Т. Клейменов. Он был начальником института до ноября 1937 года – дня его ареста по клеветническому навету.
В ту пору грандиозные задумки Константина Эдуардовича казались многим беспочвенной фантастикой. Но Клейменов не принадлежал к числу скептиков. Напротив, он искренне верил, что не за горами день, когда мечты Циолковского станут реальностью.
23 июня 1935 года Реактивный научно-исследовательский институт избрал Константина Эдуардовича почетным членом технического совета. Из письма, извещавшего о почетном избрании, Циолковский узнал, что институт решил назвать его именем и обозначать буквой «Ц» (начальной буквой его фамилии) отношение веса топлива ракеты к ее остальному весу. Письмо обрадовало Циолковского. Ему было приятно узнать, что молодые ученые по достоинству оценили значение «Ц» – числа Циолковского – при расчетах полета ракет.
Надо заметить, что к тому времени у Циолковского с Реактивным научно-исследовательским институтом уже завязались добрые отношения. 27 мая 1935 года Клейменов сообщал Циолковскому, что его статья «Энергия химического соединения веществ и выбор составных частей взрыва для ракетного двигателя» получена и включена в сборник «Ракетная техника». Иван Терентьевич подчеркнул при этом «...для нас было бы очень ценно видеть в Вас постоянного сотрудника этих сборников».
Увы, пожеланию не довелось сбыться. Циолковский вскоре умер, и первый же сборник «Ракетная техника», выпущенный в 1935 году, был посвящен его памяти. Это напоминало торжественный траурный салют – создатели советской ракетной техники во всеуслышание объявляли о своем безграничном уважении к Циолковскому, о преданности его идеям.
Теперь несколько слов о письме, фотокопия которого воспроизводится. В 1962 году, в первом издании этой книги, упоминалось об избрании Константина Эдуардовича почетным членом технического совета. Прочитав книгу, вдова бывшего начальника института Маргарита Константиновна Левицкая-Клейменова сообщила мне о переписке Ивана Терентьевича с Циолковским. К сожалению, письмо Циолковского, которое мы публикуем, – одно из немногих, сохранившихся в семейном архиве. Письмо это представляется мне интересным. Особенно интересной показалась мне следующая фраза:
«Привет и поздравления тов. Лангемаку с успешно оконченной прекрасной работой».
Попытаюсь объяснить, почему эта фраза привлекла внимание. Георгий Эрихович Лангемак, впоследствии разделивший трагическую судьбу Клейменова, был заместителем начальника института по научной части. Лангемак – один из продолжателей работы над реактивными снарядами, начатой еще В. А. Артемьевым и Б. С. Петропавловским. Не этот ли большой труд, тогда, разумеется, совершенно секретный, имел в виду Константин Эдуардович, передавая поздравления Лангемаку?
Мы не располагаем фактами для того, чтобы безапелляционно и категорически утверждать: да, Циолковский знал о paботе над боевыми ракетами. Однако у нас есть достаточные основания предполагать, что Константин Эдуардович об этом догадывался.
Высокое воинское звание и военная форма Клейменова уже сами по себе были весьма прозрачным намеком. Не исключено, что Циолковский познакомился с рукописью большой работы – книги «Ракеты, их устройство и применение», написанной Лангемаком в соавторстве с другим инженером. В этой книге не только написано, что «ракеты на пороховом топливе дают возможность решить целый ряд артиллерийских задач», но и перечислены проблемы, над разрешением которых ломали тогда головы специалисты многих стран мира.
И наконец, последнее. Пытаясь разобраться в сути публикуемых материалов, я познакомился с одним из свидетелей встречи Циолковского и Клейменова. Он сообщил мне, что прямого разговора о военном применении ракет при встрече в Калуге не было.
Однако, – заметил мой собеседник, – не исключено, что ваша догадка не безосновательна. В частности, ее косвенно подтверждает то, что Клейменов подарил Циолковскому несколько фотоснимков гирдовских ракет, попросив при этом не показывать их посторонним людям, и Константин Эдуардович отнесся к этому со всей серьезностью.
Суммируя все это, можно предположить, что Циолковский догадывался, что его ученики и творческие наследники проводят беспримерно важную работу по оснащению Красной Армии вооружением исполинской силы .
Итак, это лишь догадка. И все же, публикуя эти новые материалы о Циолковском, я не счел себя вправе умолчать о предположениях, возникающих при истолковании текстов.
В 1905 году, прочитав в «Иллюстрированных биржевых ведомостях», что какой-то американец пытается применить ракету для военных целей, Циолковский решительно протестовал против такого использования его идей. А в 1935 году, если считать возникшее предположение справедливым, он не протестевал, а поздравлял.
Разумеется, Клейменов ответил на это письмо.
«Дорогой Константин Эдуардович!
С удовольствием читал Ваше письмо и с удовольствием пишу Вам снова.
Все материалы, кои Вы считаете уже законченными, направляйте нам.
Все работники института читают Ваши работы и с нетерпением ждут новых.
Работаем мы не покладая рук; на днях поступило несколько опытных ракет на высоту порядка 1-2 километра для проверки некоторых выкладок и конструкций. Сейчас широко развертываем экспериментальные работы на стендах и на полигоне... Получаем неплохие результаты, жаль, что Вы живете не в Москве, я уже три месяца, как собираюсь заехать к Вам, но, к сожалению, недавно болел брюшным тифом и не мог осуществить свое намерение. Думаю, ежели Вы не будете возражать, заехать к Вам в конце июля или начале августа.
Привет от работников института.
Уважающий Вас И. Клейменов ».
Клейменов выполнил свое обещание. Свидетельством тому фотография, на которой 17 февраля 1934 года начальник РНИИ снят вместе с Циолковским.
30. Личное и общественное
Даже в обширной и разнообразной переписке, которую вел Циолковский, письмо от 20 июня 1935 года, приглашавшее Константина Эдуардовича принять участие в авиационной выставке в Милане, обращало на себя внимание. Его написал главный редактор Госмашметиздата по авиационной литературе Е. В. Латынин.
«На нашем стенде, – писал он, – помимо машин в натуру и в моделях, будет также выставлена и авиационно-техническая печать.
Я думаю, что было бы очень эффективно выставить там некоторые Ваши ранние работы...»
Труды Циолковского в Милане? Это было что-то неожиданно новое. Я решил разыскать Евгения Всеволодовича Латынина, чтобы узнать, дошли ли до Италии труды Циолковского.
И вот декабрьским вечером 1960 года я сижу в комнате на Тверском бульваре и задаю интересующие меня вопросы:
– Экспонировались ли книги Циолковского на выставке в Милане?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
В ту пору грандиозные задумки Константина Эдуардовича казались многим беспочвенной фантастикой. Но Клейменов не принадлежал к числу скептиков. Напротив, он искренне верил, что не за горами день, когда мечты Циолковского станут реальностью.
23 июня 1935 года Реактивный научно-исследовательский институт избрал Константина Эдуардовича почетным членом технического совета. Из письма, извещавшего о почетном избрании, Циолковский узнал, что институт решил назвать его именем и обозначать буквой «Ц» (начальной буквой его фамилии) отношение веса топлива ракеты к ее остальному весу. Письмо обрадовало Циолковского. Ему было приятно узнать, что молодые ученые по достоинству оценили значение «Ц» – числа Циолковского – при расчетах полета ракет.
Надо заметить, что к тому времени у Циолковского с Реактивным научно-исследовательским институтом уже завязались добрые отношения. 27 мая 1935 года Клейменов сообщал Циолковскому, что его статья «Энергия химического соединения веществ и выбор составных частей взрыва для ракетного двигателя» получена и включена в сборник «Ракетная техника». Иван Терентьевич подчеркнул при этом «...для нас было бы очень ценно видеть в Вас постоянного сотрудника этих сборников».
Увы, пожеланию не довелось сбыться. Циолковский вскоре умер, и первый же сборник «Ракетная техника», выпущенный в 1935 году, был посвящен его памяти. Это напоминало торжественный траурный салют – создатели советской ракетной техники во всеуслышание объявляли о своем безграничном уважении к Циолковскому, о преданности его идеям.
Теперь несколько слов о письме, фотокопия которого воспроизводится. В 1962 году, в первом издании этой книги, упоминалось об избрании Константина Эдуардовича почетным членом технического совета. Прочитав книгу, вдова бывшего начальника института Маргарита Константиновна Левицкая-Клейменова сообщила мне о переписке Ивана Терентьевича с Циолковским. К сожалению, письмо Циолковского, которое мы публикуем, – одно из немногих, сохранившихся в семейном архиве. Письмо это представляется мне интересным. Особенно интересной показалась мне следующая фраза:
«Привет и поздравления тов. Лангемаку с успешно оконченной прекрасной работой».
Попытаюсь объяснить, почему эта фраза привлекла внимание. Георгий Эрихович Лангемак, впоследствии разделивший трагическую судьбу Клейменова, был заместителем начальника института по научной части. Лангемак – один из продолжателей работы над реактивными снарядами, начатой еще В. А. Артемьевым и Б. С. Петропавловским. Не этот ли большой труд, тогда, разумеется, совершенно секретный, имел в виду Константин Эдуардович, передавая поздравления Лангемаку?
Мы не располагаем фактами для того, чтобы безапелляционно и категорически утверждать: да, Циолковский знал о paботе над боевыми ракетами. Однако у нас есть достаточные основания предполагать, что Константин Эдуардович об этом догадывался.
Высокое воинское звание и военная форма Клейменова уже сами по себе были весьма прозрачным намеком. Не исключено, что Циолковский познакомился с рукописью большой работы – книги «Ракеты, их устройство и применение», написанной Лангемаком в соавторстве с другим инженером. В этой книге не только написано, что «ракеты на пороховом топливе дают возможность решить целый ряд артиллерийских задач», но и перечислены проблемы, над разрешением которых ломали тогда головы специалисты многих стран мира.
И наконец, последнее. Пытаясь разобраться в сути публикуемых материалов, я познакомился с одним из свидетелей встречи Циолковского и Клейменова. Он сообщил мне, что прямого разговора о военном применении ракет при встрече в Калуге не было.
Однако, – заметил мой собеседник, – не исключено, что ваша догадка не безосновательна. В частности, ее косвенно подтверждает то, что Клейменов подарил Циолковскому несколько фотоснимков гирдовских ракет, попросив при этом не показывать их посторонним людям, и Константин Эдуардович отнесся к этому со всей серьезностью.
Суммируя все это, можно предположить, что Циолковский догадывался, что его ученики и творческие наследники проводят беспримерно важную работу по оснащению Красной Армии вооружением исполинской силы .
Итак, это лишь догадка. И все же, публикуя эти новые материалы о Циолковском, я не счел себя вправе умолчать о предположениях, возникающих при истолковании текстов.
В 1905 году, прочитав в «Иллюстрированных биржевых ведомостях», что какой-то американец пытается применить ракету для военных целей, Циолковский решительно протестовал против такого использования его идей. А в 1935 году, если считать возникшее предположение справедливым, он не протестевал, а поздравлял.
Разумеется, Клейменов ответил на это письмо.
«Дорогой Константин Эдуардович!
С удовольствием читал Ваше письмо и с удовольствием пишу Вам снова.
Все материалы, кои Вы считаете уже законченными, направляйте нам.
Все работники института читают Ваши работы и с нетерпением ждут новых.
Работаем мы не покладая рук; на днях поступило несколько опытных ракет на высоту порядка 1-2 километра для проверки некоторых выкладок и конструкций. Сейчас широко развертываем экспериментальные работы на стендах и на полигоне... Получаем неплохие результаты, жаль, что Вы живете не в Москве, я уже три месяца, как собираюсь заехать к Вам, но, к сожалению, недавно болел брюшным тифом и не мог осуществить свое намерение. Думаю, ежели Вы не будете возражать, заехать к Вам в конце июля или начале августа.
Привет от работников института.
Уважающий Вас И. Клейменов ».
Клейменов выполнил свое обещание. Свидетельством тому фотография, на которой 17 февраля 1934 года начальник РНИИ снят вместе с Циолковским.
30. Личное и общественное
Даже в обширной и разнообразной переписке, которую вел Циолковский, письмо от 20 июня 1935 года, приглашавшее Константина Эдуардовича принять участие в авиационной выставке в Милане, обращало на себя внимание. Его написал главный редактор Госмашметиздата по авиационной литературе Е. В. Латынин.
«На нашем стенде, – писал он, – помимо машин в натуру и в моделях, будет также выставлена и авиационно-техническая печать.
Я думаю, что было бы очень эффективно выставить там некоторые Ваши ранние работы...»
Труды Циолковского в Милане? Это было что-то неожиданно новое. Я решил разыскать Евгения Всеволодовича Латынина, чтобы узнать, дошли ли до Италии труды Циолковского.
И вот декабрьским вечером 1960 года я сижу в комнате на Тверском бульваре и задаю интересующие меня вопросы:
– Экспонировались ли книги Циолковского на выставке в Милане?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84