Пока к нам не дошли новости из Зефрейна, мы полагали, что на сторону мятежников перешли почти все корабли пограничной стражи. Теперь мы считаем, что эта цифра составляет немногим более восьмидесяти процентов. Но тяжелей всего была потеря большей половины действующего состава ударного флота.
– Большей половины?! Господи боже мой! Сандерс отметил про себя, что некоторые факты способны потрясти даже его хладнокровного собеседника.
– Вот именно! – мрачно подтвердил он. – Впрочем, из этого еще не вытекает, что все корабли, которые мы потеряли, попали в руки мятежников.
Лицо Сандерса внезапно осунулось. Теперь он выглядел на все свои сто двадцать.
Тревейн откинулся на подушки. Ну конечно! Иначе и быть не могло! Окажись у мятежников все мониторы, потерянные ударным флотом, они давно выбили бы его из Зефрейна! У него защемило сердце, и он на мгновение закрыл глаза, представив себе страшные сцены гибели разбросанных по всей Федерации мятежных мониторов и линкоров, уничтожаемых огнем своих вчерашних товарищей и уносящих за собой в небытие многие корабли с оставшимися верными Законодательному собранию экипажами.
– Поэтому в распоряжении мятежников оказались и время, и силы, чтобы захватить узловые точки пространства, – через несколько мгновений продолжил Сандерс. – Кроме того, они уже успели соорудить несколько собственных кораблестроительных заводов. Среди того, что они там построили, пока вроде не встречалось крупных кораблей… Но дайте им только время, и они такого понавертят! Они получили слишком большую передышку, и теперь, чтобы с ними справиться, потребуется уйма времени и море крови. Кроме того, такие ситуации всегда пытаются использовать с выгодой для себя третьи силы. Например, тангрийцы. В своем рапорте вы, кажется, сообщали, что у вас было с ними несколько стычек на окраинах Пограничных Миров?
– Одна или две, – спокойно подтвердил Тревейн. – Впрочем, особо они к нам не лезут, потому что в конфликтах с ними я прибег к вескому аргументу, к которому они прислушались.
– Неужели? Мне самому приходилось иметь дело с тангрийцами, и я что-то не припоминаю таких аргументов, которые производили бы на них впечатление.
– Ну прямо, господин Сандерс! – невесело усмехнулся Тревейн. – По-моему, вы находились в системе Лайонесс, когда тангрийцев убедили оставить нас в покое с помощью этого же аргумента. Впрочем, я сам тогда еще ходил в школу, – честно признался он и добавил:
– Насколько я знаю, скрыться удалось от силы трем процентам тангрийских кораблей, вторгшихся поразбойничать в нашем пространстве.
– Ах да! – Сандерс кивнул. – Жаль только, что Федерация слишком часто проявляла снисходительность и слишком редко использовала этот аргумент. Впрочем, плутократам, наверное, было интереснее выжимать соки из Дальних Миров. А сейчас у них совсем другие заботы. Высказывались даже совершенно безумные идеи о том, что надо вернуть весь ударный флот во Внутренние Миры, чтобы он «стеной стоял на их защите». Впрочем, разговоры об этом велись, когда еще не понимали целей, преследуемых Дальними Мирами. А ведь мятежники хотят просто отделиться от нас, и для этого им достаточно оборонять уже оказавшееся в их руках пространство. Их совершенно не интересуют другие звездные системы, за исключением, – тут Сандерс пристально посмотрел на Тревейна, – Пограничных Миров, которые им, конечно, очень нужны. А сейчас они как раз чувствуют себя в состоянии их захватить. – Сандерс похлопал ладонью по своему чемоданчику:
– Я привез вам прогноз, составленный разведотделом ВКФ. Разведчики утверждают, что на протяжении двух следующих земных месяцев можно ожидать массированного удара по Зефрейну. Возникает вопрос: сможете ли вы его удержать?
Адмиралы пристально взглянули друг другу в глаза, и Сандерс беззвучно задал вопрос, который нельзя было произносить вслух на борту орионского боевого корабля: «Сумели ли ваши люди воплотить в металле какие-нибудь теоретические разработки научно-исследовательского центра на Зефрейне, которые помогут вам справиться с огромным численным превосходством противника?»
Тревейн понял этот вопрос. А еще он знал, что, заподозри Леорнак, о чем они с Сандерсом сейчас беззвучно разговаривают, никакие потенциальные «дипломатические трения» в Галактике не смогли бы гарантировать его, Тревейна, личную безопасность. Леорнак был бы просто обязан узнать, о каких новых вооружениях идет речь. Хотя пытки и не лучший способ выведать правду, всем офицерам ВКФ делали прививки против «сыворотки правды», а гипнозом и теперь умели пользоваться не намного лучше, чем во времена его первооткрывателя Франца Месмера.
Поэтому ответ Тревейна состоял из одного слова «да!».
Оба адмирала, прекрасно понимавшие друг друга без слов, откинулись на подушки, попивая маленькими глоточками бурбон. Потом Сандерс снова улыбнулся озорной улыбкой:
– Ну что ж, адмирал, я лишний раз убедился в том, что правительство поступило правильно, одобрив все ваши действия. В этом-то и заключается одна из положительных черт плутократов: иногда их можно так напугать, что они начнут совершать разумные поступки. – Он поймал на себе неодобрительный взгляд Тревейна и сделал вид, что не правильно понял его причину. – О, разумеется, старый добрый Леорнак нас подслушивает. Впрочем, он делает это исключительно для собственного удовольствия и для того, чтобы проинформировать свое начальство, которое, хотя и предпочитает иметь дело с нами, а не с мятежниками, на самом деле совершенно равнодушно к нашей войне. Не то что некоторые из нас, которые стремятся отомстить за смерть родных и близких… – Он внезапно замолчал, и на его лице появилось совершенно не типичное для него смущенное выражение. – Прошу прощения, адмирал. У меня это случайно сорвалось с языка. Разумеется, мне известно о вашей семье…
Однако Тревейн уже его не слышал, потому что в коридорах его памяти вновь распахнулась давно закрытая дверь.
***
Это было шестнадцать лет назад, сразу после рождения младшей дочери Людмилы. Они впервые отправились всей семьей на Землю. Разумеется, они посетили Англию, побывали в Москве. Потом, как и все посещающие Землю туристы, отправились в Африку, где над ущельем Олдувай в бездонное небо взметнулись арки и шпили Храма Человека, a homo erectus, навечно запечатленный в шедевре скульптора двадцать второго века Зентоса, стоит и зачарованно смотрит на звезды.
Но чаще всего Тревейна посещали видения средиземноморского острова Корфу. Горы спускаются там к самому морю, много тысяч лет назад разделив песчаные пляжи на бухты, где, прищурив ослепленные солнцем глаза, можно увидеть огибающий мыс корабль Одиссея. До самой смерти, думая о своей старшей дочери Кертни, Тревейн будет вспоминать четырехлетнюю девочку на пляже и ослепительное солнце Корфу, играющее красноватыми бликами в ее каштановых волосах… Он будет вспоминать и пригоршню развеявшейся по ветру радиоактивной пыли, какое-то время после ракетного удара витавшую в утреннем и вечернем небе над миром Голвей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
– Большей половины?! Господи боже мой! Сандерс отметил про себя, что некоторые факты способны потрясти даже его хладнокровного собеседника.
– Вот именно! – мрачно подтвердил он. – Впрочем, из этого еще не вытекает, что все корабли, которые мы потеряли, попали в руки мятежников.
Лицо Сандерса внезапно осунулось. Теперь он выглядел на все свои сто двадцать.
Тревейн откинулся на подушки. Ну конечно! Иначе и быть не могло! Окажись у мятежников все мониторы, потерянные ударным флотом, они давно выбили бы его из Зефрейна! У него защемило сердце, и он на мгновение закрыл глаза, представив себе страшные сцены гибели разбросанных по всей Федерации мятежных мониторов и линкоров, уничтожаемых огнем своих вчерашних товарищей и уносящих за собой в небытие многие корабли с оставшимися верными Законодательному собранию экипажами.
– Поэтому в распоряжении мятежников оказались и время, и силы, чтобы захватить узловые точки пространства, – через несколько мгновений продолжил Сандерс. – Кроме того, они уже успели соорудить несколько собственных кораблестроительных заводов. Среди того, что они там построили, пока вроде не встречалось крупных кораблей… Но дайте им только время, и они такого понавертят! Они получили слишком большую передышку, и теперь, чтобы с ними справиться, потребуется уйма времени и море крови. Кроме того, такие ситуации всегда пытаются использовать с выгодой для себя третьи силы. Например, тангрийцы. В своем рапорте вы, кажется, сообщали, что у вас было с ними несколько стычек на окраинах Пограничных Миров?
– Одна или две, – спокойно подтвердил Тревейн. – Впрочем, особо они к нам не лезут, потому что в конфликтах с ними я прибег к вескому аргументу, к которому они прислушались.
– Неужели? Мне самому приходилось иметь дело с тангрийцами, и я что-то не припоминаю таких аргументов, которые производили бы на них впечатление.
– Ну прямо, господин Сандерс! – невесело усмехнулся Тревейн. – По-моему, вы находились в системе Лайонесс, когда тангрийцев убедили оставить нас в покое с помощью этого же аргумента. Впрочем, я сам тогда еще ходил в школу, – честно признался он и добавил:
– Насколько я знаю, скрыться удалось от силы трем процентам тангрийских кораблей, вторгшихся поразбойничать в нашем пространстве.
– Ах да! – Сандерс кивнул. – Жаль только, что Федерация слишком часто проявляла снисходительность и слишком редко использовала этот аргумент. Впрочем, плутократам, наверное, было интереснее выжимать соки из Дальних Миров. А сейчас у них совсем другие заботы. Высказывались даже совершенно безумные идеи о том, что надо вернуть весь ударный флот во Внутренние Миры, чтобы он «стеной стоял на их защите». Впрочем, разговоры об этом велись, когда еще не понимали целей, преследуемых Дальними Мирами. А ведь мятежники хотят просто отделиться от нас, и для этого им достаточно оборонять уже оказавшееся в их руках пространство. Их совершенно не интересуют другие звездные системы, за исключением, – тут Сандерс пристально посмотрел на Тревейна, – Пограничных Миров, которые им, конечно, очень нужны. А сейчас они как раз чувствуют себя в состоянии их захватить. – Сандерс похлопал ладонью по своему чемоданчику:
– Я привез вам прогноз, составленный разведотделом ВКФ. Разведчики утверждают, что на протяжении двух следующих земных месяцев можно ожидать массированного удара по Зефрейну. Возникает вопрос: сможете ли вы его удержать?
Адмиралы пристально взглянули друг другу в глаза, и Сандерс беззвучно задал вопрос, который нельзя было произносить вслух на борту орионского боевого корабля: «Сумели ли ваши люди воплотить в металле какие-нибудь теоретические разработки научно-исследовательского центра на Зефрейне, которые помогут вам справиться с огромным численным превосходством противника?»
Тревейн понял этот вопрос. А еще он знал, что, заподозри Леорнак, о чем они с Сандерсом сейчас беззвучно разговаривают, никакие потенциальные «дипломатические трения» в Галактике не смогли бы гарантировать его, Тревейна, личную безопасность. Леорнак был бы просто обязан узнать, о каких новых вооружениях идет речь. Хотя пытки и не лучший способ выведать правду, всем офицерам ВКФ делали прививки против «сыворотки правды», а гипнозом и теперь умели пользоваться не намного лучше, чем во времена его первооткрывателя Франца Месмера.
Поэтому ответ Тревейна состоял из одного слова «да!».
Оба адмирала, прекрасно понимавшие друг друга без слов, откинулись на подушки, попивая маленькими глоточками бурбон. Потом Сандерс снова улыбнулся озорной улыбкой:
– Ну что ж, адмирал, я лишний раз убедился в том, что правительство поступило правильно, одобрив все ваши действия. В этом-то и заключается одна из положительных черт плутократов: иногда их можно так напугать, что они начнут совершать разумные поступки. – Он поймал на себе неодобрительный взгляд Тревейна и сделал вид, что не правильно понял его причину. – О, разумеется, старый добрый Леорнак нас подслушивает. Впрочем, он делает это исключительно для собственного удовольствия и для того, чтобы проинформировать свое начальство, которое, хотя и предпочитает иметь дело с нами, а не с мятежниками, на самом деле совершенно равнодушно к нашей войне. Не то что некоторые из нас, которые стремятся отомстить за смерть родных и близких… – Он внезапно замолчал, и на его лице появилось совершенно не типичное для него смущенное выражение. – Прошу прощения, адмирал. У меня это случайно сорвалось с языка. Разумеется, мне известно о вашей семье…
Однако Тревейн уже его не слышал, потому что в коридорах его памяти вновь распахнулась давно закрытая дверь.
***
Это было шестнадцать лет назад, сразу после рождения младшей дочери Людмилы. Они впервые отправились всей семьей на Землю. Разумеется, они посетили Англию, побывали в Москве. Потом, как и все посещающие Землю туристы, отправились в Африку, где над ущельем Олдувай в бездонное небо взметнулись арки и шпили Храма Человека, a homo erectus, навечно запечатленный в шедевре скульптора двадцать второго века Зентоса, стоит и зачарованно смотрит на звезды.
Но чаще всего Тревейна посещали видения средиземноморского острова Корфу. Горы спускаются там к самому морю, много тысяч лет назад разделив песчаные пляжи на бухты, где, прищурив ослепленные солнцем глаза, можно увидеть огибающий мыс корабль Одиссея. До самой смерти, думая о своей старшей дочери Кертни, Тревейн будет вспоминать четырехлетнюю девочку на пляже и ослепительное солнце Корфу, играющее красноватыми бликами в ее каштановых волосах… Он будет вспоминать и пригоршню развеявшейся по ветру радиоактивной пыли, какое-то время после ракетного удара витавшую в утреннем и вечернем небе над миром Голвей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138