Стоя у стола, я рассортировал их и все малозначительное — чеки, полисы, счета — отнес обратно в сейф. Остальное я скомкал, бросил в раковину и поджег. Лишь несколько мгновений спустя я сообразил, что должна сработать противопожарная сигнализация, но она не сработала. Повернув до упора регулятор кондиционера, я сел на стул и стал ждать. Мне пришло в голову, что подобную сцену я не раз видел в кино, и никогда прежде у меня не возникало мыслей, что она может быть взята из жизни. Пламя уменьшилось, зашипело, натыкаясь на капли воды на дне раковины. Подождав еще немного, я встал и пустил на пепел воду, смял мокрые черные пласты и запихнул через решетку в сливную трубу, затем тщательно вымыл раковину и руки. Снова сев на стул, я закрыл глаза и мысленно проглядел всю библиотечку в доме, куда отвез Пиму. Все указывало на то, что я мог бы звонить ей четыре раза в день как минимум в течение трех месяцев. Я почувствовал, что могу гордиться собой. В конце концов, я нашел нечто положительное во всей этой истории. Я откинулся на спинку стула, устраиваясь поудобнее, и совершенно неожиданно заснул.
Проснулся я около пяти. Все еще было тихо, даже еще тише, чем несколько часов назад. Я пошел в ванную, чтобы нанести на руку новый слой перевязки, потом побрился и вернулся в комнату. Полчаса пришлось потратить на полный комплекс упражнений мато-соэ, зато я снова почувствовал себя бодрым и молодым; последнее было особенно приятно, так что я не стал смотреть в зеркало, чтобы не подвергать сомнениям гимнастику Тьен Вана. Одевшись, я спустился по пустой лестнице, открыл товарный ящик и отнес наверх три больших пакета. Сделав несколько гренок с сыром «волонтер» и сварив кофе, я поел, выпил две чашки крепкого кофе и подумал о баночке пива, но потом от подобной идеи отказался — смесь этих двух жидкостей действует на меня как лучшее мочегонное средство. Подключив на несколько минут зажигалку к заряднику, я сунул в карман упаковку бензодрина, сигареты и пистолет. Остальное находилось в автомобиле, стоявшем в гараже. Выходя, я проверил автоответчик на телефоне, но, похоже, мир попросту забыл о моем существовании. Я осторожно вышел из квартиры, но и тут никто меня не подстерегал, так что я быстро сбежал по лестнице, чувствуя себя вполне уверенно. Может быть, потому, что надел рубашку из угольного волокна, в которой можно спокойно подставить грудь под пулю среднего калибра, а может быть, просто предчувствовал, что впереди у меня удачный день. Когда-нибудь, в конце концов, он должен был наступить. Свежее утро, казалось, подтрунивало надо мной — хорошо все будет сегодня или нет? Я поставил на первый вариант. Когда гараж выпустил из своего нутра «бастаад» и я сел за руль, мое возбуждение словно передалось ему — он вел себя просто великолепно. Казалось, он, как всегда, реагировал чуть ли не на мои мысли, но как-то иначе, мы с ним быстрее обычного проносились по улицам, оставляя позади солидные «рамблеры» и «кадиллаки», плавных очертаний «форды» и быстрые «статлеи». Мы были хозяевами улиц, и остальные водители и автомобили как будто это чувствовали. Мы покатались по городу полчаса, я дождался семи и направился на север. Через десять минут я был возле станции техобслуживания сети «Шелл». Въехав на площадку, я вышел, спокойно и с достоинством огляделся. Все боксы были пусты. Время, правда, было раннее, но все равно тут должно было быть больше клиентов. Похоже, домашние гаражи скоро положат конец большим станциям техобслуживания, как лет пятнадцать назад уже случилось с мелкими частными автомастерскими.
Я направился в сторону ближайшего бокса, и тут из другого, чуть левее, высунулся толстяк в идеально чистом комбинезоне с большой желтой раковиной на груди. Он не походил на обычного механика, но как раз именно такой был мне для начала и нужен.
— Добрый день! — крикнул он. — Даже верить не хочется, что это чудо техники отказало. — Он доброжелательно улыбнулся.
Я видел, как у него под черепом клубятся приятные мысли, вращающиеся вокруг старого как мир словосочетания «немалые деньги».
— И вы правы. — Я постарался, чтобы мои слова прозвучали как комплимент типа: «А вы, однако, разбираетесь в машинах!» — Как говорилось в рекламе: «Если тебе кажется, что твой „бастаад" отказал, это значит лишь, что тебе снится дурной сон!» Я по другому делу. — Я чуть понизил голос, чтобы его ушей достиг шелест банкнот в моем кармане.
— Может, зайдем в контору? — Я не ошибся: у него был хороший слух, чувствительный к звяканью инструментов в смотровой яме и шороху мятых денежек. — Никто нам там не помешает. — Он ткнул большим пальцем в сторону дверей в начале зала.
Мы вошли в просторное помещение, оборудованное средствами связи не хуже, чем средний комиссариат полиции. Оборудование было, может быть, и устаревшим, но явно свидетельствовало о том, что на этот раз «Шелл» не предвидела краха в авторемонтной отрасли и с размахом инвестировала средства в свои мастерские. Толстяк открыл холодильник и спросил:
— Чего-нибудь холодненького?
— Нет, спасибо, — махнул я рукой. Утро, на мой взгляд, было достаточно свежим, и у меня, в отличие от моего собеседника, не было никаких причин потеть при мысли о неожиданном заработке.
Толстяк сорвал кольцо с банки с ананасовым соком, выпил половину и утер губы тыльной стороной руки.
— Слушаю. — Он сел за стол и показал мне на широкое пластиковое кресло напротив.
Я осторожно сел, предвидя, что кресло окажется скользким, как льды Антарктиды. Достав сигареты, я протянул ему пачку. Он взял одну и закурил, не предложив мне огня.
— Помните Алекса Робинса? — спросил я, поднося зажигалку к сигарете.
Он поморщился и выпустил облако дыма.
— Г-господи, ну ясное дело! Было время, я просто работать не мог, постоянно только твердил, какой это замечательный парень, как мы все его любим и им восхищаемся, и как мы за него переживаем, и как ему желаем всего самого наилучшего. Мне пришлось два раза сходить в оперу, я едва умом не тронулся.
— Меня интересует в первую очередь Алекс в период, предшествовавший случившейся с ним перемене. Что это был за человек?
— А вы кто? — Он прищурился и смерил меня взглядом, с его точки зрения — проницательным и сверлящим, но на самом деле лишь хитрым и любопытным.
— Дело весьма деликатное. — Я наклонился к нему. — Робинс оставил после себя сына, а его мать считает, что его отец ее обманул, и теперь намерена вытянуть у адвокатов несколько больше денег, чем дал ей Алекс. А я должен ей в этом помочь. Не стоит, наверное, добавлять, что если эта девушка получит то, что ей причитается, она наверняка не забудет о том, кто помог ей в тяжелую минуту. — Я достал из кармана двадцатку и щелчком послал в сторону развалившегося в кресле толстяка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Проснулся я около пяти. Все еще было тихо, даже еще тише, чем несколько часов назад. Я пошел в ванную, чтобы нанести на руку новый слой перевязки, потом побрился и вернулся в комнату. Полчаса пришлось потратить на полный комплекс упражнений мато-соэ, зато я снова почувствовал себя бодрым и молодым; последнее было особенно приятно, так что я не стал смотреть в зеркало, чтобы не подвергать сомнениям гимнастику Тьен Вана. Одевшись, я спустился по пустой лестнице, открыл товарный ящик и отнес наверх три больших пакета. Сделав несколько гренок с сыром «волонтер» и сварив кофе, я поел, выпил две чашки крепкого кофе и подумал о баночке пива, но потом от подобной идеи отказался — смесь этих двух жидкостей действует на меня как лучшее мочегонное средство. Подключив на несколько минут зажигалку к заряднику, я сунул в карман упаковку бензодрина, сигареты и пистолет. Остальное находилось в автомобиле, стоявшем в гараже. Выходя, я проверил автоответчик на телефоне, но, похоже, мир попросту забыл о моем существовании. Я осторожно вышел из квартиры, но и тут никто меня не подстерегал, так что я быстро сбежал по лестнице, чувствуя себя вполне уверенно. Может быть, потому, что надел рубашку из угольного волокна, в которой можно спокойно подставить грудь под пулю среднего калибра, а может быть, просто предчувствовал, что впереди у меня удачный день. Когда-нибудь, в конце концов, он должен был наступить. Свежее утро, казалось, подтрунивало надо мной — хорошо все будет сегодня или нет? Я поставил на первый вариант. Когда гараж выпустил из своего нутра «бастаад» и я сел за руль, мое возбуждение словно передалось ему — он вел себя просто великолепно. Казалось, он, как всегда, реагировал чуть ли не на мои мысли, но как-то иначе, мы с ним быстрее обычного проносились по улицам, оставляя позади солидные «рамблеры» и «кадиллаки», плавных очертаний «форды» и быстрые «статлеи». Мы были хозяевами улиц, и остальные водители и автомобили как будто это чувствовали. Мы покатались по городу полчаса, я дождался семи и направился на север. Через десять минут я был возле станции техобслуживания сети «Шелл». Въехав на площадку, я вышел, спокойно и с достоинством огляделся. Все боксы были пусты. Время, правда, было раннее, но все равно тут должно было быть больше клиентов. Похоже, домашние гаражи скоро положат конец большим станциям техобслуживания, как лет пятнадцать назад уже случилось с мелкими частными автомастерскими.
Я направился в сторону ближайшего бокса, и тут из другого, чуть левее, высунулся толстяк в идеально чистом комбинезоне с большой желтой раковиной на груди. Он не походил на обычного механика, но как раз именно такой был мне для начала и нужен.
— Добрый день! — крикнул он. — Даже верить не хочется, что это чудо техники отказало. — Он доброжелательно улыбнулся.
Я видел, как у него под черепом клубятся приятные мысли, вращающиеся вокруг старого как мир словосочетания «немалые деньги».
— И вы правы. — Я постарался, чтобы мои слова прозвучали как комплимент типа: «А вы, однако, разбираетесь в машинах!» — Как говорилось в рекламе: «Если тебе кажется, что твой „бастаад" отказал, это значит лишь, что тебе снится дурной сон!» Я по другому делу. — Я чуть понизил голос, чтобы его ушей достиг шелест банкнот в моем кармане.
— Может, зайдем в контору? — Я не ошибся: у него был хороший слух, чувствительный к звяканью инструментов в смотровой яме и шороху мятых денежек. — Никто нам там не помешает. — Он ткнул большим пальцем в сторону дверей в начале зала.
Мы вошли в просторное помещение, оборудованное средствами связи не хуже, чем средний комиссариат полиции. Оборудование было, может быть, и устаревшим, но явно свидетельствовало о том, что на этот раз «Шелл» не предвидела краха в авторемонтной отрасли и с размахом инвестировала средства в свои мастерские. Толстяк открыл холодильник и спросил:
— Чего-нибудь холодненького?
— Нет, спасибо, — махнул я рукой. Утро, на мой взгляд, было достаточно свежим, и у меня, в отличие от моего собеседника, не было никаких причин потеть при мысли о неожиданном заработке.
Толстяк сорвал кольцо с банки с ананасовым соком, выпил половину и утер губы тыльной стороной руки.
— Слушаю. — Он сел за стол и показал мне на широкое пластиковое кресло напротив.
Я осторожно сел, предвидя, что кресло окажется скользким, как льды Антарктиды. Достав сигареты, я протянул ему пачку. Он взял одну и закурил, не предложив мне огня.
— Помните Алекса Робинса? — спросил я, поднося зажигалку к сигарете.
Он поморщился и выпустил облако дыма.
— Г-господи, ну ясное дело! Было время, я просто работать не мог, постоянно только твердил, какой это замечательный парень, как мы все его любим и им восхищаемся, и как мы за него переживаем, и как ему желаем всего самого наилучшего. Мне пришлось два раза сходить в оперу, я едва умом не тронулся.
— Меня интересует в первую очередь Алекс в период, предшествовавший случившейся с ним перемене. Что это был за человек?
— А вы кто? — Он прищурился и смерил меня взглядом, с его точки зрения — проницательным и сверлящим, но на самом деле лишь хитрым и любопытным.
— Дело весьма деликатное. — Я наклонился к нему. — Робинс оставил после себя сына, а его мать считает, что его отец ее обманул, и теперь намерена вытянуть у адвокатов несколько больше денег, чем дал ей Алекс. А я должен ей в этом помочь. Не стоит, наверное, добавлять, что если эта девушка получит то, что ей причитается, она наверняка не забудет о том, кто помог ей в тяжелую минуту. — Я достал из кармана двадцатку и щелчком послал в сторону развалившегося в кресле толстяка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60