— Слушай, Командор, — спросила она, — не пора ли собирать отряд в помощь Мартину? Боюсь, ему и Хвату туго придется, если они все еще пытаются вызволить Фиалку и настоятеля из плена. Что скажешь?
Предводитель выдр вздрогнул, когда сестра Цецилия стала отдирать шерсть, присохшую к очередной ране.
— Мне кажется, Мартину не понравится, если обитатели Рэдволла станут бродить по окрестным лесам без его команды. Лучше я отправлю по течению реки взвод своих выдр ему на помощь.
Тем временем брат Дормал внимательно осмотрел крыло Снопа и невесело вздохнул:
— Очень может быть, что ты, дружище, больше никогда не сможешь летать.
Совенок вздрогнул, но быстро взял себя в крылья:
— Ну что поделать! В конце концов, умение летать — это еще не все. Моя старая матушка, бывало, говорила: «Ходить почти так же хорошо, как летать, если только дорога сухая».
Брат Хиггли поставил перед друзьями большое блюдо с фруктовым печеньем.
— По крайней мере, все эти раны никак не повлияли на ваш аппетит, — заметил он.
Тем временем в дальнем углу кухни вели совсем другие разговоры. Трое наказанных малышей стояли у большой каменной раковины и, наряженные в передники, печально мыли оставшуюся после завтрака посуду. Арвин не переставал удивляться несправедливости происходящего.
— Ну и дела! Вы только посмотрите на них, — обращался он к своим подругам-кротишкам. — Эти двое не просто спрятались, а сбежали за стены аббатства. Вернулись перемазанные, так что сразу и не узнаешь. И что бы вы думали? Вместо того чтобы отправить их мыть посуду, с ними все возятся, кормят их всякими вкусностями. Ничего не понимаю!
Тут Арвина осенило. Он поднял лапу и сказал:
— А мы в следующий раз поступим как настоящие храбрые звери: убежим в лес, возьмем с собой еды, спрячемся там надолго, а заодно выследим и победим всех плохих животных. Точно! И вот когда мы вернемся действительно грязные и чумазые, все будут по-настоящему рады нас видеть.
Голос Пижмы эхом разносился по чердаку. Очередное послание старой Фермальды было донельзя запутанным, но никто и не ожидал простого решения.
Слеза четвертая моя -
Аббатству Рэдволл.
Эту я
В жилье пустынное кладу,
Что высоко и на виду.
Его увидите вы сами,
Присев над девичьими волосами.
Грунт над елью за домиком, ох! -
Вот и ответ получился неплох!
Пижма с сомнением покачала головой:
— Да, доставались нам разные загадки, но, пожалуй, такой прелести еще не было. Ясно все, как темной ночью в густом тумане. Ну ладно, сидя здесь, мы вряд ли что-нибудь придумаем. Предлагаю сходить на кухню, пообедать, а уже потом будем ломать голову хоть с утра до вечера.
Брат Хиггли накрыл обеденный стол прямо на лужайке и, усевшись сам в тени сливы, внимательно осмотрел ее нежные цветки. Вдруг с выражением прочитал подобающее сезону стихотворение:
Когда я вижу тернослив
В молочной шапке цвета,
Тогда безмерно я счастлив,
Я знаю — это лето!
Короче ночи, дни длинны,
Они полны услады.
И мне в жужжанье пчел слышны
Старинные баллады.
Возрадуйся и ты со мной —
Явилось лето за весной!
Дожевав кусок пирога с ежевикой и яблоками, Ролло одобрительно кивнул:
— Замечательное стихотворение, Хиггли. Никогда его раньше не слышал. Ты его сам написал?
Хиггли Стамп глотнул октябрьского эля и рассмеялся:
— Загрызи меня горностай! Даже чтоб спасти свою колючую шкуру, я бы не срифмовал и двух строчек. Это брат Дормал рассказал его мне, а уж он-то понимает толк в стихах, в погодах и во всем, что растет из земли. Наш старина Дормал действительно мудрый зверь.
Дормал скромно потупился, теребя в лапах упавший с ветки лепесток сливового цветка.
— Да я что… Стихи — они ведь как… Дело такое… Берут да и складываются сами у меня в голове. Так многие умеют.
— Зато вряд ли кто-нибудь больше тебя понимает во всяких травах и прочих растениях, — сказал Ролло.
Старая мышь Дормал пожал плечами:
— Похоже, что так. Ну нравится мне возиться в саду и в огороде. Так же, как и стихи сочинять. А к чему этот разговор?
— А к тому, что я хотел бы узнать, не растет ли у нас где-нибудь в аббатстве плющ под названием «девичьи волосы»?
— Ты имеешь в виду асплениум из семейства атриумных? — поправил Дормал.
Летописец покачал головой:
— Нет-нет, я про «девичьи волосы».
Но брат Дормал уже сел на своего конька:
— Правильное название этого растения — асплениум из семейства атриумных. Впрочем, в настоящее время его часто называют «девичьим волосом». Это вечнозеленый плющ, хорошо растущий на каменных стенах. Сейчас надо припомнить, есть ли он у нас где-нибудь в аббатстве… Ну да, конечно, на южной стене. Я еще помню, как прошлой осенью срезал пару веточек для сестры Цецилии. А впрочем, Ролло, что это тебя вдруг заинтересовал асплениум? — Обернувшись, Дормал увидел, что обращается к пустому месту. Ролло уже и след простыл.
Пижма, Пинким и Краклин взобрались на перевернутую тачку и, хихикая, пытались защитить свой полдник от нападавших на них Командора и Снопа, раны которых, похоже, ничуть не влияли на аппетит. Гипнотически подмигивая трем подружкам, совенок пытался незаметно стащить когтями их пудинг. Пока Пижма зорко следила за Снопом, Командору удалось стащить пару булочек.
— Вот ненасытное брюхо! — Краклин со смехом выхватила из лапы Командора булочку, перекинула ее Пинким. Бросок оказался не очень точным, и проворный Сноп схватил булочку на лету.
Веселье было прервано появлением Ролло.
— Друзья, хватит праздно веселиться! — объявил летописец. — Я сделал одно важное открытие. Оставьте ваш полдник и следуйте за мной.
Три подружки без единого возражения отправились за летописцем к южной стене аббатства. Проводив их взглядом, Сноп разделил ореховый пудинг пополам и сказал:
— Если честно, есть что-то героическое в старой землеройке, которую даже вкусный полдник не может отвлечь от исполнения своего долга. Помяни мое слово, Командор, когда-нибудь Ролло изберут настоятелем аббатства. А назовут его… назовут… Ролло Справедливый. Точно, самое подходящее для него имя!
Основной стебель «девичьих волос» тянулся от земли вдоль стены здания, но большая часть побегов расползлась, как зеленая паутина, по красным кирпичам чуть выше среднего звериного роста.
— Значит, нужно сесть над плющом, — сказала Пижма, заглянув в старый пергамент.
Пинким и Краклин мгновенно бросились бежать к лестнице.
— Кто последний добежит — тот старая, хромая гусеница!
Ролло посмотрел им вслед, затем перевел взгляд на стену, а потом поверх очков взглянул на Пижму.
— Я, конечно, понимаю, что старая, хромая гусеница — это я, но скажи, пожалуйста, куда они так помчались? Может быть, я чего-то не понял?
Пижма взяла старого летописца за лапу и тихонько повела его за собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84