Червя секунду пленника опустили перед мраморным постаментом, на котором покоился паланкин. Остальные крысы остались лежать на полу, не осмеливаясь подняться. Наконец в полной тишине прозвучал негодующий голос Сильф:
— Ты видел Белого Духа?
По губам Лантур скользнула тонкая улыбка. Лисица ласковым шепотом, от которого бросало в дрожь, переспросила:
— Так ты видел Белого Духа или нет? Отвечай своей королеве!
Перепуганный страж задумался. Если он скажет, что видел, Сильф может приказать описать его, а что будет, если он опишет этого Белого Духа как-то неправильно? Единственное, на что остается надеяться, — сказать правду.
— О Величайшая из всех королев, клянусь, я никогда не видел Белого Духа!
Ответ оказался неверным. Шелковые занавески взметнулись, когда Сильф в ярости зарычала:
— Конечно, ты его не видел, потому что беспробудно спал, вместо того чтобы исполнять обязанности! Кривокрыл, прикажи моим верным небесным стражам вышвырнуть этого дармоеда из замка! Он должен ответить за свою безалаберность! Швырните его в Зубы Бездны!
Крыса жалобно пискнула, но сороки уже радостно подхватили его и вынесли прочь.
Возле окна в верхней комнате шелковые занавески паланкина слегка приоткрылись. Сильф оглядывала берег озера. В свете факелов было видно, как личная охрана собирает дохлую рыбу на камнях и, набив ею корзинки, выбрасывает обратно в воду. Остров был скалистым, поэтому отмелей и песчаных пляжей там не существовало. В сущности, со дна озера поднималась огромная гора, основная ее часть скрывалась под водой, а остров был лишь ее вершиной. Водяные крысы стояли, вглядываясь в темную гладь озера, им было страшно. Сороки принесли обреченную крысу, которая во все горло вопила:
— Нет, нет! Я соврал! Я видел Белого Духа! Ааааааа!
Сильф слышала, как тело крысы упало на скалы. Она задернула занавески и усмехнулась:
— Я с самого начала знала, что он врет. Если я видела Белого Духа, то и другие видели. Верно, Лантур?
Лисица заискивающе улыбнулась:
— Ваше слово — закон, о Величайшая!
Две водяные крысы погасили факелы, окунув их в воду.
— Она до сих пор смотрит?
— Откуда я знаю! Если не хочешь стать кормом для рыб, держи глаза открытыми, а ушки на макушке. Одно я знаю, эта смерть на совести королевы Сильф.
— Ха, эта смерть на совести этой проклятой скалы. На самом деле любого из нас могу убить ни за что ни про что. Бедняга Риглент, надо же было ему уронить щит! Старая королева просто искала повод, чтобы убить кого-нибудь. Здесь становится все хуже и хуже!
Другая крыса сложила погашенные факелы в кучу.
— И не говори! Только сбежать мы не можем. В озере живут щуки, а в небе сторожат сороки, — никуда не денешься.
А в бараках рабы пытались предположить, что же произошло на озере. Старая мышь потерла лапу в том месте, где в тело впивались оковы:
— Похоже, одну из крыс скормили Зубам. Одно скажу: лучше уж крысу, чем кого-нибудь из рабов.
Тощая усталая выдра посмотрела в сторону крысиных казарм и произнесла:
— В этом ты права. Но навряд ли существует вероятность того, что этим убитым оказался Уллиг.
Сидящая на соломе ежиха пробормотала:
— Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Лучше вам замолчать, вон он идет собственной персоной.
Капитан Уллиг кнутом постучал по доскам:
— Заткнитесь, или я скормлю самых разговорчивых Зубам! Этой щуке все равно, кого есть. Ей даже парочка грязных рабов может прийтись по вкусу!
Уллиг ушел к казармам, его провожали ненавидящие взгляды рабов. Когда он ушел, изможденная белка в бессильной ярости хлестнула цепью по стене:
— Проклятый мерзавец! Я бы показал этому Уллигу, если бы хоть на минуту освободился от цепей!
Старая мышь покачала головой:
— Освободился? Для рабов нет такого слова. Я так давно на острове, что успела забыть, что оно значит.
— И за все это время никто из рабов не освободился? Мышь мрачно улыбнулась и ответила ежихе, которая и задала вопрос:
— Очень многие, как та водяная мышь в углу. Она показала в угол, где на соломе лежала водяная мышь, бедняжка дрожала так сильно, что цепи на ее кандалах так и звенели. Двое рабов клали ей на голову компресс из какого-то рваного тряпья, чтобы унять лихорадку, еще один пытался влить ей в рот немного воды, она кашляла и задыхалась. Старая мышь понимающе кивнула и объяснила ежихе:
— Эта бедняжка освободится еще до восхода. Здесь освобождаешься только так — остров Белолисов покидают лишь вперед хвостом!
ГЛАВА 9
Флориан прохаживался по западной стене, периодически выкрикивая имя Шалопая. Они искали все утро, но не нашли никаких следов пропавшего малыша. Остановившись перед воротами, заяц глубоко вздохнул. Несмотря на постоянные стычки, он любил мышонка. Он не замечал прятавшегося в канаве Белолиса до тех пор, пока тот не выскочил буквально у него перед носом.
— Эй, кролик!
Флориан надменно посмотрел на Белолиса:
— Сам ты кролик! Было бы у меня желание, спустился бы и поучил тебя хорошим манерам. Быстро бы отучился прятаться! Так что считай себя счастливчиком, балбес.
Рузвел, который в эту минуту вышел из привратницкой, услышал голос Флориана и позвал его:
— Эй, там, наверху! Господин Флориан! С кем это вы разговариваете, сами с собой?
Зайцу совершенно не хотелось, чтобы над ним подсмеивались.
— Сам с собой? Ничего подобного! Я всего-навсего обмениваюсь любезностями с одним из шайки Белолисов. Он стоит тут прямо у ворот на дороге.
Рузвел помчался к лестнице, вопя во все горло:
— Белолис возле аббатства! Белолис у ворот! Колокола аббатства вызванивали набат. Вскоре чуть ли не все обитатели Рэдволла стояли на стене, вооруженные всем, что подвернулось под лапу: поварешками, полотенцами, вилками и прочей утварью, которой полно в каждом доме. Белолис Моккан — предводитель Белолисов — стоял у канавы, готовый пуститься прочь при первом же намеке на то, что все эти предметы полетят в него. Голос Крегги звучал низко и угрожающе:
— Один из наших малышей, мышонок, у вас.
— Все верно, он у нас со вчерашнего вечера.
— Очень умно с вашей стороны, теперь нам надо прийти к соглашению. Чего вы хотите?
— О, я и сам пока не знаю. А что у вас есть? В таком богатом аббатстве, как ваше, наверняка есть что-нибудь достаточно ценное, что спасет жизнь мышонку.
— В Рэдволле нет сокровищ. Если хотите, мы дадим вам любую еду, все самое лучшее.
Моккан покачал головой, чуть ли не удивленный таким скромным предложением:
— Нет, нет, еда нас не интересует, в Лесу Цветущих Мхов ее полно. Давайте, я соберу своих братьев и сестер, мы придем в аббатство и посмотрим, что нам понравится. Могу поспорить, Белолисы смогут найти что-нибудь ценное, на что мы будем готовы обменять вашего малыша.
Командор приложил лапу к уху:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— Ты видел Белого Духа?
По губам Лантур скользнула тонкая улыбка. Лисица ласковым шепотом, от которого бросало в дрожь, переспросила:
— Так ты видел Белого Духа или нет? Отвечай своей королеве!
Перепуганный страж задумался. Если он скажет, что видел, Сильф может приказать описать его, а что будет, если он опишет этого Белого Духа как-то неправильно? Единственное, на что остается надеяться, — сказать правду.
— О Величайшая из всех королев, клянусь, я никогда не видел Белого Духа!
Ответ оказался неверным. Шелковые занавески взметнулись, когда Сильф в ярости зарычала:
— Конечно, ты его не видел, потому что беспробудно спал, вместо того чтобы исполнять обязанности! Кривокрыл, прикажи моим верным небесным стражам вышвырнуть этого дармоеда из замка! Он должен ответить за свою безалаберность! Швырните его в Зубы Бездны!
Крыса жалобно пискнула, но сороки уже радостно подхватили его и вынесли прочь.
Возле окна в верхней комнате шелковые занавески паланкина слегка приоткрылись. Сильф оглядывала берег озера. В свете факелов было видно, как личная охрана собирает дохлую рыбу на камнях и, набив ею корзинки, выбрасывает обратно в воду. Остров был скалистым, поэтому отмелей и песчаных пляжей там не существовало. В сущности, со дна озера поднималась огромная гора, основная ее часть скрывалась под водой, а остров был лишь ее вершиной. Водяные крысы стояли, вглядываясь в темную гладь озера, им было страшно. Сороки принесли обреченную крысу, которая во все горло вопила:
— Нет, нет! Я соврал! Я видел Белого Духа! Ааааааа!
Сильф слышала, как тело крысы упало на скалы. Она задернула занавески и усмехнулась:
— Я с самого начала знала, что он врет. Если я видела Белого Духа, то и другие видели. Верно, Лантур?
Лисица заискивающе улыбнулась:
— Ваше слово — закон, о Величайшая!
Две водяные крысы погасили факелы, окунув их в воду.
— Она до сих пор смотрит?
— Откуда я знаю! Если не хочешь стать кормом для рыб, держи глаза открытыми, а ушки на макушке. Одно я знаю, эта смерть на совести королевы Сильф.
— Ха, эта смерть на совести этой проклятой скалы. На самом деле любого из нас могу убить ни за что ни про что. Бедняга Риглент, надо же было ему уронить щит! Старая королева просто искала повод, чтобы убить кого-нибудь. Здесь становится все хуже и хуже!
Другая крыса сложила погашенные факелы в кучу.
— И не говори! Только сбежать мы не можем. В озере живут щуки, а в небе сторожат сороки, — никуда не денешься.
А в бараках рабы пытались предположить, что же произошло на озере. Старая мышь потерла лапу в том месте, где в тело впивались оковы:
— Похоже, одну из крыс скормили Зубам. Одно скажу: лучше уж крысу, чем кого-нибудь из рабов.
Тощая усталая выдра посмотрела в сторону крысиных казарм и произнесла:
— В этом ты права. Но навряд ли существует вероятность того, что этим убитым оказался Уллиг.
Сидящая на соломе ежиха пробормотала:
— Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Лучше вам замолчать, вон он идет собственной персоной.
Капитан Уллиг кнутом постучал по доскам:
— Заткнитесь, или я скормлю самых разговорчивых Зубам! Этой щуке все равно, кого есть. Ей даже парочка грязных рабов может прийтись по вкусу!
Уллиг ушел к казармам, его провожали ненавидящие взгляды рабов. Когда он ушел, изможденная белка в бессильной ярости хлестнула цепью по стене:
— Проклятый мерзавец! Я бы показал этому Уллигу, если бы хоть на минуту освободился от цепей!
Старая мышь покачала головой:
— Освободился? Для рабов нет такого слова. Я так давно на острове, что успела забыть, что оно значит.
— И за все это время никто из рабов не освободился? Мышь мрачно улыбнулась и ответила ежихе, которая и задала вопрос:
— Очень многие, как та водяная мышь в углу. Она показала в угол, где на соломе лежала водяная мышь, бедняжка дрожала так сильно, что цепи на ее кандалах так и звенели. Двое рабов клали ей на голову компресс из какого-то рваного тряпья, чтобы унять лихорадку, еще один пытался влить ей в рот немного воды, она кашляла и задыхалась. Старая мышь понимающе кивнула и объяснила ежихе:
— Эта бедняжка освободится еще до восхода. Здесь освобождаешься только так — остров Белолисов покидают лишь вперед хвостом!
ГЛАВА 9
Флориан прохаживался по западной стене, периодически выкрикивая имя Шалопая. Они искали все утро, но не нашли никаких следов пропавшего малыша. Остановившись перед воротами, заяц глубоко вздохнул. Несмотря на постоянные стычки, он любил мышонка. Он не замечал прятавшегося в канаве Белолиса до тех пор, пока тот не выскочил буквально у него перед носом.
— Эй, кролик!
Флориан надменно посмотрел на Белолиса:
— Сам ты кролик! Было бы у меня желание, спустился бы и поучил тебя хорошим манерам. Быстро бы отучился прятаться! Так что считай себя счастливчиком, балбес.
Рузвел, который в эту минуту вышел из привратницкой, услышал голос Флориана и позвал его:
— Эй, там, наверху! Господин Флориан! С кем это вы разговариваете, сами с собой?
Зайцу совершенно не хотелось, чтобы над ним подсмеивались.
— Сам с собой? Ничего подобного! Я всего-навсего обмениваюсь любезностями с одним из шайки Белолисов. Он стоит тут прямо у ворот на дороге.
Рузвел помчался к лестнице, вопя во все горло:
— Белолис возле аббатства! Белолис у ворот! Колокола аббатства вызванивали набат. Вскоре чуть ли не все обитатели Рэдволла стояли на стене, вооруженные всем, что подвернулось под лапу: поварешками, полотенцами, вилками и прочей утварью, которой полно в каждом доме. Белолис Моккан — предводитель Белолисов — стоял у канавы, готовый пуститься прочь при первом же намеке на то, что все эти предметы полетят в него. Голос Крегги звучал низко и угрожающе:
— Один из наших малышей, мышонок, у вас.
— Все верно, он у нас со вчерашнего вечера.
— Очень умно с вашей стороны, теперь нам надо прийти к соглашению. Чего вы хотите?
— О, я и сам пока не знаю. А что у вас есть? В таком богатом аббатстве, как ваше, наверняка есть что-нибудь достаточно ценное, что спасет жизнь мышонку.
— В Рэдволле нет сокровищ. Если хотите, мы дадим вам любую еду, все самое лучшее.
Моккан покачал головой, чуть ли не удивленный таким скромным предложением:
— Нет, нет, еда нас не интересует, в Лесу Цветущих Мхов ее полно. Давайте, я соберу своих братьев и сестер, мы придем в аббатство и посмотрим, что нам понравится. Могу поспорить, Белолисы смогут найти что-нибудь ценное, на что мы будем готовы обменять вашего малыша.
Командор приложил лапу к уху:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80