Я делила с Гришей парту с первого и до выпускного классов. Других кавалеров он ко мне на пушечный выстрел не подпускал (он боксом занимался чуть ли не с пеленок), и в отрочестве мне это нравилось. А ему нравилось то сексуальное воспитание, которое давала мне бабушка и суть которого можно ужать до слогана из трех слов: «Только после свадьбы». И, как следствие, Гриша (весь его половой гормон уходил с потом на тренировках) очень нравился моей бабуле (царство ей небесное).
Бабушке — ладно. Могу понять. Но чем этот физически развитый остолоп очаровывал мою маман, оставалось загадкой вплоть до того дня, когда она познакомила меня со своим вонючим будущим мужем.
Я уверена, что мой биологический папа (верю свято!) встретился с моей родительницей в ту пору, когда с оценкой мужчин у нее было все в порядке. Не без скорби и сожаления я вынуждена признать, что лучшие свои качества получила от сперматозоида отца. Я наблюдала за собой и мамой, сравнивала нас и сделала такой (неприятный для нее) вывод.
А что касаемо Гриши, я пыталась как-то (кажется, сразу после школы) залезть маман в душу, и на мой вопрос «Чем он тебя купил?» она ответила: «Он не пьет». Тогда я, терзаемая подозрениями, приперла маман к стенке: «Ты меня зачала от алкоголика, да?» Маман растерялась и замотала головой испуганно. Только жестом ответила «нет», рот ей как будто зашили. И ни слова (партизанка!). Бабушка была в чем-то помягче (кроме вопросов полового воспитания) мамы, но и от нее я (еще совсем девочкой) добилась лишь того, что отца звали вовсе не Николаем (а как его звали, она ни гугу), что отчество у меня по имени дедушки (мужа бабушки, которого я помню очень смутно). Вот так...
Нет, вы подумайте, ну какова маман, а? Дала телефон съемной квартиры Гришке и мне об этом ни слова! Я же ее просила — никому! Ни одному человеку не называть этот номер! Ни одной цифры. Ну я ей сейчас устрою! Ну держись!
И я принялась набивать на мобильнике мамин номер, и... Ха-ха! Легко догадаться, что случилось! Что еще могло случиться в текущий день разнообразных звонков? Само собой, ну конечно, разумеется, он зазвонил. На сей раз (для разнообразия) звонок дверной!
А вдруг маман еще и адрес мой Гришке сказала? Или он сам узнал (без проблем в век пиратских CD-дисков с любыми базами данных)? И приперся с цветами (с дачного участка папаши) и с глупым тортом. Может, он вообще позвонил, глядя на мои окна! Может, он давно меня возле дома караулит и... Нет, это слишком — уже и полдень миновал, и Гришка вряд ли бы стал караулить, тем более звонить из засады рядом с домом (не тот обормот). Знал бы он адрес (узнал бы), сразу бы и приперся. С цветами и... С какими цветами?!. Зима на дворе, у них на даче цветы не растут, а покупать их за деньги сыну садовода всегда было в лом!..
Я (увы!) оказалась права — в дверь позвонил вовсе не Гришка, совсем другой человек стоял за порогом.
Я заглянула в дверной «глазок» и сразу подумала: «Лучше бы это был Гриша! Или участковый. Или любой иной типаж, но только не этот!..»
За дверью стоял дядечка, который приезжал ко мне за дискетой, который привозил синопсис «Охоты Змея», гонец от автора, перед которым я (зареванная) в ту проклятую субботу захлопнула эту треклятую дверь. Даже толком спасибо не сказав...
Боже, как же неловко я себя почувствовала, узнав мужчину за дверью! Вы бы знали как, все бы вы меня пожалели!
Выглядела я едва ли лучше, чем в ту проклятую субботу: косметики на лице — ноль, одета по-домашнему, но... Но одета опрятно. И разбитых чашек в комнате на полу нету, и вообще в комнате чисто. Открыть?..
Открыть дверь?..
Или слинять из прихожей на цыпочках?..
А если он слышал, как я шаркала тапочками (пошлыми тапками без задников и с помпонами), подходя к двери?..
Стыдно, Марго! Не трусить и комплексовать надо, а радоваться, что появилась возможность, так сказать, реабилитироваться...
И я заставила себя изобразить радость, я улыбнулась и ненакрашенными губами, и ненакрашенными глазами, я храбро щелкнула замками и широко (радушно!) распахнула входную дверь.
— Здравствуйте! Очень рада вас видеть! Вы ведь от автора, да? Проходите, пожалуйста. Заходите, прошу вас. — Он переступил порог, а я прикрыла за ним дверь. — Раздевайтесь, снимайте пальто. Хотите кофе? Чаю? — Он вешал пальто (очень приличное) на свободный крючок вешалки, он приглаживал волосы (он без шапки, не иначе, приехал на машине), а я все щебетала и щебетала: — Вы меня извините, пожалуйста, за прошлый раз. За то, что в ту субботу проклятую... Ну вы понимаете... А сейчас вы?.. В смысле, я автору сегодня не дозвонилась и вообще... Я вообще-то случайно, можно сказать, дома по болезни... Ой, а у меня может быть грипп! Вы не боитесь заразиться, я... Нет, вы не подумайте, что это я к тому, чтобы побыстрее вас... Ой, извините, я глупость говорю! Вы проходите! Вот сюда, в комнату, пожалуйста... Нет-нет! Ради бога, не разувайтесь! Так проходите. Присаживайтесь, где вам удобнее. Я сейчас!..
Дядечка уселся в кресло, я же побежала (в чертовых шаркающих тапочках!) на кухню за чайником и чтобы мышцы лица немного отдохнули от необходимости улыбаться все время. Вернулась я буквально через минуту, лицевые мышцы включились в работу по приданию морде лица доброжелательно улыбчивого выражения, остальные мышцы пытались придать изящество телу, которое полезло к розетке за диван включать чайник.
— Будьте добры, не суетитесь так ради меня, — заговорил нежданный гость приятным баритоном. — Сядьте на диван на минуточку. Сядьте-сядьте... Спасибо. Я объяснюсь. Наш общий знакомый, я имею в виду автора, вчера поздно вечером по горящей путевке улетел в Эмираты вместе с женой. Не смог супруге отказать. Это она, его благоверная, урвала путевку. Я их до аэропорта подвозил. Наш общий знакомый был весь в мыле — пришлось собираться в дорогу, как в эвакуацию. Поросенок, он вспомнил о вас уже на подъезде к аэропорту. Синопсис у него готов, но в черновом варианте. Удивлены?.. Да-да, вы правильно подумали — те листочки, с которыми вы раньше работали, это не совсем черновик. Почерк у него отвратительный, прочитать настоящие черновики невозможно. Он перед отлетом попросил меня с вами связаться и все объяснить. Он позабыл в суете назвать ваши телефонные номера, но и я тоже хорош, забыл о них спросить. Ваш адрес я помню, временем свободным, по счастью, располагаю, вот и заехал. Без особой надежды, что застану вас дома днем в середине недели. В кармане пальто у меня лежит записка для вас. Собирался сунуть ее под дверь. Вот, собственно, и все. Такие дела.
— Значит, работа над романом приостанавливается, — скисла я и в уме обматерила автора. Мы же еще позавчера с ним должны были произвести ченч — дискета на синопсис! Какого члена висячего он не переписал долбаный черновик?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Бабушке — ладно. Могу понять. Но чем этот физически развитый остолоп очаровывал мою маман, оставалось загадкой вплоть до того дня, когда она познакомила меня со своим вонючим будущим мужем.
Я уверена, что мой биологический папа (верю свято!) встретился с моей родительницей в ту пору, когда с оценкой мужчин у нее было все в порядке. Не без скорби и сожаления я вынуждена признать, что лучшие свои качества получила от сперматозоида отца. Я наблюдала за собой и мамой, сравнивала нас и сделала такой (неприятный для нее) вывод.
А что касаемо Гриши, я пыталась как-то (кажется, сразу после школы) залезть маман в душу, и на мой вопрос «Чем он тебя купил?» она ответила: «Он не пьет». Тогда я, терзаемая подозрениями, приперла маман к стенке: «Ты меня зачала от алкоголика, да?» Маман растерялась и замотала головой испуганно. Только жестом ответила «нет», рот ей как будто зашили. И ни слова (партизанка!). Бабушка была в чем-то помягче (кроме вопросов полового воспитания) мамы, но и от нее я (еще совсем девочкой) добилась лишь того, что отца звали вовсе не Николаем (а как его звали, она ни гугу), что отчество у меня по имени дедушки (мужа бабушки, которого я помню очень смутно). Вот так...
Нет, вы подумайте, ну какова маман, а? Дала телефон съемной квартиры Гришке и мне об этом ни слова! Я же ее просила — никому! Ни одному человеку не называть этот номер! Ни одной цифры. Ну я ей сейчас устрою! Ну держись!
И я принялась набивать на мобильнике мамин номер, и... Ха-ха! Легко догадаться, что случилось! Что еще могло случиться в текущий день разнообразных звонков? Само собой, ну конечно, разумеется, он зазвонил. На сей раз (для разнообразия) звонок дверной!
А вдруг маман еще и адрес мой Гришке сказала? Или он сам узнал (без проблем в век пиратских CD-дисков с любыми базами данных)? И приперся с цветами (с дачного участка папаши) и с глупым тортом. Может, он вообще позвонил, глядя на мои окна! Может, он давно меня возле дома караулит и... Нет, это слишком — уже и полдень миновал, и Гришка вряд ли бы стал караулить, тем более звонить из засады рядом с домом (не тот обормот). Знал бы он адрес (узнал бы), сразу бы и приперся. С цветами и... С какими цветами?!. Зима на дворе, у них на даче цветы не растут, а покупать их за деньги сыну садовода всегда было в лом!..
Я (увы!) оказалась права — в дверь позвонил вовсе не Гришка, совсем другой человек стоял за порогом.
Я заглянула в дверной «глазок» и сразу подумала: «Лучше бы это был Гриша! Или участковый. Или любой иной типаж, но только не этот!..»
За дверью стоял дядечка, который приезжал ко мне за дискетой, который привозил синопсис «Охоты Змея», гонец от автора, перед которым я (зареванная) в ту проклятую субботу захлопнула эту треклятую дверь. Даже толком спасибо не сказав...
Боже, как же неловко я себя почувствовала, узнав мужчину за дверью! Вы бы знали как, все бы вы меня пожалели!
Выглядела я едва ли лучше, чем в ту проклятую субботу: косметики на лице — ноль, одета по-домашнему, но... Но одета опрятно. И разбитых чашек в комнате на полу нету, и вообще в комнате чисто. Открыть?..
Открыть дверь?..
Или слинять из прихожей на цыпочках?..
А если он слышал, как я шаркала тапочками (пошлыми тапками без задников и с помпонами), подходя к двери?..
Стыдно, Марго! Не трусить и комплексовать надо, а радоваться, что появилась возможность, так сказать, реабилитироваться...
И я заставила себя изобразить радость, я улыбнулась и ненакрашенными губами, и ненакрашенными глазами, я храбро щелкнула замками и широко (радушно!) распахнула входную дверь.
— Здравствуйте! Очень рада вас видеть! Вы ведь от автора, да? Проходите, пожалуйста. Заходите, прошу вас. — Он переступил порог, а я прикрыла за ним дверь. — Раздевайтесь, снимайте пальто. Хотите кофе? Чаю? — Он вешал пальто (очень приличное) на свободный крючок вешалки, он приглаживал волосы (он без шапки, не иначе, приехал на машине), а я все щебетала и щебетала: — Вы меня извините, пожалуйста, за прошлый раз. За то, что в ту субботу проклятую... Ну вы понимаете... А сейчас вы?.. В смысле, я автору сегодня не дозвонилась и вообще... Я вообще-то случайно, можно сказать, дома по болезни... Ой, а у меня может быть грипп! Вы не боитесь заразиться, я... Нет, вы не подумайте, что это я к тому, чтобы побыстрее вас... Ой, извините, я глупость говорю! Вы проходите! Вот сюда, в комнату, пожалуйста... Нет-нет! Ради бога, не разувайтесь! Так проходите. Присаживайтесь, где вам удобнее. Я сейчас!..
Дядечка уселся в кресло, я же побежала (в чертовых шаркающих тапочках!) на кухню за чайником и чтобы мышцы лица немного отдохнули от необходимости улыбаться все время. Вернулась я буквально через минуту, лицевые мышцы включились в работу по приданию морде лица доброжелательно улыбчивого выражения, остальные мышцы пытались придать изящество телу, которое полезло к розетке за диван включать чайник.
— Будьте добры, не суетитесь так ради меня, — заговорил нежданный гость приятным баритоном. — Сядьте на диван на минуточку. Сядьте-сядьте... Спасибо. Я объяснюсь. Наш общий знакомый, я имею в виду автора, вчера поздно вечером по горящей путевке улетел в Эмираты вместе с женой. Не смог супруге отказать. Это она, его благоверная, урвала путевку. Я их до аэропорта подвозил. Наш общий знакомый был весь в мыле — пришлось собираться в дорогу, как в эвакуацию. Поросенок, он вспомнил о вас уже на подъезде к аэропорту. Синопсис у него готов, но в черновом варианте. Удивлены?.. Да-да, вы правильно подумали — те листочки, с которыми вы раньше работали, это не совсем черновик. Почерк у него отвратительный, прочитать настоящие черновики невозможно. Он перед отлетом попросил меня с вами связаться и все объяснить. Он позабыл в суете назвать ваши телефонные номера, но и я тоже хорош, забыл о них спросить. Ваш адрес я помню, временем свободным, по счастью, располагаю, вот и заехал. Без особой надежды, что застану вас дома днем в середине недели. В кармане пальто у меня лежит записка для вас. Собирался сунуть ее под дверь. Вот, собственно, и все. Такие дела.
— Значит, работа над романом приостанавливается, — скисла я и в уме обматерила автора. Мы же еще позавчера с ним должны были произвести ченч — дискета на синопсис! Какого члена висячего он не переписал долбаный черновик?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71