Тонкий компромисс. Охотник на него согласился, пригрозив вкладчикам терактами в случае невыполнения теми денежных обязательств. Торак, как ты сам понимаешь и как понимает Охотник, шифра-ключа знать не может. Его дело — снимки сетчатки, которые он опрометчиво сохранил в памяти своего ноутбука. Запаролил файлы со снимками он искусно, но наши компьютерщики справились. Еще с восьмидесятых сохранилась в архивах вся биометрия по Охотнику. Как он продался, как стали его ловить по всему Союзу, так и размножили биометрию. Сомнений нет — с Тораком контактировал он, Охотник, а не кто-то, прикрывшийся его псевдонимом. Свежие снимки роговицы и архивные совпадают и принадлежат одному и тому же человеку. Пока Охотник по этому делу контактировал только с Полом. Сегодня вечером, в двадцать три пятнадцать, на платформе Московского вокзала в Питере его будет встречать другой резидент, ответственный за уход Охотника из страны после выполнения заказа. На этой встрече настоял Охотник, и у Пола есть подозрения, что он задумал похищение резидента. Возьмет встречающего в заложники, да и будет мариновать где-нибудь в лесах у Маркизовой лужи ради перестраховки. Безусловно, встреча на перроне вовсе не является гарантией того, что Охотник прибудет в Питер на «Невском экспрессе», который туда как раз в двадцать три пятнадцать прибывает, но сердце-вещун мне подсказывает — так оно и случится. И, если мы его спугнем, тогда придется отменять поездку будущего президента на малую родину и вообще жить как на иголках. На Московском вокзале с утра готовятся к встрече, на Ленинградском Охотника спугнуть проще. В Москве вокзал останется чистым. Ты сейчас сядешь в метро, езжай в сторону центра, выходи на следующей, там тебя ждет серый «Опель». Тебя отвезут на вокзальные задворки, посадят в «экспресс» на запасных путях. Во время посадки пассажиров отсидишься в последнем купе последнего вагона. Мы доукомплектовали вагон-ресторан. Проводников мы всех поменяли, все они — наши люди, но на их помощь ты не рассчитывай. Только на себя! Узнаешь Охотника — бей на поражение. Без всякой самодеятельности. Сразу стреляй, без разговоров. Главное — его не спугнуть. Спрыгнет с поезда, и все насмарку. Параллельно движению экспресса мы пустим машины, на отдельных участках подключим легкую авиацию, вертолеты, будем по мере возможности следить и вести состав, но ты ж понимаешь... Что скажешь? О чем задумался, сынок?
— О биометрике, — вздохнул Змей притворно тяжко и, обозначив улыбку уголками губ, пошутил: — В глаз ему... пардон, по глазным яблокам прикажете не стрелять?
Уполномоченный Ветеран молодо улыбнулся в ответ.
3. «Невский экспресс»
Новый фирменный поезд, так называемая «сидячка», являл собой редкий положительный пример заимствования конструктивных идей у сытого Запада. Вагон разбит на скупое количество отдельных купе, отгороженных от коридорчика вдоль правого борта — между прочим, застланного отнюдь не замызганной ковровой дорожкой коридорчика — прозрачными! — раздвижными дверями. В купе-аквариуме у каждой стенки по три посадочных мягких кресла, над креслами висят телевизоры, у изголовий имеются гнезда для оплаченных при покупке билета наушников. Включай телик, согласуй с соседями, какой из четырех каналов, четырех видеофильмов будете смотреть, подключай наушники и гляди поверх голов напротив сидящих. Или за чтением книжки коротай всего четыре часа сорок пять минут без остановок до северной столицы. Не виданный ранее для России комфорт.
Вырвавшись за пределы Москвы, поезд уверенно набирал скорость, о чем свидетельствовало электронное табло в конце вагонного коридорчика над дверью с большим окошком в закуток с туалетом. На табло мигали цифры, неуклонно приближаясь к трехзначному числу 200 — к средней скорости на маршруте.
Машинист приступил к набору крейсерской скорости, и Змей, кивнув молчаливому «проводнику», вышел из служебного купе в самом-самом кончике хвоста состава. Из последнего купе в последнем вагоне. «Проводник» проводил его по-деловому хмурым взглядом и, минуту подумав, решил-таки повесить на плечики небрежно брошенный особым человеком плащ.
«Проводников» подобрали удачно. В смысле, их разнополые типажи вполне соответствовали привычным образам проводников. «Проводники» и «проводницы» споро проверяли билеты, не торопились открывать туалеты и, как водится, предлагали втихаря пассажирам за доплату пересесть в отдельное, свободное от случайных попутчиков купе.
Подменив поездную бригаду проводников, руководство сочло возможным оставить в прежнем составе персонал вагона-ресторана, добавив к нему одну «официантку» и пару «разносчиков» пива с закусками по вагонам. Штатному составу поваров, блюдоносок и блюдоносцев было сказано, мол, замены и добавления продиктованы тем, что сегодня в «экспрессе» путешествует инкогнито — ИНКОГНИТО! — ну о-очень важная, а потому ну о-очень охраняемая государственная персона.
Змей шел по вагонам, по коридорчику — слева от него тянулись прозрачные двери купе, справа в окошках мелькали сомнительные красоты среднерусских пейзажей. Пройдя очередной вагон, Змей заходил в закуток с пока запертой дверью в клозет, открывал глухую, без всяких окошек, дверь в тамбур, попадал в «место для курения», где все пепельницы были пока что девственно чисты, и переходил из тамбура для курящих в рабочий тамбур следующего вагона.
Дабы не возникло вопроса у пассажиров, отчего гражданин в строгом, не особенно дорогом, но приличном костюме двигается из хвоста в голову состава в замедленном темпе, Змей имитировал легкую хромоту. Типа, больная нога, а вовсе не обостренное внимание тормозит его поступательное движение.
Кондиционеры еще не заработали во всю мощь, и нет ничего удивительного, что в душной, замкнутой атмосфере хромоногий гражданин решил расстегнуть пиджак на все пуговицы.
В окна справа светит еще яркое солнышко. Таким образом, наличие очков с затемненными стеклами на носу у Змея совершенно оправдано. И незаметно за стеклами, что глаза постоянно косят влево, пристально всматриваясь в лица, в фигуры, в габариты редких пока пассажиров купе-аквариумов.
Будний день, середина недели, вагоны в хвосте состава почти что пустые. Лишь отдельные купе заняты одинокими пассажирами, иногда парой. Это упомянутые выше любители комфорта, согласившиеся отслюнявить «проводникам» за привилегию обособленности. Сразу по отправлении они перешли в хвост из головы гусеницы экспресса. Рыба тухнет с головы, по тому же принципу и продаются билеты — начиная от локомотива. В первых вагонах пассажиров всегда больше.
Однако до первых вагонов еще хромать и хромать. И возможно, потом придется хромать обратно, если при первом прочесывании Охотник не обнаружится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71