Они сели за стол.
- Вы знаете, что Пилсудский приказал разоружить немцев на всей территории Польши? - спросил Потоцкий.
- Да. Но это не всегда возможно… Например, у меня нет достаточно сил.
Потоцкий недоверчиво посмотрел на Эдварда.
- Скоро подойдет князь Радзивилл. Потом целый ряд мелких легионерских отрядов тоже направляется сюда. Если вам удастся задержать эшелон на два-три дня, то их можно будет разоружить. Нам ведь нужны орудия, боеприпасы…
- Конечно, если мне помогут, то я их разоружу. Но учтите - вокруг в селах начинается повстанческое движение. Например, в двадцати верстах есть большое село Сосновка, там имение пана Зайончковского. Достаточно было Зайончковскому отобрать у крестьян спорное сено и рожь, чтобы хлопы схватились за вилы. У него был всего десяток легионеров. Конечно, они не смогли справиться. В результате крестьяне легионеров разоружили, избили. А Зайончковские едва спаслись. В селе Холмянке - то же самое. А в Павлодзи настоящее восстание: там убили помещика, перестреляли всех легионеров.
Потоцкий слушал его, крепко сжав губы.
- Все это мелкие неприятности… Но я хочу осведомить вас об украинских делах, - сказал Потоцкий.
- Я слушаю.
- Вы, конечно, знаете, что первого ноября галичане объявили образование Западной Украинской республики.
- Мне говорил об этом отец Иероним.
- Да, кстати, что это за монах?
- Это - иезуит… Ему доверяет кардинал. Он неплохой информатор.
- А-а! Я так и думал. Он, конечно, умнее этого жирного заводчика… Но я отвлекся. В Варшаве считают, что Галиция должна быть занята нами в первую очередь - там нефть, железо… Мы сначала протестовали против этого плана ведь большинство наших имений на Волыни, в Подолии, а не в Галиции. Но пилсудчики нас заверили, что после Галиции сейчас же примутся за Украину. Мы обсудили это со многими заинтересованными фамилиями и пришли к выводу, что занятие Галиции нисколько не нарушит наших планов, а наоборот - мы будем иметь обеспеченный тыл. Мы согласились с условием, что на Галицию Пилсудский двинет свои резервы и отряды галицийских помещиков, а мы свои силы направим на Волынь и Подолию.
Эдвард одобрительно кивнул головой.
- Это справедливо. Каждый будет воевать за свои поместья с гораздо большим жаром, чем только за отвлеченное понятие «Великодержавная Польша».
Потоцкий усмехнулся.
- А как дела с Москвой? - спросил Эдвард.
Улыбка исчезла с губ Потоцкого.
- С Москвой будет большая война. Пилсудский спит и видит наполеоновскую дорогу… Ну, если не до Москвы, то хотя бы до Смоленска.
На этот раз улыбнулся Эдвард.
- Не считаете ли вы, что это опасное историческое сравнение?
- Нет! Тогда была иная ситуация. Поверьте, что в Варшаве не такие уж глупцы. Москву зажимают в железное кольцо, и Пилсудский достаточно хитрый человек, чтобы воспользоваться этим и выкроить для Польши солидный кусок русского мяса. Беда только, что у нас нет пороху для большой войны… А тут еще эта Украина…
- Да, граф, вы обещали меня информировать…
- Вот видите - затронешь одно, оглядывайся на другое. Да, что вы знаете о Симоне Петлюре?
- Почти ничего, кроме того, что этот субъект сейчас верховодит в так называемой Украинской Директории, - ответил Эдвард.
Потоцкий что-то искал в карманах.
- Об этом человеке надо вам рассказать. Ведь вам с ним придется иметь дело. Сейчас его банды запрудили почти всю Волынь и Подолию. Красные разбросаны там группами в разных местах. Вот оно! - Он вынул из бумажника сложенный вчетверо лист. - Краткая характеристика, которую князь Сапега просил передать вам, копия донесения нашей киевской агентуры.
Эдвард взял листок.
- Мне о нем говорили еще в Париже, в военном министерстве. Этот авантюрист обставил генерала Табуи в прошлом году, когда в Киеве была еще так называемая Центральная Рада.
- Совершенно верно. Вот вы прочтите, там довольно метко написан его портрет.
Эдвард вполголоса читал:
- «Его овальное лицо с правильными чертами ничем не обращает на себя внимание. Его серые, глубоко посаженные глаза прячутся, избегая взора. Массивная челюсть, чувственный рот с устало опущенной нижней губой, заплывший подбородок, большие, слегка оттопыренные уши - ничто не выражает энергии, смелости, силы воли, характеризующих вождя. Обладая не очень крупным умом, склонный скорее к интригам, чем к широким политическим комбинациям, Петлюра особенно искусен в подготовке маленьких подпольных «событий», в одновременном проведении двух противоположных линий действия, в быстроте начинаний, неожиданных не только для его противников, но и для друзей. Эгоист и честолюбец, он всегда ставит свои личные интересы выше долга службы. Получив не очень большое образование, он так и остался заурядным человеком в скверном, узком смысле этого слова.
Петлюра родился в Полтаве в тысяча восемьсот семьдесят седьмом году, в зажиточной казацкой семье и воспитывался в одной из тех семинарий, где подготовлялось национальное украинское движение. Революция тысяча девятьсот пятого года застает его правым социал-демократом. Это публицист очень небольшого калибра, даже на фоне тогдашней, бедной силами украинской интеллигенции, как позволяют судить его статьи, вышедшие впоследствии отдельной книгой. Он редактирует в Киеве еженедельник «Слово», потом в Москве журнал «Украинская жизнь», публиковавший в начале войны верноподданнические воззвания. Потому-то Петлюра и не увидел фронта. Его мобилизовали для административной работы в глубоком тылу, где он спокойно дожидался окончания военных действий. В июне тысяча девятьсот семнадцатого года он занимал пост генерального секретаря по военным делам в правительстве Центральной Рады. Он начал подражать Керенскому, заимствовав у него все, даже жесты и позы. Петлюра ораторствует на солдатских митингах, перенимая вслед за Керенским традиционную наполеоновскую позу. После того как Центральная Рада была изгнана из Киева восставшими рабочими и солдатами, Петлюра становится одним из активнейших сторонников беспощадной борьбы с большевиками, возглавляя крайнее правое крыло в Центральной Раде. В начале тысяча девятьсот восемнадцатого года Петлюра сразу изменил французскую ориентацию на немецкую и вернулся в Киев в обозе немецких оккупационных войск. Здесь он неплохо устроился при гетмане Скоропадском, но вскоре поскандалил с ним, за что был временно посажен под арест. Он это ловко использовал впоследствии, выдавая себя за «борца» против немцев и гетмана, которым еще вчера лизал пятки. В Директории он самый правый, и фактически руководит всем не Винниченко, а он. Да и вообще уход Винниченко - дело решенное, и тогда Петлюра, безусловно, займет его место. Сейчас этот демагог и авантюрист использует повстанческое движение против немцев и помещиков в своих карьеристских целях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54