Перед тем, как темнота уже совсем захлестнула его, Натаниэлю почудилось, будто он чувствует запах апельсинов.
XXXIII
Звонок.
– Адмирал, у меня неприятные новости.
– Какие?
– Э-э… Трудно объяснить, – мнется на том конце провода коммодор. – Похоже на эпидемию, но такого не было у нас сотни лет. Ведь воздух очищается. – Ее голос стихает, глаза опускаются.
– Что за эпидемия? Насколько распространилась? По Нью-Августе? По всей планете?
– Не совсем, адмирал. Не совсем. На данный момент девяносто процентов пациентов, обратившихся за помощью, служащие Министерства обороны.
Адмирал тупо смотрит в экран. День угасает, освещение в кабинете постепенно наращивает мощность. Седые пряди в ее темных волосах отливают серебром, и от этого адмирал кажется еще строже и мрачнее.
– Если будут какие-либо изменения или болезнь перекинется в другие места, сообщите.
Она выключает связь.
Самый старший из офицеров Министерства обороны Империи Света отворачивается от своего пульта, отворачивается от пяти штандартов, висящих на стене, отворачивается от почетных грамот в золотых рамках. Она смотрит в окно, на восток.
– Аккорд. Один человек… Один человек.
Цель ее жизни не достигнута. Может, этой цели никогда и не было. Может, ее дочь все время была права.
Она смотрит вниз, на травяные равнины, потом – на темнеющее небо.
Наконец адмирал расправляет плечи и возвращается к пульту.
Империя – не только Расселина, а Минобороны – не только Одиннадцатый флот.
Ее пальцы ложатся на клавиатуру. По экрану бегут строки сообщений.
XXXIV
Посланник-эколитарий стоял рядом с креслом и по меньшей мере в десятый раз за последний час разглядывал обтянутый плюшем кабинет.
День выдался долгий. Никто не звонил. Не пришло ни одного письма на тему торговых переговоров. В новостях не говорили о предыдущих событиях.
Возможно, вся эта тишина – к лучшему. Только несколько часов назад стало известно о таинственной болезни, поразившей Министерство обороны. Сообщали, что башня закрыта для проведения полной дезинфекции, а все жертвы помещены в изолированные больничные палаты. Умерли к настоящему времени около сотни человек из общего числа в десять тысяч выявленных случаев заражения.
Натаниэль покачал головой.
Это оказалось слишком просто. Империя была чересчур самоуверенна и, возможно, останется такой, за исключением немногих осведомленных. Зная, какова жизнь империй, эколитарий задавался вопросом: умрет ли эта осведомленность с теми, кто ею обладает? Встанет ли Аккорд поколение спустя перед той же дилеммой?
Тяжелее всего – обуздывать силу. На то, чтобы погубить каждого десятого человека в Нью-Августе, потребовалось бы куда меньше усилий, чем для устройства ограниченной атаки на Министерство обороны.
Самокопание Натаниэля прервал сигнал. Звонили по личной линии.
– Лорд Уэйлер? – Слово «лорд» он ненавидел. Говорили бы лучше просто «Уэйлер».
Звонила Марселла Ку-Смайт. Натаниэль не помнил, чтобы давал ей свой личный номер.
– Лорд Уэйлер?
– Да.
– Мне хотелось бы спросить, как вам в сложившихся обстоятельствах видится прогресс торговых переговоров.
Он пожал плечами, не зная, о чем речь.
– Я сделал все, что мог, дабы убедить Империю. Однако после странных событий с господином Уэйнтром…
– Каких событий?
– Несколько дней назад господин Уэйнтр, информационный эксперт легатуры, исчез. Когда его наконец нашли, обнаружилось, что у него нарушена память.
– Полностью? – Судя по тону вопроса, Марселла знала ответ и хотела поскорей перейти к другой теме.
– Он считает, что ему восемнадцать стандартных лет.
Волосы Марселлы, обычно безукоризненно расчесанные, были слегка растрепаны, под левым глазом виделось еле заметное пятно.
– Понимаю. – Она замолчала и коснулась кончиком языка верхней губы. – Лорд Уэйлер…
– Да?
– Мне кажется, имеет место некоторое недоразумение. Министерство коммерции никоим образом не желает ничего, кроме скорейшего завершения торговых переговоров к обоюдной выгоде сторон.
Натаниэль едва не присвистнул. Это были почти извинения. Большего от Марселлы он не мог и ждать.
– Любезная леди, – солгал он, – никаких недоразумений. Ваша позиция и усилия, направленные на заключение четкого договора, всегда вызывали у меня благодарность.
Хотя ее лицо оставалось столь же невозмутимым, эколитарий сквозь экран почувствовал, как спало напряжение.
– В то же время, – продолжил он, – до настоящего момента не вижу никаких подвижек со стороны Империи. – Натаниэль снова пожал плечами. – А без таких подвижек…
– Я не вправе давать обещания, лорд Уэйлер, однако полагаю, что ваши тезисы тщательно изучаются, и в скором времени Империя даст на них позитивный, во многом совпадающий с предложениями Аккорда ответ. Как я понимаю, вы оказались весьма убедительны. Весьма.
– Ценю ваш звонок и любезность держать меня в курсе событий.
– Благодарю вас, лорд Уэйлер.
Экран погас. Эколитарий нахмурил брови. Под маской спокойствия Марселла была расстроена, да еще как.
Вдруг его осенило. Несомненно, верховный адмирал сообщила дочери о полученном предупреждении и о начавшейся эпидемии. Возможно, эта информация проживет больше, чем одно поколение. Возможно. Оставалось лишь ждать. Ждать и надеяться.
Решив не устраивать больше мозговых штурмов, Натаниэль разложил свои мысли по полочкам, запер кабинет и ушел отдыхать.
Его ждал вкусный, насколько возможно приготовить на тесной кухне, ужин, а потом – целая ночь сна. Спать хотелось больше, чем есть.
Но все же… Покончив с небольшой порцией салата и мясным пирожком, Натаниэль сел в своей уютной библиотеке и стал смотреть на огни башен и порой пересекающие небо вспышки дюз челноков. В постель он отправился не скоро.
Проснулся эколитарий бодрым, несмотря на то, что вернулись ночные кошмары о кораблях смерти и имперском флоте. На этот раз флотом командовала Марселла Ку-Смайт, только она была старше и с черными волосами. Несомненно, подсознание Натаниэля рисовало образ ее матери, адмирала Ку-Смайт.
Интересно, а на кого похож Марселлин отец?
Отмахнувшись от этого вопроса, он встал и, пошатываясь, побрел на кухню выпить лифчаю. Закусив невесть откуда взявшейся дыней и приняв душ, Натаниэль сел за небольшой пульт в библиотеке и развернулся посмотреть на утренние облака, летящие по небу, и на то, как золотые лучи солнца отирают с башен белесую росу.
День, в общем, свободный. В Империи выходной, переговоров сегодня не будет точно.
В Институте он как-то не выработал привычку регулярно делить свое время между работой и развлечениями. С другой стороны, в Нью-Августе ему не век вековать. Не сходить ли посмотреть достопримечательности?
Одному?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62