Иногда, когда папа приезжал увидеться с Джилл и ее матерью, у него было много денег, а в другой раз - только медяки, все зависело от того, сколько он мог добыть на поле битвы. Хотя Джилл не понимала почему, она знала: если человек был серебряным кинжалом, никто не позволит ему стать кем-то еще. У Каллина никогда не было возможности жениться на маме и жить вместе с ней в крепости, как воин, давший присягу. Этой ночью Джилл молила богиню Луны сохранить ее отца в живых в битве в Гуингефе. Напоследок она догадалась попросить Луну сделать так, чтобы война закончилась и папа смог побыстрее приехать к ней. Наверное, войны были в ведении каких-то других богов, потому что вот уже два месяца Джилл грезила об этом во сне. Время от времени ее сны становились исключительно похожими на явь и очень яркими. Такие сны всегда сбывались. Так же как и с диким народцем, она давно научилась держать свои вещие сны в тайне. Обычно она видела Каллина въезжавшим в город верхом на коне.
Джилл проснулась в лихорадочном возбуждении: во сне папа приехал около полудня. Чтобы время до полудня прошло быстрее, Джилл все утро много и тяжело работала. Наконец она побежала к входной двери таверны и стояла там, глядя вдаль. Солнце было уже почти в зените, когда она увидела Каллина, ведущего под уздцы боевого гнедого коня. Они поднимались вверх по узкой улочке.
- Макко! Папа приехал! Кто скажет ему о маме?
- О, проклятье! - Мэйкин подбежал к выходу. - Жди здесь.
Несколько минут Джилл сиротливо стояла в нерешительности, чувствуя на себе жалостливые взгляды. Это напомнило ей о той ужасной ночи, когда умерла мама. Ей захотелось скрыться от всех, и она выбежала за дверь. Как раз в эту минуту Мэйкин на улице разговаривал с отцом, сочувственно положив руку на плечо воина. Каллин не отрываясь смотрел в землю, его лицо было суровым и мрачным, он не произносил ни слова.
Каллин из Кермора был добрых шести футов роста, стройный и широкоплечий, со светлыми волосами и небесно-голубыми глазами. На его левой щеке был старый шрам, который делал его лицо зловещим, даже когда он смеялся. Его простая льняная рубашка была грязной от дорожной пыли, так же как и просторные шерстяные штаны.
В таких штанах ходили все мужчины в Дэверри. На тяжелом ремне висела его единственная роскошь - меч в украшенных золотом ножнах, подарок знатного лорда, и его позор - серебряный кинжал в потрепанном кожаном футляре. Серебряный эфес с тремя небольшими бугорками как бы предупреждал людей об опасности, настраивая против его владельца. Когда Мэйкин закончил говорить, Каллин положил руку на рукоятку меча, словно ища у оружия поддержки. Мэйкин взял поводья, и они направились вверх по улице к таверне. Джилл подбежала к Каллину и бросилась в его объятия. Он поднял ее и крепко обнял. От него пахло потом и лошадьми, это был привычный, родной, долгожданный запах.
- Моя бедная маленькая девочка! - проговорил Каллин. - Проклятье, какой же никудышный отец тебе достался!
Джилл плакала, не в силах ответить... Каллин внес ее на руках в таверну и пристроился за столом возле двери, усадив Джилл на колени. Люди, выпивавшие за дальним столом, поставили кружки и рассматривали его холодными неприветливыми взглядами.
- Знаешь что, папа? - всхлипывая, зашептала Джилл. - Последним, что сказала мама, было твое имя.
Каллин откинул назад голову, сдерживая слезы. Мэйкин нерешительно дотронулся до его плеча.
- Послушай... Ну... вот... мы с девочкой не падали духом...
Каллин продолжал стенать, чуть слышно подвывая, не обращая внимания на растерявшегося Мэйкина. Чужие люди проходили мимо, и Джилл ненавидела их за едва заметные улыбки, - они будто смеялись над ее отцом, в то время когда у него такое горе. Но вот Каллин что-то заметил крем глаза. Он снял Джилл со своих колен, а когда поднялся, меч оказался в его руке словно по волшебству.
- А почему бы мне не скорбеть о ней? - выкрикнул он. - Она была славной женщиной, настоящая королева, и мне нет дела до того, что вы, свора псов, думаете о ней. И пусть попробует хоть кто-нибудь в этой вонючей деревне сказать мне, что это не так.
Мужчины один за другим осторожно начали пятиться назад.
- Ни один из вас не достоин даже своей кровью полить ее могилу, - продолжил Каллин, - Советую вам признать это.
Все забормотали: «Мы не достойны, это правда». Каллин шагнул вперед, меч блеснул в луче солнечного света, проникающего в таверну через дверь.
- Ладно, так и быть, - процедил он, - возвращайтесь к своей выпивке.
Вместо этого все бросились к двери, чтобы побыстрее покинуть таверну. Каллин вложил меч в ножны с такой силой, что был слышен скрежет металла. Мэйкин вытер пот с лица.
- Ладно, Макко, - проговорил Каллин, - можете думать обо мне все, что угодно, но Сериэн заслуживала куда лучшей доли, чем связаться с таким неудачником как я.
Мэйкин промычал что-то неразборчивое.
- А теперь ничего, кроме тебя, у меня от нее не осталось. - Каллин повернулся к дочери. - Впереди у нас тяжелая дорога, моя милая, но мы справимся.
- Папа, ты хочешь забрать меня с собой?
- Верно. И как можно скорее.
- Постойте-ка, - вмешался Мэйкин, - куда торопиться? Ты сейчас не в себе, и...
- Проклятье! - Каллин повернулся, схватившись за рукоятку меча, - Со мной все в порядке.
- Что ж, - отступился Мэйкин, - дело твое.
- Собери вещи, Джилл. Мы сейчас навестим могилу твоей мамы, а потом двинемся в путь. Я никогда больше не вернусь в эту треклятую деревню.
Довольная и перепуганная одновременно, Джилл побежала в комнату и начала складывать свои немногие пожитки в одеяло. Девочка слышала, как Мэйкин пытался поговорить с Каллином, но тот только рычал в ответ. Она рискнула потихоньку вызвать дикий народец. Серый гном материализовался прямо в воздухе и плавно спустился на пол.
- Папа забирает меня отсюда, - прошептала Джилл. - Ты хочешь со мной? Если согласен, то двигайся вслед за нами или заберись на его лошадь.
Гном исчез, и теперь Джилл гадала, увидит ли она его когда-нибудь снова.
- Джилл! - крикнул Каллин. - Перестань разговаривать сама с собой и иди сюда!
Джилл схватила свой узел и выбежала из таверны. Каллин сложил вещи в сумку, привязанную позади седла, а затем поднял Джилл и посадил сверху. Когда он вскочил в седло, Джилл обхватила отца, прислонившись лицом к широкой спине. Его рубашка вся была в круглых ржавых кольцах, которые образовались, когда кольчуга заржавела от пота. У него всегда были такие рубашки.
- Ну что ж, - грустно улыбнулся Мэйкин, - прощай, Джилл.
- Прощай, Мэйкин - ей вдруг захотелось заплакать. - Спасибо за то, что ты был добр ко мне.
Мэйкин махнул рукой, в его глазах были слезы. Джилл обернулась на своем неудобном сиденье и помахала в ответ, когда они начали спускаться с холма.
В нижней части деревни росла дубовая роща, посвященная Белу, богу Солнца и повелителю всех богов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Джилл проснулась в лихорадочном возбуждении: во сне папа приехал около полудня. Чтобы время до полудня прошло быстрее, Джилл все утро много и тяжело работала. Наконец она побежала к входной двери таверны и стояла там, глядя вдаль. Солнце было уже почти в зените, когда она увидела Каллина, ведущего под уздцы боевого гнедого коня. Они поднимались вверх по узкой улочке.
- Макко! Папа приехал! Кто скажет ему о маме?
- О, проклятье! - Мэйкин подбежал к выходу. - Жди здесь.
Несколько минут Джилл сиротливо стояла в нерешительности, чувствуя на себе жалостливые взгляды. Это напомнило ей о той ужасной ночи, когда умерла мама. Ей захотелось скрыться от всех, и она выбежала за дверь. Как раз в эту минуту Мэйкин на улице разговаривал с отцом, сочувственно положив руку на плечо воина. Каллин не отрываясь смотрел в землю, его лицо было суровым и мрачным, он не произносил ни слова.
Каллин из Кермора был добрых шести футов роста, стройный и широкоплечий, со светлыми волосами и небесно-голубыми глазами. На его левой щеке был старый шрам, который делал его лицо зловещим, даже когда он смеялся. Его простая льняная рубашка была грязной от дорожной пыли, так же как и просторные шерстяные штаны.
В таких штанах ходили все мужчины в Дэверри. На тяжелом ремне висела его единственная роскошь - меч в украшенных золотом ножнах, подарок знатного лорда, и его позор - серебряный кинжал в потрепанном кожаном футляре. Серебряный эфес с тремя небольшими бугорками как бы предупреждал людей об опасности, настраивая против его владельца. Когда Мэйкин закончил говорить, Каллин положил руку на рукоятку меча, словно ища у оружия поддержки. Мэйкин взял поводья, и они направились вверх по улице к таверне. Джилл подбежала к Каллину и бросилась в его объятия. Он поднял ее и крепко обнял. От него пахло потом и лошадьми, это был привычный, родной, долгожданный запах.
- Моя бедная маленькая девочка! - проговорил Каллин. - Проклятье, какой же никудышный отец тебе достался!
Джилл плакала, не в силах ответить... Каллин внес ее на руках в таверну и пристроился за столом возле двери, усадив Джилл на колени. Люди, выпивавшие за дальним столом, поставили кружки и рассматривали его холодными неприветливыми взглядами.
- Знаешь что, папа? - всхлипывая, зашептала Джилл. - Последним, что сказала мама, было твое имя.
Каллин откинул назад голову, сдерживая слезы. Мэйкин нерешительно дотронулся до его плеча.
- Послушай... Ну... вот... мы с девочкой не падали духом...
Каллин продолжал стенать, чуть слышно подвывая, не обращая внимания на растерявшегося Мэйкина. Чужие люди проходили мимо, и Джилл ненавидела их за едва заметные улыбки, - они будто смеялись над ее отцом, в то время когда у него такое горе. Но вот Каллин что-то заметил крем глаза. Он снял Джилл со своих колен, а когда поднялся, меч оказался в его руке словно по волшебству.
- А почему бы мне не скорбеть о ней? - выкрикнул он. - Она была славной женщиной, настоящая королева, и мне нет дела до того, что вы, свора псов, думаете о ней. И пусть попробует хоть кто-нибудь в этой вонючей деревне сказать мне, что это не так.
Мужчины один за другим осторожно начали пятиться назад.
- Ни один из вас не достоин даже своей кровью полить ее могилу, - продолжил Каллин, - Советую вам признать это.
Все забормотали: «Мы не достойны, это правда». Каллин шагнул вперед, меч блеснул в луче солнечного света, проникающего в таверну через дверь.
- Ладно, так и быть, - процедил он, - возвращайтесь к своей выпивке.
Вместо этого все бросились к двери, чтобы побыстрее покинуть таверну. Каллин вложил меч в ножны с такой силой, что был слышен скрежет металла. Мэйкин вытер пот с лица.
- Ладно, Макко, - проговорил Каллин, - можете думать обо мне все, что угодно, но Сериэн заслуживала куда лучшей доли, чем связаться с таким неудачником как я.
Мэйкин промычал что-то неразборчивое.
- А теперь ничего, кроме тебя, у меня от нее не осталось. - Каллин повернулся к дочери. - Впереди у нас тяжелая дорога, моя милая, но мы справимся.
- Папа, ты хочешь забрать меня с собой?
- Верно. И как можно скорее.
- Постойте-ка, - вмешался Мэйкин, - куда торопиться? Ты сейчас не в себе, и...
- Проклятье! - Каллин повернулся, схватившись за рукоятку меча, - Со мной все в порядке.
- Что ж, - отступился Мэйкин, - дело твое.
- Собери вещи, Джилл. Мы сейчас навестим могилу твоей мамы, а потом двинемся в путь. Я никогда больше не вернусь в эту треклятую деревню.
Довольная и перепуганная одновременно, Джилл побежала в комнату и начала складывать свои немногие пожитки в одеяло. Девочка слышала, как Мэйкин пытался поговорить с Каллином, но тот только рычал в ответ. Она рискнула потихоньку вызвать дикий народец. Серый гном материализовался прямо в воздухе и плавно спустился на пол.
- Папа забирает меня отсюда, - прошептала Джилл. - Ты хочешь со мной? Если согласен, то двигайся вслед за нами или заберись на его лошадь.
Гном исчез, и теперь Джилл гадала, увидит ли она его когда-нибудь снова.
- Джилл! - крикнул Каллин. - Перестань разговаривать сама с собой и иди сюда!
Джилл схватила свой узел и выбежала из таверны. Каллин сложил вещи в сумку, привязанную позади седла, а затем поднял Джилл и посадил сверху. Когда он вскочил в седло, Джилл обхватила отца, прислонившись лицом к широкой спине. Его рубашка вся была в круглых ржавых кольцах, которые образовались, когда кольчуга заржавела от пота. У него всегда были такие рубашки.
- Ну что ж, - грустно улыбнулся Мэйкин, - прощай, Джилл.
- Прощай, Мэйкин - ей вдруг захотелось заплакать. - Спасибо за то, что ты был добр ко мне.
Мэйкин махнул рукой, в его глазах были слезы. Джилл обернулась на своем неудобном сиденье и помахала в ответ, когда они начали спускаться с холма.
В нижней части деревни росла дубовая роща, посвященная Белу, богу Солнца и повелителю всех богов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124