Баргл спрыгнул с зубца.
— Всем быстро вниз — неизвестно, сколько их пробралось на земли аббатства!
Землеройку, которая побежала поднять тревогу, принесли со стрелой в спине. Майон защищал главные ворота от Гельтора и его крыс.
Гельтор дрался не на жизнь, а на смерть. Он понимал, что, если не одолеет Майона и его шестерых помощников, ему несдобровать — лестница упала, так что помощи ждать неоткуда. Белолис сражался молча, яростно размахивая боевым топором. Он зарубил уже троих, когда на поле битвы прибыл Баргл и остальные часовые. Белолис и его крысы увидели, что противнику идут на помощь, и помчались к юго-западному входу, который охраняли всего три землеройки. Белолис решил, что в случае удачи они поспеют туда первыми, убьют троих охранников и сбегут. Баргл мчался за ними, он успел приказать Майону не уходить от главных ворот. Одна из землероек, помчавшихся на выручку Барглу, раскрутила пращу и метнула камень.
Буме! Камень угодил точнехонько в окно Большого зала. Не успели еще все осколки упасть на пол, как Гром, Рузвел и Командор выхватили свое оружие и выскочили за дверь. Борракуль сказал:
— Отец, Дисум и Тернолиста! Заберите малышей в кладовые. Крегга и другие старшие, удерживайте эту дверь. Все остальные, кто способен драться, — за мной!
Траггло Остроспин, следуя за Борракулем, не мог удержаться от ехидного комментария:
— Ты даже Флориана из-за стола вытащил! Правда, непонятно, с каким врагом он собирается сражаться, ес-ли захватил с собой миску с пудингом вместо оружия…
Гельтор потерял надежду. Баргл и его землеройки сражались с крысами, пленных не брали. Гельтор уже почти добрался до сторожки у ворот, когда на сцене появились новые лица — Гром, Рузвел и Командор. Баргл, припадая на раненую лапу, сказал:
— У них была большая осадная лестница, Командор, но с этим мы справились. Думаю, этот Белолис — последний!
Кто-то поднял факел, освещая Белолиса. Командор приказал:
— Флорйан, собери часовых, и идите охранять стены. Мы прочешем всю территорию аббатства, чтобы убедиться, что больше никого из этих тварей здесь не осталось. Гром, свяжи этого мерзавца и запри в привратницкой, потом решим, что с ним делать!
Гельтор покрепче сжал топор.
— Только дотроньтесь до меня, головы всем поотрубаю!
Гром уставился на Белолиса:
— А это не ты, случайно, хотел меня казнить за то, что я отправил твою сестрицу туда, где она никому не навредит?
Белолис плюнул в сторону белки и оскалил клыки:
— Не боишься со мной разговаривать, когда у тебя за спиной вся армия. Ты не рискнешь со мной встретиться в бою лицом к лицу, даже если я буду связан!
Командор с сожалением улыбнулся и сообщил:
— Думаю, не стоило тебе этого говорить, приятель! Гром повел лапой, как бы отсекая загнанного в угол лиса от своих друзей:
— Отойдите! Делайте, как я сказал, и стойте спокойно. Рузвел шагнул назад:
— Лучше сделать как говорит Гром. Куда отойти? Гром, не отводя глаз от Белолиса, ответил:
— Чуть подальше, чтобы никого случайно не задело. — Он кивком указал на боевой топор Белолиса: -
Можешь оставить его. А теперь делай, как я скажу. Иди мимо меня, прямо… дальше… на газон.
Гельтор был заинтригован, но повиновался, чувствуя, что с него ни на секунду не спускают глаз.
— Так, можешь остановиться.
Гельтор повернулся и увидел, как Гром двумя четкими движениями снял засов с калитки и распахнул ее настежь. Затем он повернулся и направился к врагу, оружия у него не было. Остановившись между Белолисом и открытой калиткой, он сказал:
— Смотри, лис, там, за открытыми воротами, — свобода. Все, что тебе нужно, — пройти мимо меня. Не бойся, никто не будет вмешиваться. Перед тобой только я.
Гельтор плюнул на лезвие своего топора и размахнулся. Ерунда! Какие все-таки дураки эти аббатские зверюшки — поставить какого-то толстяка между Белолисом и свободой! Он побежал вперед, выставив перед собой топор, чтобы нанести мгновенный удар.
Гром дождался, пока лис не окажется от него на расстоянии одного шага. В воздухе мелькнуло устрашающее лезвие, и Белолис неожиданно для себя рухнул на землю. Гельтор еще никогда не видел зверя, которому удалось бы улизнуть от него. Он попытался подняться и почувствовал ужасную боль в левой лапе — нахальный толстяк держал пращу и камень, как бы объясняя, почему вдруг возникла в лапе Белолиса эта боль. Гельтор сделал два выпада и в ярости завопил:
— Я выйду отсюда, прихватив с собой твою голову! Гром легко парировал удары, камень, выпущенный из его пращи, зазвенел о лезвие топора. Потом он качнулся назад и попал Белолису в живот. — Побереги дыхание. Ты пришел сюда драться или болтать? Белолис примерился. Сейчас он раскроит череп мерзавцу — топор войдет точно между глаз, однако удар пришелся в пустоту — белки уже не было там, где он стоял буквально полсекунды назад. Гром успел перепрыгнуть в другое место, теперь он стоял чуть сбоку от врага. В следующее мгновение раздался глухой удар — это камень из пращи Грома расколол голову Белолиса. Грозный топор выпал из ослабевшей лапы и вонзился в землю.
Гром поднял его и, передав Траггло Остроспину, сказал:
— Выглядит это оружие достаточно грозно. Думаю, пригодится в аббатстве дрова колоть. Командор, надо собрать мертвых крыс.
Потом Гром схватил Гельтора за пояс и выволок его за калитку.
— Положите их рядом с хозяином. Я предупреждал, что, если они к нам сунутся, будут хоронить своих же.
Убедившись, что ворота надежно охраняются, а на стенах стоят часовые, наши герои направились обратно в аббатство. Гром и Командор поддерживали хромающего Баргла, который перевязал раненую лапу и теперь опирался на плечи друзей. Рузвел похлопал землеройку по плечу:
— Будешь потом шрам внукам показывать! Баргл, однако, был занят отнюдь не переживаниями по поводу своего ранения. Он изо всех сил устремился вперед, небрежно отмахнувшись от сочувствия:
— Все это пустяки! Интересно другое — пир там еще продолжается, или они уже все съели без нас? Я и вся моя команда ждали, что нас сменят с самого полудня, так что я готов съесть даже этого мерзкого Белолиса.
Флориан, до которого долетели последние слова, беспокойно закричал:
— Если увидишь недоеденный пудинг — он мой! Не смей даже лапы к нему тянуть! Да-да!
— Ладно, — крикнул Баргл в ответ. — Обещаю, что даже нюхать его не буду… А вот за Майона поручиться не берусь — он пудинги любит!
— Ааа! Обжоры! Объедалы! Никакой справедливости! Оставить несчастного зайца без питания! Нет, у вас этот номер так просто не пройдет! Считайте, что я вас предупредил! Если только вы меня оставите без еды, я просто не знаю, что я с вами сделаю!
Майон безжалостно усугубил страдания несчастного:
— Я очень люблю грибные пироги, а уж от запеканки с грибами и сыром — слюнки текут!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— Всем быстро вниз — неизвестно, сколько их пробралось на земли аббатства!
Землеройку, которая побежала поднять тревогу, принесли со стрелой в спине. Майон защищал главные ворота от Гельтора и его крыс.
Гельтор дрался не на жизнь, а на смерть. Он понимал, что, если не одолеет Майона и его шестерых помощников, ему несдобровать — лестница упала, так что помощи ждать неоткуда. Белолис сражался молча, яростно размахивая боевым топором. Он зарубил уже троих, когда на поле битвы прибыл Баргл и остальные часовые. Белолис и его крысы увидели, что противнику идут на помощь, и помчались к юго-западному входу, который охраняли всего три землеройки. Белолис решил, что в случае удачи они поспеют туда первыми, убьют троих охранников и сбегут. Баргл мчался за ними, он успел приказать Майону не уходить от главных ворот. Одна из землероек, помчавшихся на выручку Барглу, раскрутила пращу и метнула камень.
Буме! Камень угодил точнехонько в окно Большого зала. Не успели еще все осколки упасть на пол, как Гром, Рузвел и Командор выхватили свое оружие и выскочили за дверь. Борракуль сказал:
— Отец, Дисум и Тернолиста! Заберите малышей в кладовые. Крегга и другие старшие, удерживайте эту дверь. Все остальные, кто способен драться, — за мной!
Траггло Остроспин, следуя за Борракулем, не мог удержаться от ехидного комментария:
— Ты даже Флориана из-за стола вытащил! Правда, непонятно, с каким врагом он собирается сражаться, ес-ли захватил с собой миску с пудингом вместо оружия…
Гельтор потерял надежду. Баргл и его землеройки сражались с крысами, пленных не брали. Гельтор уже почти добрался до сторожки у ворот, когда на сцене появились новые лица — Гром, Рузвел и Командор. Баргл, припадая на раненую лапу, сказал:
— У них была большая осадная лестница, Командор, но с этим мы справились. Думаю, этот Белолис — последний!
Кто-то поднял факел, освещая Белолиса. Командор приказал:
— Флорйан, собери часовых, и идите охранять стены. Мы прочешем всю территорию аббатства, чтобы убедиться, что больше никого из этих тварей здесь не осталось. Гром, свяжи этого мерзавца и запри в привратницкой, потом решим, что с ним делать!
Гельтор покрепче сжал топор.
— Только дотроньтесь до меня, головы всем поотрубаю!
Гром уставился на Белолиса:
— А это не ты, случайно, хотел меня казнить за то, что я отправил твою сестрицу туда, где она никому не навредит?
Белолис плюнул в сторону белки и оскалил клыки:
— Не боишься со мной разговаривать, когда у тебя за спиной вся армия. Ты не рискнешь со мной встретиться в бою лицом к лицу, даже если я буду связан!
Командор с сожалением улыбнулся и сообщил:
— Думаю, не стоило тебе этого говорить, приятель! Гром повел лапой, как бы отсекая загнанного в угол лиса от своих друзей:
— Отойдите! Делайте, как я сказал, и стойте спокойно. Рузвел шагнул назад:
— Лучше сделать как говорит Гром. Куда отойти? Гром, не отводя глаз от Белолиса, ответил:
— Чуть подальше, чтобы никого случайно не задело. — Он кивком указал на боевой топор Белолиса: -
Можешь оставить его. А теперь делай, как я скажу. Иди мимо меня, прямо… дальше… на газон.
Гельтор был заинтригован, но повиновался, чувствуя, что с него ни на секунду не спускают глаз.
— Так, можешь остановиться.
Гельтор повернулся и увидел, как Гром двумя четкими движениями снял засов с калитки и распахнул ее настежь. Затем он повернулся и направился к врагу, оружия у него не было. Остановившись между Белолисом и открытой калиткой, он сказал:
— Смотри, лис, там, за открытыми воротами, — свобода. Все, что тебе нужно, — пройти мимо меня. Не бойся, никто не будет вмешиваться. Перед тобой только я.
Гельтор плюнул на лезвие своего топора и размахнулся. Ерунда! Какие все-таки дураки эти аббатские зверюшки — поставить какого-то толстяка между Белолисом и свободой! Он побежал вперед, выставив перед собой топор, чтобы нанести мгновенный удар.
Гром дождался, пока лис не окажется от него на расстоянии одного шага. В воздухе мелькнуло устрашающее лезвие, и Белолис неожиданно для себя рухнул на землю. Гельтор еще никогда не видел зверя, которому удалось бы улизнуть от него. Он попытался подняться и почувствовал ужасную боль в левой лапе — нахальный толстяк держал пращу и камень, как бы объясняя, почему вдруг возникла в лапе Белолиса эта боль. Гельтор сделал два выпада и в ярости завопил:
— Я выйду отсюда, прихватив с собой твою голову! Гром легко парировал удары, камень, выпущенный из его пращи, зазвенел о лезвие топора. Потом он качнулся назад и попал Белолису в живот. — Побереги дыхание. Ты пришел сюда драться или болтать? Белолис примерился. Сейчас он раскроит череп мерзавцу — топор войдет точно между глаз, однако удар пришелся в пустоту — белки уже не было там, где он стоял буквально полсекунды назад. Гром успел перепрыгнуть в другое место, теперь он стоял чуть сбоку от врага. В следующее мгновение раздался глухой удар — это камень из пращи Грома расколол голову Белолиса. Грозный топор выпал из ослабевшей лапы и вонзился в землю.
Гром поднял его и, передав Траггло Остроспину, сказал:
— Выглядит это оружие достаточно грозно. Думаю, пригодится в аббатстве дрова колоть. Командор, надо собрать мертвых крыс.
Потом Гром схватил Гельтора за пояс и выволок его за калитку.
— Положите их рядом с хозяином. Я предупреждал, что, если они к нам сунутся, будут хоронить своих же.
Убедившись, что ворота надежно охраняются, а на стенах стоят часовые, наши герои направились обратно в аббатство. Гром и Командор поддерживали хромающего Баргла, который перевязал раненую лапу и теперь опирался на плечи друзей. Рузвел похлопал землеройку по плечу:
— Будешь потом шрам внукам показывать! Баргл, однако, был занят отнюдь не переживаниями по поводу своего ранения. Он изо всех сил устремился вперед, небрежно отмахнувшись от сочувствия:
— Все это пустяки! Интересно другое — пир там еще продолжается, или они уже все съели без нас? Я и вся моя команда ждали, что нас сменят с самого полудня, так что я готов съесть даже этого мерзкого Белолиса.
Флориан, до которого долетели последние слова, беспокойно закричал:
— Если увидишь недоеденный пудинг — он мой! Не смей даже лапы к нему тянуть! Да-да!
— Ладно, — крикнул Баргл в ответ. — Обещаю, что даже нюхать его не буду… А вот за Майона поручиться не берусь — он пудинги любит!
— Ааа! Обжоры! Объедалы! Никакой справедливости! Оставить несчастного зайца без питания! Нет, у вас этот номер так просто не пройдет! Считайте, что я вас предупредил! Если только вы меня оставите без еды, я просто не знаю, что я с вами сделаю!
Майон безжалостно усугубил страдания несчастного:
— Я очень люблю грибные пироги, а уж от запеканки с грибами и сыром — слюнки текут!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80