это понять можно. С другой стороны, она не глупа и, конечно, понимает, что их позиция по Звезде Тревора никого не волнует. Черт побери, эта система официально вошла в состав Звездного Королевства и останется нашей, что бы ни придумывали идиоты в Новом Париже!
— Разумеется, она не настолько глупа, чтобы рассчитывать на какой-то другой расклад, — согласилась Декруа. — Но вы видели анализ публичной дискуссии, ведущейся у них начет Звезды Тревора. Многие — пожалуй, таких даже большинство — видят в присоединении Звезды Тревора символ нашей “злонамеренности”. Таким образом, сам предмет дискуссии становится важным элементом предвыборной тактики. Она понимает, что мы это понимаем, и это, в свою очередь, придает её угрозе по крайней мере оттенок правдоподобия. Да, мы считаем, что у нее нет другого выбора, кроме как уступить в конце концов, но это не означает, что мы, возможно, впоследствии не примем решение по доброй воле пойти на некоторые уступки, чтобы заручиться согласием Республики на аннексию. Это сгладит потенциальные разногласия в будущем по вопросу юрисдикции Сан-Мартина и обезоружит будущие правительства Нового Парижа на случай, если у них возникнет желание потребовать систему обратно. Однако, более существенным мне представляется иной аспект: согласие Республики с тем, что Звезда Тревора присоединена к Звездному Королевству по просьбе законного правительства Сан-Мартина, помогло бы рассеять страхи, распространяющиеся среди наших союзников — или среди солли — относительно наших завоевательных планов. Она знает, как это важно для нас. Так что убрать из повестки дня предложение о плебисците — это способ предостеречь нас: если мы не пойдем на её требования, у нее есть способы наказать нас. К тому же она оставила дверь открытой для возможных уступок и со своей стороны.
— Да ну?
— Конечно! Ты разве не обратил внимание на тот пункт, где она признает правомерность наших интересов в обеспечении безопасности туннельной Сети? — спросила Декруа.
Премьер-министр кивнул, и Декруа пожала плечами.
— Это очень близко к тому, чтобы предложить нам примерно такую же договоренность, как в случае Грегора. Разумеется, для нас это неприемлемо, поскольку мы уже провозгласили свой суверенитет над всей системой. Можно утверждать, что это лишь уловка, предпринятая с целью не признать этот суверенитет. Но это в любом случае шаг нам навстречу, и мне кажется, что это способ оповестить нас, что она по-прежнему готова к взаимоприемлемому урегулированию проблемы. Ну а предложение сохранить военные базы в системах вокруг Тревора — это еще один способ. Причарт показывает нам пряник, но в то же время напоминает и о кнуте, Мишель.
— А эта ерунда с возможным отзывом её делегации для “консультаций”? Тоже кнут?
— Главным образом. Правда, это грубоватый ход. Особенно в сочетании с заявлением об их новых военных возможностях.
— И что, они действительно могут прервать переговоры, если мы не пойдем на уступки?
— Не насовсем, — ответила, поразмыслив, Декруа. — Но, как мне кажется, Причарт готова устроить в переговорах довольно долгий перерыв. Достаточно долгий, чтобы настоять на своем. Но не сомневаюсь, что ей не больше нашего хочется снова открыть огонь.
— А не ошибка ли это, Элен? — спросил Высокий Хребет, не в силах скрыть обеспокоенность.
— Ошибаться может каждый, — раздраженно ответила Декруа, — но я не стала бы высказывать суждение, не будучи уверена в собственной правоте.
— Понимаю.
Высокий Хребет помолчал, барабаня пальцами по столу, и глубоко вздохнул.
— Кларенс принес мне сегодня результаты нового опроса. Ты видела?
— Сегодняшние ещё нет. Но мне кажется, что основные тенденции должны остаться прежними.
— В целом — да, — согласился премьер-министр. — Количество людей, которые верят в исходящую от Республики непосредственную военную угрозу, снизилось еще на один процент. Идею присоединения Рыси устойчиво поддерживают восемьдесят пять процентов опрошенных, а число сторонников аннексии всего скопления Талботта составляет более семидесяти процентов. Но вот количество надеющихся на скорое и успешное завершение переговоров и заключение мирного договора с Хевеном на полпроцента упало. Это, — он взмахнул бумагой, — лишь усугубит ситуацию.
— Конечно, — нетерпеливо сказала Декруа. — Причарт надеется, что общественное мнение вынудит нас пойти на уступки. Но уступив и заключив-таки чертов договор с Республикой, мы окажемся перед необходимостью назначить всеобщие выборы. А этого никому из нас не хочется.
От её назидательного тона барон стиснул зубы, но заставил себя не огрызнуться.
— Я понимаю, — сказал он вместо этого, и само его спокойствие прозвучало как мягкий укор, впрочем быстро испарившийся. — Но вот о чем я подумал: не сделать ли нам несколько незначительных, косметических уступок? Этот жест побудил бы Причарт вернуться к столу переговоров, а нашему обществу добавил бы веры в перспективность переговорного процесса.
— Это надо было делать раньше, — ответила Декруа. — Сами по себе небольшие уступки не вредны, но идти на них сразу же по получении выдержанной в столь жестком тоне ноты — не вполне разумно. Дав слабину и пойдя на уступки — любые уступки — после того, как глава Республики открыто обвинила нас в “двуличном, преднамеренно обструкционистском отказе вести переговоры с позиций доброй воли”, мы косвенно признаем её правоту и окажемся в невыгодном положении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281