Да, действительно счастлив! Еще как счастлив!
А иначе и быть не могло. Потому что если вложить в построение счастья столько сил, нервов и ума, сколько вложил он, Камышников, бывший технолог красильного цеха Купавинской текстильной фабрики, то результат может быть только один. И только такой, какого достиг Камышников к сорока годам жизни.
Поскольку все было задумано гениально, то теперь созданная Камышниковым, как он её называл, машина крутилась сама собой. Не требуя ни смазки, ни горючего, ни профилактического ремонта. Получился этакий перпетуум мобиле, где роль винтиков и колесиков играли люди, много людей. Рожденных разными, а теперь, повинуясь гению Камышникова, ставших абсолютно одинаковыми.
Всего-то и требовалось два десятка бандитов, два хирурга, программист, и с десяток всякой мелкой шушеры. Да еще, конечно же, менеджер, который всем этим заправлял.
Камышников часто сравнивал себя со Сталиным. Да, именно со Сталиным, с кем же еще, как не с ним, который тоже создал нечто похожее. Однако его лагеря все же проигрывали камышниковской машине. У Камышникова люди работали не за миску баланды, а за возможность жить. И при этом не требовалось ни бараков, ни охраны, ни железнодорожных эшелонов, которые должны были перевозить заключенных с запада на восток.
Нет, контингент Камышникова был свободен. Абсолютно свободен. Единственное, что каждый должен был делать неукоснительно, так это перечислять на определенный банковский счет деньги.
Впрочем, и тут была свобода выбора. Каждый был волен решать: продолжать ли ему жить или же остановиться на достигнутом.
Все шло самым наилучшим образом. То есть без какого бы то ни было вмешательства извне.
Правда, иногда случались мелкие сбои. Которые, впрочем, с легкостью устранялись впечатлительным менеджером. Вот и на сей раз он прислал истеричное письмо: погибли три охранника! При невыясненных обстоятельствах!»
«Ну, так сначала выясни, – ответил Камышников, – а потом уж и нервные припадки устраивай! Денег у тебя достаточно. Контрразведчики далеко не самые тупые в Москве. Действуй, дорогой, действуй, если кушать хочешь!»
Да, конечно, Камышников понимал, что когда-нибудь фабрика может накрыться медным тазом. Однако запущенная машина все равно будет работать! Деньги не кончатся никогда!
Камышников предусмотрел и такое развитие сюжета. И гарантированно обезопасил себя от любых неожиданностей. Предыдущего менеджера, который раскручивал дело, пришлось уничтожить. У нынешнего была связь с Камышниковым только по электронной почте. Следовательно, Камышников был недосягаем.
Исключил он возможность и бунта на корабле. Во-первых, он же платил и менеджеру, и всей остальной обслуге. А если что, то мог и перестать платить. Деньги, прекрасно знал Камышников, особенно такие, которые он платит, – это очень сильный наркотик. И в данном случае соскочить с баксовой иглы невозможно.
Во-вторых, менеджер был прооперирован. И, следовательно, сидел на точно таком же крючке, что и все винтики и колесики его вечного двигателя. Тут не может быть никаких неожиданностей.
Камышников, оттрахав как следует горничную, решил посмотреть на динамику процесса. Включил «Мак», загрузил программу-анализатор и начал листать диаграммы, в очередной раз подумав о том, что программисту не мешало бы накинуть баксов пятьсот. И тут же в очередной раз забыв об этой своей альтруистской блажи.
Удовлетворенно хмыкнул, рассматривая процесс воспроизведения, как он их называл, вольных рабов. Конечно, существовала естественная убыль, поскольку публика была далеко не богатырского здоровья. Была и неизбежная выбраковка. Однако всё это с лихвой перекрывали новые поступления. Поэтому производительность машины постоянно возрастала.
На радостях, а также пользуясь случаем, поскольку дети были в колледже, а жена укатила за шубой во Второй меховой салон, который, как известно, – механика моды, Камышников оттрахал официантку.
А потом решил посмотреть, что же будет, если фабрика закроется. Убрал параметр воспроизводства, установил нижний порог на уровне трех миллионов долларов в год. И тюкнул по энтеру. Кривая пошла вниз. Но не резко сорвалась, а начала плавно опускаться. В конце концов пересеклась с горизонтальной прямой на отметке 2008 года.
– Эт-та хорошо, эт-та очень хорошо! – сказал Камышников ткнувшемуся в колени теплой мордой ньюфаундленду Герберту. – За это время можно новый завод запустить. А то и два! Эт-та очень хорошо!
И на радостях оттрахал садовницу.
***
Вечером, отоспавшись, приехал Следопыт. С данными, которые его мэйнфрейм наворовал ночью и утром в компьютерах различных государственных организаций,
Сунул дискету в трехдюймовое окошко. И начал по очереди открывать вордовские файлы.
Среди домотдыховских сотрудников действительно были два врача. Один просто хирург – Юрий Михайлович Желудько. Второй нейрохирург – Тигран Овсепович Мовсёсян.
– Все ясно, – прокомментировал Танцор, – один делает тонкую работу. Типа удаления аппендиксов. Другой трупы расчленяет.
Не обратив ни малейшего внимания на эту неумную шутку, Стрелка и Следопыт продолжали копаться в данных.
– Так, вот и представитель высоких технологий, – сказал, радостно потирая руки Следопыт. – Вот он, голубчик: программист Евграфов Йорик Леонилович, девятая модель «Жигулей». Есть и адресок.
– Да, конечно. Но это если кто-то не купил машину по доверенности у этого самого Евграфова, – скептически заметил Танцор.
– Может, и так. Но ведь должен же быть программист. Сейчас в любом бандитском деле непременно нашего брата встретишь. Я думаю, с него и надо начинать.
– В каком смысле? Мочить, что ли? – неодобрительно сказала Стрелка.
– Зачем так уж сразу? Прощупать надо сначала. С ним ведь будет гораздо проще работать, чем с врачами. Те лично для меня – люди загадочные.
– Ну и как же? Поймать и допросить, что ли? – изумился Танцор прыти товарища. – Утюгом пытать, да? Голову в тиски зажимать?
– Подловить на чем-нибудь. И поставить перед выбором…
– На чем?
– Да мало ли? Надо ж вначале изучить его, повертеться вокруг. А потом уж – за жабры и фэйсом об тэйбл.
– Так, ладно, что там дальше? – прервал эти преждевременные фантазии Танцор.
Дальше ничего особо интересного не было. Среди остальных, если они действительно были владельцами переписанных камерой автомобилей, не было специалистов, которые могли знать что-либо существенное. Нянечка детсада, несомненно, бывшая. Бывший товаровед обувного отдела ЦУМа. Бывший закройщик из ателье… Так, подай-принеси. Обслуга, одним словом.
– В общем, так, – подвел предварительный итог Танцор. – Надо бы ещё последить за объектом. Побольше подсобирать информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
А иначе и быть не могло. Потому что если вложить в построение счастья столько сил, нервов и ума, сколько вложил он, Камышников, бывший технолог красильного цеха Купавинской текстильной фабрики, то результат может быть только один. И только такой, какого достиг Камышников к сорока годам жизни.
Поскольку все было задумано гениально, то теперь созданная Камышниковым, как он её называл, машина крутилась сама собой. Не требуя ни смазки, ни горючего, ни профилактического ремонта. Получился этакий перпетуум мобиле, где роль винтиков и колесиков играли люди, много людей. Рожденных разными, а теперь, повинуясь гению Камышникова, ставших абсолютно одинаковыми.
Всего-то и требовалось два десятка бандитов, два хирурга, программист, и с десяток всякой мелкой шушеры. Да еще, конечно же, менеджер, который всем этим заправлял.
Камышников часто сравнивал себя со Сталиным. Да, именно со Сталиным, с кем же еще, как не с ним, который тоже создал нечто похожее. Однако его лагеря все же проигрывали камышниковской машине. У Камышникова люди работали не за миску баланды, а за возможность жить. И при этом не требовалось ни бараков, ни охраны, ни железнодорожных эшелонов, которые должны были перевозить заключенных с запада на восток.
Нет, контингент Камышникова был свободен. Абсолютно свободен. Единственное, что каждый должен был делать неукоснительно, так это перечислять на определенный банковский счет деньги.
Впрочем, и тут была свобода выбора. Каждый был волен решать: продолжать ли ему жить или же остановиться на достигнутом.
Все шло самым наилучшим образом. То есть без какого бы то ни было вмешательства извне.
Правда, иногда случались мелкие сбои. Которые, впрочем, с легкостью устранялись впечатлительным менеджером. Вот и на сей раз он прислал истеричное письмо: погибли три охранника! При невыясненных обстоятельствах!»
«Ну, так сначала выясни, – ответил Камышников, – а потом уж и нервные припадки устраивай! Денег у тебя достаточно. Контрразведчики далеко не самые тупые в Москве. Действуй, дорогой, действуй, если кушать хочешь!»
Да, конечно, Камышников понимал, что когда-нибудь фабрика может накрыться медным тазом. Однако запущенная машина все равно будет работать! Деньги не кончатся никогда!
Камышников предусмотрел и такое развитие сюжета. И гарантированно обезопасил себя от любых неожиданностей. Предыдущего менеджера, который раскручивал дело, пришлось уничтожить. У нынешнего была связь с Камышниковым только по электронной почте. Следовательно, Камышников был недосягаем.
Исключил он возможность и бунта на корабле. Во-первых, он же платил и менеджеру, и всей остальной обслуге. А если что, то мог и перестать платить. Деньги, прекрасно знал Камышников, особенно такие, которые он платит, – это очень сильный наркотик. И в данном случае соскочить с баксовой иглы невозможно.
Во-вторых, менеджер был прооперирован. И, следовательно, сидел на точно таком же крючке, что и все винтики и колесики его вечного двигателя. Тут не может быть никаких неожиданностей.
Камышников, оттрахав как следует горничную, решил посмотреть на динамику процесса. Включил «Мак», загрузил программу-анализатор и начал листать диаграммы, в очередной раз подумав о том, что программисту не мешало бы накинуть баксов пятьсот. И тут же в очередной раз забыв об этой своей альтруистской блажи.
Удовлетворенно хмыкнул, рассматривая процесс воспроизведения, как он их называл, вольных рабов. Конечно, существовала естественная убыль, поскольку публика была далеко не богатырского здоровья. Была и неизбежная выбраковка. Однако всё это с лихвой перекрывали новые поступления. Поэтому производительность машины постоянно возрастала.
На радостях, а также пользуясь случаем, поскольку дети были в колледже, а жена укатила за шубой во Второй меховой салон, который, как известно, – механика моды, Камышников оттрахал официантку.
А потом решил посмотреть, что же будет, если фабрика закроется. Убрал параметр воспроизводства, установил нижний порог на уровне трех миллионов долларов в год. И тюкнул по энтеру. Кривая пошла вниз. Но не резко сорвалась, а начала плавно опускаться. В конце концов пересеклась с горизонтальной прямой на отметке 2008 года.
– Эт-та хорошо, эт-та очень хорошо! – сказал Камышников ткнувшемуся в колени теплой мордой ньюфаундленду Герберту. – За это время можно новый завод запустить. А то и два! Эт-та очень хорошо!
И на радостях оттрахал садовницу.
***
Вечером, отоспавшись, приехал Следопыт. С данными, которые его мэйнфрейм наворовал ночью и утром в компьютерах различных государственных организаций,
Сунул дискету в трехдюймовое окошко. И начал по очереди открывать вордовские файлы.
Среди домотдыховских сотрудников действительно были два врача. Один просто хирург – Юрий Михайлович Желудько. Второй нейрохирург – Тигран Овсепович Мовсёсян.
– Все ясно, – прокомментировал Танцор, – один делает тонкую работу. Типа удаления аппендиксов. Другой трупы расчленяет.
Не обратив ни малейшего внимания на эту неумную шутку, Стрелка и Следопыт продолжали копаться в данных.
– Так, вот и представитель высоких технологий, – сказал, радостно потирая руки Следопыт. – Вот он, голубчик: программист Евграфов Йорик Леонилович, девятая модель «Жигулей». Есть и адресок.
– Да, конечно. Но это если кто-то не купил машину по доверенности у этого самого Евграфова, – скептически заметил Танцор.
– Может, и так. Но ведь должен же быть программист. Сейчас в любом бандитском деле непременно нашего брата встретишь. Я думаю, с него и надо начинать.
– В каком смысле? Мочить, что ли? – неодобрительно сказала Стрелка.
– Зачем так уж сразу? Прощупать надо сначала. С ним ведь будет гораздо проще работать, чем с врачами. Те лично для меня – люди загадочные.
– Ну и как же? Поймать и допросить, что ли? – изумился Танцор прыти товарища. – Утюгом пытать, да? Голову в тиски зажимать?
– Подловить на чем-нибудь. И поставить перед выбором…
– На чем?
– Да мало ли? Надо ж вначале изучить его, повертеться вокруг. А потом уж – за жабры и фэйсом об тэйбл.
– Так, ладно, что там дальше? – прервал эти преждевременные фантазии Танцор.
Дальше ничего особо интересного не было. Среди остальных, если они действительно были владельцами переписанных камерой автомобилей, не было специалистов, которые могли знать что-либо существенное. Нянечка детсада, несомненно, бывшая. Бывший товаровед обувного отдела ЦУМа. Бывший закройщик из ателье… Так, подай-принеси. Обслуга, одним словом.
– В общем, так, – подвел предварительный итог Танцор. – Надо бы ещё последить за объектом. Побольше подсобирать информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44