«На Востоке так нельзя поступать, Восток не торопится, он живет поколениями, это русские все быстро-быстро хотят… У нас, если ты один раз предал друзей…» Афганцы волновались, было видно, что неверность русских была для них проблемой. Я неплохо знал ситуацию в Афгане, я говорю, потому что мы тогда публиковали многочисленные статьи по афганской тематике, подписанные псевдонимом «Анечка Калашникова». Под псевдонимом скрывался усатый огромный полковник Генерального Штаба.
Ну, в общем, состоялся нервный разговор о жаркой и кровавой восточной политике. Это было за два года до моей поездки в Азию? Да. В 1997 я увидел их желто-рыжую страну за Пянджем.
Завершили мы путешествие у конечной станции московского метро, где я и получил в подарок от братьев Кармаль четки. Младший извлек из кармана, а старший преподнес. Очевидно за время путешествия в автобусе они убедились, что я достоин такого подарка. Материал, из которого сделаны четки? Может быть, это и пластик или легкий камень, но для меня это жемчуг цвета какао с молоком и каждое зерно на срезе отдает перламутром. Всего зерен 33, они увенчаны этаким «конем» длиной в три зерна и чашечкой, из которой торчит кисточка, в этом месте шнур четок связан вместе.
Восток позднее стал приходить в штаб партии, на Фрунзенскую, оказалось он жил рядом, на Комсомольском проспекте, в квартире, которую предоставила некогда его отцу советская власть. Он садился напротив меня, и мы с ним долго разговаривали. Однажды он пригласил меня на обед в свою квартиру на Комсомольском. Там, помню, почти не было мебели, и не присутствовала ни одна женщина. Десяток взволнованных афганцев, я, мой охранник и Виктор Иванович Анпилов. Шашлык, овощи, фрукты, лепешки. («Извини, Эдуард, из магазина», — предупредил Восток)…
Я все ближе сходился с афганцами. В штаб приходил теперь уже и Омар, когда у него было время. Кто знает, куда бы меня привела эта дружба, но случилось так, что Восток вскоре исчез. А с ним и все афганцы. Приблизительно через год он все же появился, чтобы сказать, что обосновался в Минске. Объяснил он смену места жительства невнятно, а я не стал допытываться, следуя кодексу поведения восточных мужчин. Сам скажет, если захочет. Я догадываюсь, что в то время к афганским коммунистам у российских властей изменилось отношение, вот они и перебрались к батьке Лукашенко под крышу. Восток, впрочем, продолжал наезжать в Москву и всегда заходил в штаб. Но всегда без предварительного телефонного звонка. Потому он чаще всего не заставал меня на месте. (Полагаю, что он, как все подпольщики всех народов, инстинктивно испытывал отвращение к телефону). Дежурные пацаны передавали мне потом настороженно: «Докладываю, Вождь. К Вам приходил и долго Вас ждал восточный человек по фамилии, — тут дежурный прокашливался, — Не знаю, Вождь, может такое быть или я неправильно записал, по фамилии Восток. Чеченец — что ли?»
Я объяснял, что это приходил сын афганского вождя Кармаля. Дежурным нравилось, что у их вождя такие экзотические друзья. На чеченца, конечно, никакой афганец непохож ничуть. У обитателей Кавказа не может быть такого тона кожи, афганцев же отличает некая табачность, зеленоватость подкладки кожи, так что опытный человек легко определит обитателя регионов, близких к Индийскому субконтиненту. У обитателей Пакистана эта подкладка темнеет, а у обитателей южных штатов собственно Индии — чернеет, у населения штата Тамил-Наду цвет кожи приближается к цвету кожи африканских племен. Афганцы и пакистанцы — люди сигарных цветов кожи.
Нрава Восток был спокойного, возбуждался лишь говоря о судьбе Родины. Телосложения он был среднего, не худ, но и не толст. Думаю, сейчас Восток давно уже в Афганистане и, может быть, собрал уже отряды сторонников своего клана. Идут они строем по желто-рыжей своей стране, светлосигарные лица улыбаются, на груди Калашниковы… Восток, Омар, брат Востока. Это очень приятные мне люди. Они произвели на меня хорошее впечатление людей серьезных и преданных своей Родине. Да будет Аллах всемогущий и милосердный благосклонен к ним. Да будут дни их долгими.
Восток не объяснил мне, как правильно пользоваться четками. Потому я обычно брал их и перебирал как попало, чтобы лучше думалось. Пользоваться четками меня научил, наконец, Асланбек Алхазуров, рыжий чеченец, мюрид и подельник Радуева, мой сокамерник по 32-й хате. Произошло это в прошлом году. Он преподал мне следующие простые правила. Четки ни в коем случае нельзя перебирать левой рукой. Эта рука считается «нечистой», ведь ею предписано подмываться перед молитвой. Достаточно чистой считается лишь правая рука. Вот ею и следует перебирать четки, их следует щипать в направлении на себя (повесив на четыре пальца, указательный сверху) большим пальцем. Произнося при этом короткий клич-молитву. Всего есть три «сэта» молитв. Каждый «сэт» — отщипать по разу 33 зерна четок. Те четки, что у меня — малые. На них можно исполнить один «сэт», и следующий уже отщипываешь повторно, а затем — третий «сэт». Нормальные четки состоят из 99 зерен или камней. Такие четки удобнее носить не в кармане и не на кисти руки, а на шее.
Перебирая первый сэт, называется «СУБХАНАЛЛА» или терпение, нужно отщипывая на себя каждое из тридцати трех зерен произносить «субханалла». Когда доходишь до колечка (их на моих четках два) между 9-й и 10-й четками с каждого конца четок, колечко называется «мулла»; так вот, дойдя до «муллы» нужно воскликнуть: «Аллах Акбар», то есть Велик Аллах!
Второй сэт называется «АЛХАНДУЛИЛЛА», это означает что-то вроде хвала всевышнему за то, что есть, за то, что имею. Порядок тот же: отщипываешь зерна, произнося алхандулилла, алхандулилла… дойдя до колечка-муллы восклицаешь «Аллах Акбар!» и опять алхандулилла, алхандулилла… 33 раза.
Третий сэт уже так и называют «АЛЛАХ АКБАР» и дойдя до колечка — муллы произносят «Аллах Акбар!». Все три сэта я трактую, как три добродетели: «терпение», «скромность» и «богобоязненность».
Вот такие нехитрые церемонии. Мусульманин ты или нет, такие вещи дисциплинируют, также как и молитвы. Молитва: пять раз в день молятся крепко верующие, три раза молятся нормальные мусульмане. С рассветом, на закате и в полдень вполне достаточно. К молитве приготавливаются тем, что совершают омовение. Уши, глаза, рот, но также и подмывают гениталии. В тюрьме мусульмане делают это из бутылки, на дальняке. Все эти традиции держат мусульман и чистыми, и не позволяют забыть о Боге. Обычно Аслан расстилал на шконке платок, вставал над ним, лицом к окну, бормотал по-арабски, затем опускался на колени и кланялся своему Господу, касаясь лбом шконки. Все движения у них тщательно регламентированы. Большую, думаю я, силу дает и сознание того, что в этот же момент те же слова и те же движения совершает более миллиарда единоверцев во всем мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Ну, в общем, состоялся нервный разговор о жаркой и кровавой восточной политике. Это было за два года до моей поездки в Азию? Да. В 1997 я увидел их желто-рыжую страну за Пянджем.
Завершили мы путешествие у конечной станции московского метро, где я и получил в подарок от братьев Кармаль четки. Младший извлек из кармана, а старший преподнес. Очевидно за время путешествия в автобусе они убедились, что я достоин такого подарка. Материал, из которого сделаны четки? Может быть, это и пластик или легкий камень, но для меня это жемчуг цвета какао с молоком и каждое зерно на срезе отдает перламутром. Всего зерен 33, они увенчаны этаким «конем» длиной в три зерна и чашечкой, из которой торчит кисточка, в этом месте шнур четок связан вместе.
Восток позднее стал приходить в штаб партии, на Фрунзенскую, оказалось он жил рядом, на Комсомольском проспекте, в квартире, которую предоставила некогда его отцу советская власть. Он садился напротив меня, и мы с ним долго разговаривали. Однажды он пригласил меня на обед в свою квартиру на Комсомольском. Там, помню, почти не было мебели, и не присутствовала ни одна женщина. Десяток взволнованных афганцев, я, мой охранник и Виктор Иванович Анпилов. Шашлык, овощи, фрукты, лепешки. («Извини, Эдуард, из магазина», — предупредил Восток)…
Я все ближе сходился с афганцами. В штаб приходил теперь уже и Омар, когда у него было время. Кто знает, куда бы меня привела эта дружба, но случилось так, что Восток вскоре исчез. А с ним и все афганцы. Приблизительно через год он все же появился, чтобы сказать, что обосновался в Минске. Объяснил он смену места жительства невнятно, а я не стал допытываться, следуя кодексу поведения восточных мужчин. Сам скажет, если захочет. Я догадываюсь, что в то время к афганским коммунистам у российских властей изменилось отношение, вот они и перебрались к батьке Лукашенко под крышу. Восток, впрочем, продолжал наезжать в Москву и всегда заходил в штаб. Но всегда без предварительного телефонного звонка. Потому он чаще всего не заставал меня на месте. (Полагаю, что он, как все подпольщики всех народов, инстинктивно испытывал отвращение к телефону). Дежурные пацаны передавали мне потом настороженно: «Докладываю, Вождь. К Вам приходил и долго Вас ждал восточный человек по фамилии, — тут дежурный прокашливался, — Не знаю, Вождь, может такое быть или я неправильно записал, по фамилии Восток. Чеченец — что ли?»
Я объяснял, что это приходил сын афганского вождя Кармаля. Дежурным нравилось, что у их вождя такие экзотические друзья. На чеченца, конечно, никакой афганец непохож ничуть. У обитателей Кавказа не может быть такого тона кожи, афганцев же отличает некая табачность, зеленоватость подкладки кожи, так что опытный человек легко определит обитателя регионов, близких к Индийскому субконтиненту. У обитателей Пакистана эта подкладка темнеет, а у обитателей южных штатов собственно Индии — чернеет, у населения штата Тамил-Наду цвет кожи приближается к цвету кожи африканских племен. Афганцы и пакистанцы — люди сигарных цветов кожи.
Нрава Восток был спокойного, возбуждался лишь говоря о судьбе Родины. Телосложения он был среднего, не худ, но и не толст. Думаю, сейчас Восток давно уже в Афганистане и, может быть, собрал уже отряды сторонников своего клана. Идут они строем по желто-рыжей своей стране, светлосигарные лица улыбаются, на груди Калашниковы… Восток, Омар, брат Востока. Это очень приятные мне люди. Они произвели на меня хорошее впечатление людей серьезных и преданных своей Родине. Да будет Аллах всемогущий и милосердный благосклонен к ним. Да будут дни их долгими.
Восток не объяснил мне, как правильно пользоваться четками. Потому я обычно брал их и перебирал как попало, чтобы лучше думалось. Пользоваться четками меня научил, наконец, Асланбек Алхазуров, рыжий чеченец, мюрид и подельник Радуева, мой сокамерник по 32-й хате. Произошло это в прошлом году. Он преподал мне следующие простые правила. Четки ни в коем случае нельзя перебирать левой рукой. Эта рука считается «нечистой», ведь ею предписано подмываться перед молитвой. Достаточно чистой считается лишь правая рука. Вот ею и следует перебирать четки, их следует щипать в направлении на себя (повесив на четыре пальца, указательный сверху) большим пальцем. Произнося при этом короткий клич-молитву. Всего есть три «сэта» молитв. Каждый «сэт» — отщипать по разу 33 зерна четок. Те четки, что у меня — малые. На них можно исполнить один «сэт», и следующий уже отщипываешь повторно, а затем — третий «сэт». Нормальные четки состоят из 99 зерен или камней. Такие четки удобнее носить не в кармане и не на кисти руки, а на шее.
Перебирая первый сэт, называется «СУБХАНАЛЛА» или терпение, нужно отщипывая на себя каждое из тридцати трех зерен произносить «субханалла». Когда доходишь до колечка (их на моих четках два) между 9-й и 10-й четками с каждого конца четок, колечко называется «мулла»; так вот, дойдя до «муллы» нужно воскликнуть: «Аллах Акбар», то есть Велик Аллах!
Второй сэт называется «АЛХАНДУЛИЛЛА», это означает что-то вроде хвала всевышнему за то, что есть, за то, что имею. Порядок тот же: отщипываешь зерна, произнося алхандулилла, алхандулилла… дойдя до колечка-муллы восклицаешь «Аллах Акбар!» и опять алхандулилла, алхандулилла… 33 раза.
Третий сэт уже так и называют «АЛЛАХ АКБАР» и дойдя до колечка — муллы произносят «Аллах Акбар!». Все три сэта я трактую, как три добродетели: «терпение», «скромность» и «богобоязненность».
Вот такие нехитрые церемонии. Мусульманин ты или нет, такие вещи дисциплинируют, также как и молитвы. Молитва: пять раз в день молятся крепко верующие, три раза молятся нормальные мусульмане. С рассветом, на закате и в полдень вполне достаточно. К молитве приготавливаются тем, что совершают омовение. Уши, глаза, рот, но также и подмывают гениталии. В тюрьме мусульмане делают это из бутылки, на дальняке. Все эти традиции держат мусульман и чистыми, и не позволяют забыть о Боге. Обычно Аслан расстилал на шконке платок, вставал над ним, лицом к окну, бормотал по-арабски, затем опускался на колени и кланялся своему Господу, касаясь лбом шконки. Все движения у них тщательно регламентированы. Большую, думаю я, силу дает и сознание того, что в этот же момент те же слова и те же движения совершает более миллиарда единоверцев во всем мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48